Зов глубины

– Может, тебе вовсе не обязательно постоянно улыбаться. – У Леона в голове роилось мыслей больше, чем он мог выразить словами. Но надо хотя бы попробовать. – Ты не пыталась меня уговорить. Я здесь добровольно.

Всё это время она на него не смотрела. Но теперь Карима откинула со лба волосы и повернулась к нему, глядя ему в глаза. Леон разглядел в полутьме, что у неё по щекам снова катятся слёзы. Ему хотелось протянуть руку и вытереть их.

Карима перешла на шёпот:

– Есть хоть что-то, чего ты боишься?

Разумеется, в глубине водились существа, с которыми ему ни за что не хотелось бы повстречаться. Течь на станции или неисправность окси-скина – тоже происшествия не из приятных. Но он почувствовал, что Карима не это имеет в виду. Прикрыв глаза, Леон прислушался к себе:

– Да, есть. Я боюсь, что во время полёта на параплане Тим сломает себе шею. Несмотря на случившееся с моими родителями, он, кажется, считает себя бессмертным. А ещё я боюсь за Люси.

– Это ещё почему?

– Обычно осьминоги живут всего один-три года, но Люси – исключение. Благодаря генной модификации она должна прожить значительно дольше – может, даже пятнадцать-двадцать лет. Для ARAC это было бы огромным успехом – на всякий случай они запатентовали гены Люси. А вдруг эксперимент не удастся? – При мысли об этом у Леона сжалось сердце. – С той же вероятностью у неё уже на будущий год может начаться нерест. А с появлением потомства жизнь Люси оборвётся. Осьминоги и кальмары размножаются только раз в жизни.

Карима с присвистом вдохнула:

– Подумать только… Если хочешь ребёнка – будь готов умереть. А сколько Люси сейчас лет?

– Почти четыре. Осьминоги и кальмары невероятно быстро растут. Когда Люси попала ко мне, она была длиной всего с мой указательный палец. Первые годы мне приходилось защищать её в море. А теперь чаще бывает наоборот. – Голос у него задрожал – отчего-то Леон и сам был готов разреветься.

Карима нащупала его ладонь. От её прикосновения Леон поначалу растерялся, но руку не отдёрнул. Их пальцы крепко переплелись, и Леона охватило незнакомое, но очень приятное чувство.

Они некоторое время держались за руки, а потом Карима прошептала:

– Нас, наверное, уже хватились. Лучше выходить по очереди.

Леон пошёл первым. Он невольно улыбнулся, наслаждаясь непривычным состоянием душевного равновесия. Шагая по коридору, Леон впервые после прихода на склад почувствовал мысленное прикосновение Люси и без слов поделился с ней радостью.

Он ожидал, что по пути к отсеку подводных напарников и их с Джулианом каюте ему кто-нибудь встретится и придётся сочинять, где он был. Но в отсеке он никого не обнаружил: все каюты пустовали. Где же Джулиан, Билли и все остальные?

Как выяснилось, на мостике – центральном командном посту «Бентоса II». Там было не протолкнуться. На одном из больших экранов Матти Коваляйнен транслировал новости местного телеканала. Леон встал за Эллардом, Джоном Мак-Кредди и Луи Клементом, чтобы посмотреть. «…тысячи людей собрались на пляжах понаблюдать необычайно сильное морское свечение вокруг Гавайских островов».

Леон удивлённо вглядывался в телевизионные кадры. Светлые вспышки в море при каждом движении воды, волны со светящимися контурами. Зеваки заворожённо глазеют, некоторые плещутся в этом новом сверкающем море – омываемые светом тела в темноте. Камера поворачивается к пляжу: сотни тёмных силуэтов, влюблённые парочки крепко обнимаются, все любуются этой нежданной красотой. Потом крупным планом – лица, к которым подносят микрофон.

– На Таити такое тоже бывает – я наблюдал однажды, но свечение было не таким сильным. Это ведь какие-то водоросли, да?

– Просто волшебство! Как природная весть или дар Божий.

– Великолепно – по-другому не скажешь. Просто чудесно!

Да, красиво. Но Леон не мог любоваться этим зрелищем – его одолевали дурные предчувствия. Дар Божий? Какое отношение имеет Бог к сильному морскому свечению? Он вспомнил, что сказал однажды отец: «В океане ничто не происходит без причины, Леон».

Если он во что и верил, так в эти слова. Им предстоит выяснить истинную причину свечения – и Леон сильно сомневался, что она им понравится.

Смертельные зоны

Возможно, они думали, что девочка с матерью сидят слишком далеко и не слышат, о чём они говорят между собой. Но у Каримы хороший слух.

– Видел, что она ест? Ананасовый йогурт!

– Не может быть!

– Ещё как может – посмотри на этикетку. Сэм просто так ей его дал.

– Я даже не знал, что у него есть ананасовый йогурт!

– А чего вы на меня так уставились? Карима, правда, говорила мне, что всегда завтракает исключительно йогуртом, но я лишь усмехнулся и подумал, что здесь ей таких деликатесов не светит, если только Патрик случайно не привёз пакет на «Марлине» или «Си-Линке».

Карима краем глаза наблюдала за Леоном. Он молча слушал, но теперь поднял голову.

– Да уж, это насущная проблема, – с убийственной серьёзностью произнёс он. – Пожалуй, стоит организовать на борту совещание.

Остальные с недоумением посмотрели на него, а потом вдруг заулыбались.

– Ты прав, давайте сменим тему, – предложила Билли. – Я вам ещё не говорила, что сегодня уезжаю на «Марлине» и буду неделю тренироваться наверху? С Эллардом уже всё согласовано. Шоле это необходимо, а здесь мне всё равно в воду нельзя.

Все принялись обсуждать новость, и особые пожелания глубоководных туристок были забыты.

«Спасибо, Леон», – подумала Карима, погрузив ложку в йогурт. По утрам ей и правда кусок в горло не лез. Она бы ограничилась одним чаем, но Камуэла молча придвинул ей йогурт. Конечно, она его взяла – она же не святая.

Карима снова украдкой взглянула на Леона, а он как раз тоже случайно посмотрел в её сторону. Улучив момент, когда на них никто не смотрел, они обменялись улыбками, и у Каримы потеплело на душе.

– По крайней мере, тут есть пресный душ – соль так неприятно липнет к коже, – сказала мать, откусив кусок вязкого серо-коричневого хлеба, который подавали здесь на завтрак. Он состоит из чего угодно, но явно не из пшеницы. Джулиан рассказывал, что ARAC среди прочего экспериментирует с новыми продуктами питания.

– Да, насколько я слышала, на борту есть водоопреснительная установка, – ответила Карима. В разговорах на нейтральные темы им иногда удавалось избежать ссоры.

– «Марлин» отходит сегодня в одиннадцать – хочешь позвонить перед этим Вольфгангу?

Карима чуть не забыла поговорить с отцом. Она кивнула с отсутствующим видом. В одиннадцать часов отъезд! Ей осталось всего три часа на «Бентосе II». Карима пыталась разобраться в своих противоречивых чувствах, но ей помешали. Все вдруг запрокинули головы, глядя вверх на купол, через который виднелось море. В полутьме угадывались смутные очертания трёх торпед, степенно проплывающих над ними. Может, это те самые глиссеры, о которых говорили на первом собрании?