Зов чужих богов 2

– Разве мы не должны быть освобождены от всего этого?
– Попий сказал расплывчато, но я понял, конечно.

– Грабить, насиловать, порабощать - вы не обязаны. Освобождены. Но не думали же вы отсидеться в лагере?

Я глянул на «левых». Несколько аур вспыхнули, подтвердив что, да, так и думали.

– Неееет! Не для того я отделил агнцев от козлищ!
– в правой части раздались смешки, но центурионы, находящиеся там же, быстро навели порядок.
– Вы все на службе Сенату и народу Рима. Я всего лишь дал вам шанс одновременно послужить и вашему богу, его заветам.

Посверлил взглядом и левых, и правых. Вроде, поняли, что синекуры им тут не будет.

– Лукулл, отдай точные распоряжения и приходи в твою палатку.

Сам я направился к медикам. У них один из капсариев пробудился: пока вытаскивал раненных, успел ввязаться в сражение. Открою ему глаза, поможет.

Не хочу привлекать одарённых и делиться с ними методикой. Хотя Камилл напрашивался, все трибуны уже знают, что скоро ещё один их коллега получит Дар. На удивление, когда их собрали для суда-трибунала по лишению гражданства донора, они вовсе не оправдали опасения Домициана, поддержали моё мнение. Может, дальше передумают, но пока что так.

Понимаю, дел в санчасти сейчас невпроворот, это наша битва закончена, а у них в самом разгаре. Но и я не отдыхать забираю их человека. Как-никак силы самого Юпитера подарим легиону.

Нужно поспешать, дело небыстрое, а солнце уже давно перевалило за полдень.

XIII - Mens sana in corpore sano

Mens sana in corpore sano

В здоровом теле здоровый дух

– Эй, ты! Подойди!
– я вломился в валентудинарий можно сказать с ноги. Правда, двери тут нет - палатка это, так что открывать-то по сути нечего. Просто мои здоровяки охранники грубо отодвинули вяло сопротивляющуюся охрану и растолкали суетящуюся прислугу.

Указанный мной капсарий и не подумал обернуться, он активно помогал медикам ковыряться в ране.

Не знаю, может и в самом деле не мог подумать, что именно за ним мог гнаться лично советник Домициана? А я гнался - увидел его ещё снаружи и следовал за ним.

Но скорее всего, мой голос просто потонул в стоне раненных и криках медиков. Они, кстати так и называются - medicus. Есть несколько сортов, вроде медикус ординариус или медикус медици, но корень «медик» у всех. Если любопытно, то первый - это опытный, а второй вроде нашего фельдшера. Просто медикус, без эпитетов, - это самый главный так зовётся. Впрочем, сейчас тут все равны. Я даже капсариев вижу, которые самостоятельно трепанацию делают. Но в этом нет ничего предосудительного, после операции на черепе в этом времени выжившие скорее исключение, чем правило.

– Заткнулись все!
– я рявкнул, выпуская туман и погружая стонущих раненых в сон. Не только внутри этой палатки, но и снаружи. И в соседних. На самом деле я сначала усыпил всех, а потом пробудил лишних. Я могу почувствовать связь со спящим только после того, как он попадёт под действие моей способности. Куча больных и раненных на мои эмоции не слишком положительно влияет из-за этой связи. Хорошо ещё боль не чувствую физически.

Всего лишь считанные мгновения все спали, а потом проснулись, и случилась у них лёгкая дезориентация.

Мгновенно воцарилась тишина. Замолчали не только раненные.

– Что встали? Работайте. Все проснутся часов через двенадцать, - раздражённо сказал я.
– А ты, капсарий, за мной!

– Прости, достойнейший Апиций, но у меня сейчас каждый человек на счету. Сам видишь, сколько братьев-легионеров нуждаются в нашей помощи.

«Главврач» тоже попал под способность и сразу сообразил, что произошло, а потому пришёл ко мне в палатку. Я его встретил снаружи и даже поприветствовал, но он ответил мне как-то механически, между раздачей указаний подчинённым. Я и не думал, что он запомнил, что видел меня.

– Мне нужен этот пробуждённый по важному делу, - я ткнул в капсария.

– Пробуждённый? Мне он тоже пригодился бы, - упёрся медикус. Во все времена они ревностно отстаивают спасение жизней и не боятся даже власть имущих и вышестоящих, когда речь идёт о жизни пациентов. Правда, это утверждение верно лишь для здорового общества.
– Я благодарен тебе за помощь, теперь нам будет гораздо легче работать, но всё же, людей не хватает, сам видишь, что и капсарии делают трепанации.

Все уже давно вернулись к работе, лишь краем уха слушая нашу скрытую перебранку.

– Хорошо. Помогу ещё раз. Освобожу от части работы, - видимо, моя добродушная улыбка чем-то напугала медикуса так, что он даже сделал шаг назад.

– Не тому богу вы возносите молитвы, - сказал я, стараясь не улыбаться.
– Сервий, Спурий, если кто-то попробует мне помешать - прирежьте.

Сказал я строго, да и рожи вояк не подразумевали того, что они могут ослушаться меня. Впрочем, когда люди услышали слова гимна, то опять бросили работу и оцепенели, пребывая в мистическом трепете, граничащем со страхом. Мой голос от этого не дрогнул, когда ещё мне предоставится шанс испытать тот гимн вполне законно, чтобы меня не покарали за это?

Морс беспощадный! О, Непреклонный!

Неотвратимой кончины предвестник.

Только Юпитеру ты покорился.

Тайною смерти владеешь: она неизбежна.

Локон волос отсекая небрежно,

Прочные нити судьбы обрываешь, суровый!

Сон навевая, подобие смерти,

Срок назначаешь в забвенье отправить

Душу и тело.

Жалости даже к младенцам, о, Морс, не питаешь,

Словно колосья срезаешь нас, недостойных.

Смертных мольбы не смягчат твою поступь.

Все же взываю: помедли с приходом!

Забери лишь тех, чья судьба с тобой повстречаться в ближайшие часы!

Последняя строчка не входит в «официаьный текст», зато выражает цель, по которой я обратился к такому могучему и пугающему богу.

Около четверти объектов, пребывающих в гипнотическом сне, исчезли с моего «радара». Я так и сказал медикусу:

– Всё. Безнадёжных больше нет. Могу я забрать капсария?

Эх, и зачем я использовал то же слово что и в последней части гимна? «Забери», обращённое к Морсу, и «заберу», сказанное про капсария соединились в разуме всех свидетелей и отразились ужасом. Ауры всех вспыхнули, особенно медикуса.

А вот капсарий почувствовал обречённость и подошёл ко мне, склонив голову.