Зорькина песня

— Ну, ну, — примирительно сказал он, — чего кричишь? Я сам, может, дважды раненный.

Тётка выпрямилась, поправила сбившийся платок и наполнила котелок молоком. До краёв.

— Пей, — хмуро сказала она и всхлипнула, — всю душу растравил, змей, чтоб тебе здоровым домой вернуться!

— Чудная ты, — сказал красноармеец, пятясь, и чуть не наступил на Зорьку. — Тьфу! — в сердцах сказал он. — Чуть девчонку из-за тебя не раздавил.

Тётка обиженно посмотрела на Зорьку.

— Тебе что надо?

Зорька молча переминалась с ноги на ногу.

— Известно что, — сказала другая тётка, возле которой на полотенце громоздилась гора круглых румяных лепёшек, и зевнула, мелко крестя рот. — Шпаны этой теперь развелось не приведи господи, того и гляди обокрадут… А ну иди отсюда, иди, иди!

Зорька отбежала в сторону, но совсем уйти не могла. Бидон с молоком притягивал её к себе как магнит.

— Откуда ты? — спросила хмурая тётка.

— Из детдома, — прошептала Зорька.

— Эх, и торговля у меня сегодня! — неприязненно глядя на Зорьку, сказала тётка. — Небось и посуды нет?

— Нет… — виновато сказала Зорька.

Тётка вздохнула, вытащила из-под прилавка пол-литровую стеклянную банку, подула в неё, обтёрла юбкой и плеснула в банку немного молока.

— Держи!

— Да ты что, Клавдия, весь свет накормить вздумала? — возмущённо сказала тётка с лепёшками. — У самой дома мал-мала по лавкам ползает! Богатейка какая!

— A-а, один чёрт! — махнув рукой, сердито сказала Клавдия и закричала басом на Зорьку: — Да бери же, кому говорят!

Зорька схватила банку, прижала её к груди.

— С-спасибо…

Близкий запах молока защекотал нос, ударил в голову тёплым, парным духом. Зорька сжала губы, зажмурилась и торопливо отхлебнула один глоток, потом ещё и ещё, жалея стекавшие по краям банки белые капли.

«Даша теперь поправится», — подумала Зорька, и вдруг внутри у неё всё похолодело. Молока в банке не было. Зорька растерянно встряхнула банку. Отчаяние охватило её с удвоенной силой, словно кто-то чужой отнял у неё молоко. Что же теперь делать? Она должна принести Даше молока… Должна!

Зорька поставила банку на землю, сняла с себя платье и протянула тётке. Хорошее платье, байковое. В голубую и коричневую клетку.

Тётка с лепёшками перехватила платье, помяла материю жадными пальцами.

— Сколько возьмёшь? Две лепёшки дам! Бери, бери, платье ношеное.

— Мне молока надо, — сказала Зорька.

Клавдия взяла платье, осмотрела его со всех сторон.

— Казённое?

— Нет, это мне бабушка положила, она его ещё до войны в магазине купила, честное слово! — Зорька боялась, что Клавдия не поверит и откажется взять платье. Но Клавдия сложила платье, сунула в мешок под прилавком.

— Дочке сгодится. Обносилась вся. Давай банку. Зинаида, дай взаймы лепёшку, платье-то ничего, целое.

Она прикрыла банку лепёшкой и протянула Зорьке.

Теперь Зорька держала банку на вытянутых руках, отворачивая нос в сторону и плотно сжав зубы.

Наташа сидела на пороге вагона, расчёсывала свои кудри перед маленьким зеркальцем, которое услужливо держала перед её лицом Нинка Лапина.

Галка сидела рядом с Наташей, болтала ногами и бодро выводила удалым голосом: «Ой ты, мать моя родная, зачем на свет народила? Судьбой матросской награ…»

Увидев Зорьку, Галка оборвала песню на полуслове.

— Ого-го! — восхищённо завопила она. — Голая! Без платья! Где взяла? — спросила она, увидев лепёшку и молоко.

— На базаре, — охотно сказала Зорька, — там много… Мне тётка одна дала.

Нинка замерла. Она смотрела на молоко и лепёшку так, точно не верила своим глазам.

— За платье. Я знаю, даром никто не даст! — убеждённо сказала Галка. Она спрыгнула на землю и подошла к Зорьке.

— Будницкая, дай кусочек.

Зорька отломила кусок лепёшки. Пожалуйста, она не жадная.

Наташа ласково улыбнулась.

— Будницкая, а мне?

Зорька отломила и ей. «Ничего, — подумала она, — ещё целая половина осталась».

Нинка только прерывисто вздохнула.

— Ты молодец, Зорька, — сказала Галка, поспешно глотая лепёшку и деловито похвалила: — Ловко сменяла! Ещё дай!

— Не дам.

— Не дашь?!

Наташа скорчила гримасу и сразу отступила от Зорьки, будто боялась запачкаться.

— Ты что?! — вдруг очень естественно ужаснулась она, всплёскивая руками. — С ума сошла. Платье сменяла! Это же не положено!

— Подожди, — быстро сказала Галка, переводя жадный взгляд с банки молока на негодующую Наташу. — Чего ты, в самом деле? Ну, сменял человек, ну и что здесь такого?

Зорька благодарно взглянула на Галку. Выручает всё-таки. И с чего Даша взяла, что она нехорошая?

— Ты, кажется, забываешь, что я староста, — с упрёком сказала Наташа.

Галка досадливо поморщилась. Оглянулась по сторонам. Нинки возле вагона не было. Девочки даже не заметили, когда она исчезла.

— Зорька, давай пополам, а мы сменяем — тебе дадим, — деловито предложила Галка. — Верно, Наташа?

Наташа замялась, неуверенно покачала головой.

— А если узнают?

— Да брось ты! Давай, Зорька, ты для нас, мы для тебя…

Зорька обрадовалась. Вот здорово! И Даше молока больше будет. Галка притащила кружки. Они разделили поровну молоко и уселись на пороге вагона. Наташа ела медленно, аккуратно, отщипывая двумя пальцами крохотные кусочки лепёшки и запивая их маленькими глотками. Галка — быстро, не успевая пережёвывать.

— Зоренька, а ты почему не ешь? — ласково спросила Наташа. — Не хочешь?

— Ну да, не хочу! — Зорька с сожалением посмотрела на молоко, — это я Даше.

Галка посмотрела сначала на молоко, потом на Зорьку.

— А ты отчаянная… с тобой можно водиться, — сказала она. — Как ты тогда этого Сашку по голове чайником!

— Пусть не лезет, — гордо сказала Зорька и встала, — я сейчас, я только Даше отнесу.

Залезая в вагон, Зорька оглянулась и увидела Нинку. Она бежала к вагону в одних трусиках, прижимая к голому животу две большие лепёшки.

Зорька залезла на нары. Поставила банку с молоком на подушку перед Дашиным носом. Рядом — кусок лепёшки. Даша приподняла голову. Похлопала глазами, — наверное, решила, что всё это ей снится. Потом недоверчиво провела пальцем по краям банки.