Зови меня

— А ты? — она обернулась. — Ты не боишься?

Он спокойно глянул сверху вниз.

— Не знаю. Я привык бояться того, что вижу. А не сказочек, которыми кормят у очага. У каждого воина свой час и пусть мой пробьет сегодня, но я хочу уйти, не ползая в грязи.

— Говоришь, как лорд…

Темноволосый, улыбнувшись, потрепал ее по макушке.

— Только от нас зависит, кем мы являемся. Титул — это так, красивое словцо. Вперед, моя королева, сегодня я намерен не дать тебе спуску.

Во дворе и впрямь никого не было. Но их троицу это не смутило. Занимались до обеда пока не упали на траву, тяжело дыша и не имея сил подначить противника. Лиами вытерла вспотевший лоб, от волос было жарко и она, в который раз пожалела, что не обрезала их. Но наверно дремлющее где-то в глубине женское тщеславие не давало это сделать. Хотя зачем ей быть красивой? В ее жизни этому не было места.

Рыжий лежал молча, что для него в принципе было удивительно, молчал он только, когда спал. Хотя остряки поговаривали, что и тогда рыжик ухитрялся говорить. Сейчас он даже как-то строго смотрел в небо. Наверно мыслями был уже в башне. Напротив палача.

Темноволосый слева кажется безмятежно подремывал. Он всегда был немного загадкой для нее. Он был единственным из тех, кто на ее памяти пришел сюда своими ногами. Был хорошо одет, но отказывался говорить о себе. Почему Сезар согласился его взять в ученики тоже никто не знал. Хасины не пускали к себе никого. А любопытных отваживали очень быстро, в долине даже близко к горе подходить не решались. Учеников привозили издалека и всегда это были человеческие дети, магов или оборотней не было. Хотя … она ведь тоже была исключением.

Сумерки наступили быстро, день летел, как пущенная из лука стрела, не успел оглянуться, как из-за стен выступили тени и потянулись на середину двора касаясь ног. Все ученики уже собрались, когда во двор спустился Ристан. С ним было еще несколько воинов с завязанными лицами. Черные платки на головах и и темные шарфы, скрывающие нижнюю половину лица, видны были только глаза. Одежда также была черной: рубахи, штаны и мягкие сапоги с низкими голенищами. У каждого было оружие. Лицо мастера было открыто. Когда уже собирались выходить, у вихрастого случилась истерика. Растолкав товарищей, он с воем катался по земле, не давая себя поднять.

— А-а-а-а, я не хочу!!!.. Не буду… Я хочу вернуться назад!!! Не надо!!!

Неожиданно вскочив на ноги, он бросился к воротам, но те были заперты и тогда вихрастый схватил с земли камень. Затравленно озираясь, с пеной у рта, он медленно отступал в сторону конюшен, когда один из воинов беззвучно преградил ему путь. Вихрастый завизжал, взмахивая булыжником:

— Не подходи!!! Убью! … Я всех вас убью!.. Ненави…

Хасин коротко глянул в сторону мастера, тот кивнул и тогда тот молча вынул кинжал из-за пояса…

Крик превратился в бульканье, вихрастый падал странно медленно с кинжалом в горле, будто пытаясь удержаться на ногах и продолжить свой бунт, но колени подогнулись и он упал навзничь, глядя в небо стекленеющим взглядом. Остальные ученики продолжили свой путь, как ни в чем не бывало, даже не оглянувшись на него. Лиами попыталась, но была одернута темноволосым, тот предупреждающе покачал головой и одними губам прошептал:

«За нами смотрят»

«Зачем?»

«Не будь, дурой, — поморщился он. — Думаешь, зря нас сопровождают шесть хасинов? Они ожидали нечто подобного, что устроил наш ныне покойный друг. За этими воротами нет непокорных. Или ты один из них, или мертвец. Другого не дано.»

Их путь лежал на западный склон, шли быстро, молчаливые тени хасинов вокруг не располагали к болтовне. И вскоре показалась башня — конец их пути. Озаренная луной, она мрачно возвышалась среди деревьев, белея, как призрак.

Башня ждала своих жертв.

Ристан заговорил:

— Сегодня великая ночь. Утром к нам присоединятся новые братья. Выживет только достойный стать воином. Я хочу, чтобы каждый из вас прошел этот путь, как я учил вас, не склоняя головы. Сейчас вы войдете в башню, выбирайте любую комнату. Делайте, что хотите. Прячьтесь, готовьтесь, запритесь и спите где-нибудь в укромном уголке. Но ваша цель — дожить до рассвета.

— А как же испытание? — не выдержал один из учеников. — Когда оно начнется?

В глазах мастера мелькнула какая-то тень, но так быстро, что никто не успел ее рассмотреть.

— Оно начинается как только вы ступаете под ее своды. Где, когда и как не знает никто. Все зависит только от вас. А теперь идите…

Дверь башни распахнулась, будто приглашая, стоявшие ближе всех к ней шарахнулись. В проеме никого не было.

— Входите. — повторил Ристан, его глаза горели синим огнем, как и у стоявших вокруг воинов. — И да благословит вас Луна.

Выбора не было.

Внутри башни оказалось сухо и тепло. Не было ощущения нежилого помещения, как будто о ней кто-то заботился. Свечей не было, но от света из окон можно было немного осмотреться. Ученики расположились в зале на первом этаже, у очага на скамьях. Хоть он и не горел, но так было как-то привычней. Все оглядывались в поисках страшного хозяина, но его не было. Первый час прошел в томительном ожидании, но постепенно все начинали потихоньку оттаивать. Предложение попытаться бежать было отклонено сразу: снаружи мастер с хасинами.

Один из парней высказал робкое предположение, что, мол, может палача и не существует? Но ему тут же возразили:

— Тогда от чего погибли все ученики в прошлом году?

— Мало ли… может они надумали бежать из башни и их убили хасины снаружи? Ты видел палача, когда-нибудь в монастыре? Я — нет. Он, — кивок на соседа. — тоже нет. Так может это просто сказка, чтобы проверить нас на смелость.

Дальше этого мысли не шли, потому что кроме догадок у них ничего не было. Ближе к полуночи всех сморила усталость, разговоры становились все более вялыми, сказывалась бессонная ночь, кто-то предложил идти спать, но выставить часовых.

— Мы не знаем это помещение. — негромко заметила Лиами. — Есть ли тут подземные ходы, а осмотреть ночью в темноте тщательно вряд ли получится. Нельзя разделяться.

— Девчонка уже боится! — хохотнул один из самых высоких парней. — как ты надеешься дожить до рассвета, если боишься темноты? Ладно, парни, предлагаю осмотреться, чтобы нашей крошке крепче спалось. Всех крупнее пауков убивать на месте. А то вдруг ее унесут ночью, что мы мастеру скажем?

Лиами скрипнула зубами, но промолчала. Сейчас не время, но потом шутнику не поздоровится. Она тоже шутить умеет.