Зона зла
Шрифт:
– Ясненько… – Мишин произнес это с нескрываемой озабоченностью. – Можно услышать подробности о базе «Зелена песница»? Я так запомнил?
– Так точно. База расположена рядом с небольшим поселком Горни Точак. Вокруг лесистые горы. Удобный подъездной путь. один – с востока. Это дорога, проторенная гужевым транспортом. По ней может пройти машина, но далеко не каждая. Местные условия создают удобства для охраны и обороны объекта.
– На кой им было загонять базу в такую глушь? – Мишин по привычке искал рациональное объяснение явлениям, с которыми сталкивался.
– На мой взгляд, место выбрано идеально. В середине Европы спрятать такое
– Какой там гарнизон? – Лукин брал быка за рога.
– Обучаемых, или лиц переменного состава, – сорок пять. Постоянный состав – обслуга вместе с начальством – двадцать два солдата и офицера. В их числе командир базы – майор. Три иностранных инструктора. Один англичанин, араб из Ирана и пакистанец.
– Круто. – Опять мнение высказал Демин. – Итого семьдесят против пятерых. Даже если их просто перекричать и то…
– Подсчет неверный. За день до начала акции на базе произойдет выпуск курсантов. Уедут все сорок пять. Переменный состав живет не в гарнизоне, в селе Огнярница. На ночь те, кто не находится на дежурстве, уезжают домой. Таким образом, мы будем иметь дело с караулом в семь человек и тремя инструкторами, которые постоянно обитают в гарнизоне.
– Я думаю, сдюжим. – Мишин уже понял, в чем дело, и считал, что во всем остальном они разберутся со временем.
– Я тоже так думаю. – Крюков энергично потер руки. – Теперь о подготовке к делу. Вот вы, Мишин, скажите, сколько раз вам пришлось стрелять за последний год?
Мишин пожал плечами. Вопрос требовал прямого ответа, но прямо на него отвечать не хотелось. В отрицании содержалось нечто, бросавшее тень на собственное умение стрелять.
– Уже год, как меня уволили. А что?
– Просто я не очень высокого мнения о стрелковой выучке армейских офицеров.
– Почему так? – Мишин спросил с обидой.
– Человек только тогда может отлично владеть оружием, когда оно постоянно при нем. Это как в бильярде: мастер должен брать в руки кий каждый день.
– Где же есть такая возможность, чтобы брать пистолет и ежедневно стрелять?
– Вот именно, где. У нас в стране самое большее, что со времен Сталина власти разрешают офицеру носить повседневно, – это погоны. А вот пистолетики господам командирам приказано хранить на службе в большом железном сундуке под замком. Ключ от сундука, как водится, в другом ящике, под другим замком и пломбой…
– И стоит ящик на макушке дуба, – поддержал Лукин. – Если офицер сумел на дуб забраться – это уже ЧП.
– Не надо иронизировать. – Мишин хмурился, словно все, что бьыо сказано, относилось лично к нему.
– А почему не надо? – Крюков не согласился. – Лишая офицеров права на оружие, власть выражает им недоверие. Вы, конечно, не помните времена Брежнева. Но при нем был характерный случай. Военная контрразведка узнала, что офицер, служивший в Петрозаводске, взял пистолет и скрылся из части. Это случилось в канун встречи космонавтов в Москве. И что наши чекисты предприняли? Они первым делом выдернули из торжественной процессии машину партайгеноссе Брежнева. Боялись, что будет покушение на него. Теперь скажите, кому пришло бы в голову отобрать револьверы у офицеров царской армии, когда в полк приезжал император Николай. Без разницы – номер один или два?
– Ну накидали проблем, – Демин усмехнулся. – От неумения офицеров хорошо стрелять до покушения на Брежнева. А если разобраться, то все идет от разумных мер безопасности.
– Мышление жандарма, – угрюмо сказал Лукин.
Крюков
оставил реплику без внимания.– Разве не разумнее доверять тем, кто дал присягу? Недоверие всегда рождает протест.
Демин стоял на своем:
– Будто в других странах не так.
– Так, – перебил Лукин, – только далеко не везде и не всегда. Ты слыхал историю карьеры немецкого фельдмаршала Роммеля? Так вот, он командовал полком вермахта. Однажды в полк еще никому не известного полковника приехал с инспекцией фюрер – Адольф Гитлер. Как ты понимаешь, на полк загодя навалились эсэсовцы. Все окружили, оцепили, опутали. Ждут фюрера, время идет, а Роммель полк на плацу строить отказывается. К нему и так и сяк: Гитлер вот-вот появится, и будет большой скандал. А Роммель стоит на своем: уберите из части всех эсэсовцев. Всех до одного. Солдаты и офицеры полка присягали фюреру, и оскорблять их честь недоверием не имеет права никто – ни СС, ни гестапо.
– И что?
– Эсэсовцев из полка пришлось убрать.
Фюреру доложили, что меры безопасности сорваны полковником Роммелем. Эффект оказался обратный. Гитлер выделил Роммеля из других, и фактически с того момента полковник попер вверх по ступеням карьеры…
– Согласен, у немцев есть чему поучиться.
– Кое-чему можно учиться и у папуасов. У немцев учиться стоит многому. Особенно в воинской дисциплине, в офицерских взаимоотношениях. Возьмите того же Гиммлера. Что он сволочь – неоспоримо. Но были у него черты, которые нашему грузинскому палачу Берии даже не снились.
– Что имеете в виду? – Теперь уже предложенной темой заинтересовался Мишин.
– Отношение к подчиненным. Был случай, когда Гиммлер приехал с инспекцией в боевую часть СС. Ночью. Внезапно. Его встретил дежурный по полку. Доложил: «Командир полка спит. Приказал разбудить через два часа». «Будите сейчас», – приказал Гиммлер. «Нет, рейхсфюрер, – офицер воспротивился, – командир не спал двое суток. Я разбужу его, когда он приказал. Если вам что-то необходимо, я готов исполнить». – «Отлично, – сказал Гиммлер. – Полк, где приказы командира исполняются с такой точностью, в инспекции не нуждается». Что уж он там думал, трудно сказать, но головы ни у кого не полетели. Теперь поставим в такие обстоятельства любого из наших начальников. Вне зависимости от времени – Сталина, Жукова, Брежнева, Горбачева, Ельцина… Кого еще можем вспомнить?
– Это точно, – вздохнул Мишин, – советское начальство самое начальственное в мире.
– Хорошо, – прервал их беседу Крюков, – вернемся к нашим баранам. Мне не очень приятен ваш экскурс в гитлеровские времена, но вывод один: наши офицеры стреляют плохо…
Странно устроены люди. Любой профессионал считает себя вправе критиковать свое дело и своих коллег. Но выскажи такую критику посторонний – ее встречают в штыки.
– Не так уж плохо. – Мишин сразу вступился за честь мундира. – Наш батальон на всех проверках меньше отличной оценки не получал.
– Разве в оценке дело? – Крюков стоял на своем. – Оно в принципах. Все вы служили в армии и не по одному году. Тогда скажите, кто из вас имел возможность в неурочное время взять свой пистолет, получить патроны, в конце концов, купить их за свои деньги и вволю пострелять в тире? Готов спорить – никто.
– Да, но… – Мишин не хотел уступать.
Однако Лукин поднял руку, обращенную открытой ладонью к нему.
– Давай не спорь. Полковник прав. Самое полезное для нас пострелять. Поболтать успеем потом.