Зов странствий. Лурулу
Шрифт:
Таттер неохотно решил, что обижаться и отмалчиваться было невыгодно ему самому. Он ответил ничего не выражающим тоном: «Это было бы очень удобно». Изучив карту, он нарисовал на ней маленький крестик: «Здесь я живу: примерно в самом центре Лилианхской прерии».
Мирон указал на район, затененный штриховкой, обозначавшей хребты и ущелья: «А это — горная пустыня Гаспарда?»
«Именно так».
«Эти утесы не так уж далеко от вашей фермы. Надо полагать, вам они хорошо знакомы».
«Достаточно хорошо».
«Тогда послушайте». Мирон прочел отрывок из «Путеводителя по планетам»: «На просторах Лилианхской прерии обитает бесчисленное множество разнообразных диких зверей. Некоторые из них достигают впечатляющих размеров и отличаются поистине потрясающей свирепостью; другие выживают благодаря выносливости или прыткости, а также, в какой-то мере, проявляют
«Ха-ха! Исключительная осторожность и умение маскироваться — полезные навыки. Кроме того, помогает ограда под высоким напряжением, длиной полтораста километров. Когда дела вынуждают меня отправиться в открытую степь, я лечу достаточно высоко, меня не достанешь. Временами, однако, жизнь висит на волоске. Как-то раз, когда я потерял автолет в скалах Балха, я пробежал на своих двоих триста километров, перемещаясь главным образом рано по утрам, когда дневное зверье еще только просыпается, а ночное уже засыпает. Добравшись до своей ограды, я нашел соединительную коробку и позвонил домой. Женщины выехали на автофургоне и подобрали меня. По пути, однако, мне привелось пережить несколько незабываемых встреч с голодными хищниками».
Мирон вернулся к «Путеводителю»: «Здесь упоминается племя так называемых «арктов», живущих высоко на утесах Гаспарда». Мирон прочел вслух еще один отрывок:
«По словам редких очевидцев, аркты перелетают с одного пика на другой на так называемых «ручных драконах», размах перепончатых крыльев которых может составлять больше двенадцати метров. Как правило, аркты — люди высокого роста, жилистые и худощавые, с безжалостными лицами. О них отзываются как о воинственных разбойниках, совершающих кровавые вылазки верхом на драконах. Эти слухи, однако, не подтверждены доказательствами; скорее всего, горцы пустыни Гаспарда пользуются какими-то легковыми автолетами, раскрашенными и снабженными бутафорскими крыльями так, чтобы аппараты напоминали устрашающих летучих чудовищ. Говорят также, что аркты носят шлемы сложной конструкции, красивые, но причудливые. Шлем аркта, а также его женщины, свидетельствуют о его успехе и богатстве. Так как продажа горцам энергетического и огнестрельного оружия запрещена, они предпочитают пользоваться шестиметровыми гарпунами.
Родственное арктам племя, визгляки, населяют каменные башни-крепости в предгорьях пустыни Гаспарда, главным образом в скальных лабиринтах Балха. Женщины визгляков нередко становятся жертвами арктов, стремительно спускающихся из неба на «ручных драконах». Женщины убегают в панике, но их хватают и увозят в недостижимые «драконьи гнезда» арктов. Когда они больше не могут рожать детей, пленницы работают, удобряя и окучивая грядки высокогорных огородов».
Мирон с отвращением покачал головой: «И все это правда?»
«Чистая правда».
«Вы их видели собственными глазами?»
Таттер усмехнулся: «Вижу их каждый раз, когда пролетаю над утесами».
«И они на вас не нападают?»
Таттер расхохотался: «Аркты хотели бы меня поймать, и не раз пытались это сделать, но куда там! Месяц тому назад они выставили шлем на могильном шесте и ждали в засаде. Горцы — не слишком сообразительный народ. Сидя в засаде, они успели поссориться и принялись ругаться и драться; тем временем я застал их врасплох — спустился на автолете, схватил шлем и был таков. Но один из арктов успел швырнуть гарпун, повредивший двигатель. Автолет упал на крутой склон над рекой и, кувыркаясь с камня на камень, соскользнул в быстрину Вермона. Плохо дело! Я спрыгнул на песчаную отмель и заполз в густую поросль тростника, не выпуская шлем из рук. Аркты слетелись вниз, к реке — я слышал, как они перекликались; но их драконы устали, аркты меня не нашли. Иначе висел бы я сейчас в клетке из прутьев высоко над провалом Слевина. Но я сумел добежать до своего ранчо и добавил еще один шлем к своей коллекции!» Таттер кипел злорадным торжеством: «Так им и надо, недотепам!»
Мирон устал от тщеславной похвальбы и с прохладцей заметил: «Тем не менее, вы потеряли автолет, что должно было придать некоторую горечь наслаждению победой».
«Подумаешь! — презрительно оскалил зубы Таттер. — Я похитил у них драгоценный шлем, за него можно получить десять автолетов — в любом случае у меня скоро будет новый автолет, так или иначе».
«И чем вы займетесь после этого? Снова полетите срывать наживку арктов?»
Таттер улыбнулся: «В каком-то смысле они далеко не дураки, эти «повелители
драконов». Но в других отношениях они наивны, как чирикающие птички. Любопытнейший народец, но вовсе не привлекательный, уверяю вас, причем чувство юмора у них самое странное. Если хотите взглянуть на арктов своими глазами, слегка поверните на юг. До утесов Гаспарда отсюда всего несколько минут лёту».Несколько секунд Мирон молча разглядывал Таттера. Тот раздраженно нахмурился: «Что вы на меня уставились?»
Мирон собрался с мыслями: «Прошу прощения! Мне показалось, что вы сами похожи на аркта».
«Вот еще! — огрызнулся Таттер. — Откуда бы вы узнали, как выглядит аркт?»
«В этом нет никакой тайны. Я видел фотографию зарисовки аркта и его дракона, сохранившейся в старом блокноте».
Таттер угрюмо хмыкнул: «Вы наполовину угадали. Я родился в тени под скалами Балха; мой отец был аркт, моя мать — визглянка в красном шелковом халате! Еще мальчишкой я убил первого аркта. Его дракон перевернулся в воздухе и грохнулся на спину; так он и лежал, хлопая крыльями, пищ'a и размахивая хвостом, как плетью. Я перекатил со склона несколько валунов, чтобы прижать ему хвост, а потом отрубил ему голову — тварь продолжала дрожать и дергаться. Дракон сдох только через четыре дня. Жрецы хотели принести меня в жертву, но я разломал прутья клетки и сбежал. Я столкнул жреца Фугасиса в очаг, выбрался перебежками из скального лабиринта и вырвался в степь. В конце концов я забрел на ранчо старика Панселина и стал ему помогать. А когда Панселин сыграл в ящик, я заявил свое право на его ферму — там я и живу до сих пор».
Внизу начиналась пустыня Гаспарда. Круто поднимаясь, машина пролетела над хаотичными террасами оползней, усеянных валунами, после чего открылась панорама утесов, окружавших обрывистые ущелья. На первый взгляд ландшафт казался непригодным для человеческого обитания. Тем не менее, время от времени показывалось селение, издали напоминавшее естественную россыпь каменных глыб в расщелине или рваную зубчатую череду скал на краю пропасти. Изредка какие-то темные силуэты пересекали провалы между утесами. Таттер заявил, что это были ручные драконы с наездниками-арктами, и напряженно наблюдал за их перемещениями. После одного из таких эпизодов, когда им удалось разглядеть дракона и наездника поближе, Таттер с явным удовлетворением повернулся к капитану и Мирону: «Вот видите! Я же обещал! Вы видели то, чего не видели, о чем даже почти не подозревают по всей Ойкумене: отважных покорителей высот и их крылатых чудовищ! Арктов-небожителей, повелителей драконов!»
«Вдохновляющее зрелище! — согласился капитан Малуф. — Но и вы сами по себе — впечатляющая личность с бесподобной биографией, надо сказать».
«Ну-ну, — безразлично отозвался Таттер. — Может быть. Я — это я. Какой уродился, такой и получился».
Машина летела вперед, то погружаясь в тень утесов, то выныривая навстречу слепяще-прохладным лучам Пфитца. Вскоре поднебесные пики Гаспарда остались за кормой, и за чередой террас, нисходящих оползневыми обрывами, открылось наконец слегка холмистое пространство прерии, сплошь поросшей жесткими суховатыми травами, хотя местами здесь росли одинокие деревья-часовые. Черными пятнами, на большом расстоянии одно от другого, из почвы вздымались обнажения крошащейся породы.
Через некоторое время Таттер сообщил, что они уже летели над пастбищами его ранчо. Еще через несколько минут автолет опустился на землю перед окруженным дюжиной величественных тисов старым фермерским домом, сложенным из камня и бревен.
Таттер выпрыгнул из машины; за ним последовали, не столь торопливо, Мирон и Малуф. Все трое стояли, разглядывая старый дом. «Удивительное дело! — заметил Мирон. — Я ожидал увидеть гораздо более скромное жилище».
Таттер усмехнулся: «Мне и этого хватает. Здесь достаточно свободного места, и никто не шумит — только ветер воет в щелях».
«Вы живете один?» — спросил Мирон.
«Здесь — по сути дела один. Скотный двор и огороды гораздо дальше, за Ирфельским лесом. Там я содержу двадцать восемь визглянок, они работают на ферме и патрулируют ограду. Раз в неделю молодая женщина приходит, чтобы меня подстричь и побрить — ну и чтобы выполнить другие обязанности, сами понимаете. А все остальное время я один и могу без помех заниматься своими делами».
«И в чем заключаются ваши дела?» — поинтересовался Малуф.
«Дел у меня предостаточно. Главным образом я продаю мясо, шкуры и зерно рыбакам из селений на восточном берегу. Но заходите на минуту-другую, взгляните, как я живу! Я покажу вам вещи гораздо удивительнее старого фермерского дома!»