Зов пустоты

– Это их убежище! Совершенно точно.

Марк подошел к ней:

– Рассказывай.

– Я только что говорила с девицей из агентства недвижимости. Она сдала ферму высокому красавчику, менеджеру музыкальной группы, он собирался здесь писать новый альбом в ближайшие полгода.

– Музыканты закупили две тонны удобрений? Да, они. Соседей не опрашиваем, времени нет. Я хочу знать, почему там тихо: они прячутся или их там нет? Во втором случае дело швах.

Начальник ГОР покачал головой:

– Я не отправлю своих парней в чистое поле на двести метров без поддержки и бронетехники.

Марк стиснул зубы в бессильной ярости.

– Если я вызову вертолет, а их там нет, но они заметят его на обратном пути, они сбегут, и нам конец.

– Тогда подождите хотя бы, пока нам привезут оборудование.

– Сколько на это уйдет времени?

– Два, от силы три часа.

Марк кивнул. Рисковать жизнями спецназовцев нельзя. Он повернулся к девушке с тремя телефонами:

– Татьяна, как его описала сотрудница агентства по недвижимости?

– Симпатичный брюнет, средиземноморский тип, стройный, лет сорок с лишним или пятьдесят, хорошо сохранившийся. Прекрасно говорит по-французски, но с акцентом, – правда, она не смогла определить, с каким именно. Я попыталась узнать подробности, особые приметы, но она ничего больше не сказала. Она общалась с ним по телефону и электронной почте, видела его всего раз, когда он подписал документы и получил ключи.

– Он не осматривал ферму, прежде чем снять?

– Кажется, нет, он был в «заграничном турне», попросил выслать детальные фотографии дома и обеспечить его музыкантам инкогнито. Девушка не особо распространялась, но я уверена, что он хорошо ей заплатил за молчание.

Людивина подошла к Марку:

– Так что же мы будем делать?

– Будем ждать, выбора нет.

Она шепотом выругалась.

Они подошли с юга, вверх по ручью, журчащему в крошечной канаве, залегли в мокрой траве и, передавая друг другу бинокль, принялись рассматривать дом и амбар. Никаких признаков жизни, нет даже дыма из трубы. Еще страннее то, что не видно ни одной машины, хотя, конечно, машину могли спрятать в амбаре.

Тем временем привезли оборудование для ГОР, подъехали ПСВР, несколько легковушек, грузовиков и целая армия специалистов в устрашающем обмундировании. Марк потребовал, чтобы они быстро спрятались в ближайшем лесу и на соседней ферме, но ни в коем случае не выходили на узкие проселочные дороги, где их сразу увидят. Он уже боялся, что о них знает вся округа и террористы тоже узнают, если все еще будут здесь болтаться. Людивина не разбиралась в иерархии сотрудников ГУВБ и в том, насколько они самостоятельны, но ей показалось, что операцией руководят Марк и девушка в очках.

Людивина увидела в бинокль почтовый фургон. Он подпрыгивал на ухабах дороги, ведущей к ферме.

Силы поддержки находились рядом и были готовы рвануть на помощь из ближайших укрытий в двух-трех сотнях метров.

Напряжение росло. Воздух стал разреженным, птицы умолкли. Все ушло на задний план, остался только желтый фургон на дороге.

Подъехав к импровизированной парковке у входа, он притормозил и остановился в слепой зоне, чтобы по нему было сложно попасть из окон. До сих пор все шло по плану.

Людивина нервничала. Она знала, что спецназовцы прекрасно натренированы, умеют действовать и выживать в куда более сложных ситуациях, но сердце колотилось в ожидании выстрелов.

Она увидела, как боковая дверца фургона со стороны, дальней от дома, открылась и оттуда высыпало восемь фигур в черном с оружием в руках. Все сгруппировались и спрятались за машиной.

Марк взял рацию и переключил канал.

– На дороге никого? – спросил он.

– Никого, мертвая тишина, – ответил чей-то голос.

Они не стали перекрывать дороги, чтобы лишний раз не напоминать о своем присутствии, но все пути в их сектор оставались под контролем, на случай если террористы решат вернуться.

Людивина увидела в бинокль, как спецназовцы, разбившись на группы по четыре человека, выбрались из укрытия, бесшумно двинулись к дому и заняли позиции по сторонам от входной двери. По бокам фермы дежурят четыре снайпера ПСВР. У нее не было рации, и Людивина знала лишь о том, что видела в бинокль.

Издалека спецназовцы напоминали современных ниндзя. С помощью маленьких зеркал на телескопических палках они заглядывали в окна. Переговаривались знаками. Вторая группа обогнула дом, чтобы тем же способом проверить остальные помещения, а первая группа тем временем детальнее обследовала входную дверь.

Прошла бесконечная минута.

– Приближается машина, – тявкнула рация Марка, – с севера. Остановить?

– Сколько внутри людей?

Тишина. Затем:

– Двое. Мужчина и женщина. Старики.

– Да, – приказал Марк. – Задержите их, пока мы тут закончим.

На ухе у Марка был закреплен наушник, от которого шел проводок к другой рации, лежавшей в кармане: так он в режиме реального времени следил за происходящим на ферме. Людивина кивком спросила его, что там происходит.

– Они считают, что дверь заминирована, – ответил он.

– Вот черт… – выдохнул Сеньон, лежавший в траве рядом с коллегой.

Людивина увидела в бинокль вторую группу спецназовцев: они двинулись к амбару, который тщательно осмотрели, держа на прицеле. Казалось, что каждый их шаг длится вечность. Людивина задалась вопросом, почему они не могут влезть в окно, хотя в глубине души и сама знала ответ. Она теряла терпение, устала бояться внезапной стрельбы снайперов, которых никто не мог заметить.

Спустя некоторое время вторая группа вернулась к первой у входной двери.

– Отправляйте саперов, – бросил Марк в воротник куртки.

На дороге показался бронированный грузовик. Быстро преодолев расстояние до фермы, он остановился рядом с почтовым фургоном. Два человека во взрывозащитных костюмах вылезли через заднюю дверь и подошли к дому.

В ужасе оттого, что она увидит, как ее коллеги взлетят на воздух, Людивина передала бинокль Сеньону. Его потряхивало от нетерпения.

– Не могу на это смотреть, – сказала она. – Скажешь, когда все закончится.

Она считала секунды. Прекратила, досчитав до ста двадцати.

Справа, на краю глинистого поля, она разглядела двоих спецназовцев, которые прятались в траве за папоротником. Снайпер и наводчик. Они напоминали скульптурную композицию – незаметное расплывчатое пятно.

Способные нести смерть, оставаясь незамеченными.

Людивина выждала еще несколько минут.

– Они заходят, – вдруг бросил Сеньон.

Людивина вернулась на место и подняла голову, пытаясь что-нибудь разглядеть невооруженным глазом. Она увидела, как тени входят в дом. В горле пересохло.