Зовите меня Клах (Академики)

– Она всегда такой была. Вспомни.

Марик, наконец-то, присел на свою кровать.

– Нет, Юзик. Она изменилась. Раньше она не видела в нас детей, а теперь не видит в нас взрослых.

Юзик внимательно посмотрел на брата. Вот ведь! Вроде, балбес балбесом, но иногда как выдаст.

– Юзик, я так понял, Ленка здесь не в первый раз? Почему она не узнала тетю... пани Берту?

– Она же совсем мелкая была, когда ее привезли. Понятно, что не помнит.

– Папу с мамой ведь запомнила, а они всего лишь через полмесяца погибли. Кстати, надо к ним съездить - с весны не были. Оградку подкрасить, порядок навести...

– Давай, - поддержал Юзик, - Договоримся с Олеськой, украдем из универа Ленку и съездим.

– Договоримся!
– недовольно буркнул Марик, - Брат, поговори уже с Олеськой: пусть в наш отряд переходит. Неудобно же.

– Кому неудобно, а кому нормально, - не согласился Юзик.

– И чем же Олеське в той смене так нормально, а? У нее кто-то завелся? Да?

– Заводятся блохи. И тараканы

– Вот-вот. И этих паразитов надо своевременно давить!
– Марик пристукнул кулаком по ладони, на что Юзик покачал головой.

– Именно поэтому Олеська и не переходит в нашу смену.

– Из-за меня?
– удивился Марик, - Ты хочешь сказать...

Юзик кивнул:

– Олеська молодая симпатичная...

– Красивая!

– Молодая красивая девушка, которой разные молодые люди часто делают комплименты... Стоп!
– внезапно скомандовал Юзик и по слогам произнес, - Э-то нор-маль-но! Понял?.. Я спрашиваю, понял? Смотри, расскажу Олеське, какие-такие неопознанные хулиганы ее ухажеров избивают. Знаешь, что она с тобой сделает?

– Знаю, - буркнул Марик.

– И кстати, - продолжил Юзик, руководствуясь правилом "добивай, пока не отвечают", - Не забудь завтра принести Клаху извинения.

– Это с какого перепугу?

– Ну, сегодня же тебе не дали этого сделать?

– И что? Главное, я был готов. И если Клаху это так надо, мог бы попросить тетю... пани Берту подождать. Она бы, конечно, просто пальнула из парализатора, но попросить он мог. Не попросил. Ко мне какие вопросы? И вообще, спать пора!
– Марик решительно упал на кровать и замотался в покрывало, - Свет выключи.

END POV

На удивление отлично выспавшись, я уже в семь утра спустился на первый этаж. Из кухонного блока в гостиную доносились чудные теплые запахи свежей выпечки. Мне захотелось, словно зомби, вытянуть руки и рвануть туда с воплем: "Плюшки!" Но я сдержался. Пошел размеренным шагом.

Пани Берта в привычном темном платье как раз доставала из плиты противень со сдобой, и я не мог не отметить, что со спины она выглядит далеко не на свои пятьдесят с девятью хвостами. Весьма достойная и приятная женщина. А если она мне еще и кофе предложит!..

– Доброе утро, Кирил. Вы удивительно вовремя - булочки как раз поспели. Вам кофе налить?

Ну? Что я говорил? Идеал!

Буквально в следующую секунду на кухне появились сонно помаргивающие братцы. И кто бы сомневался? Все-таки полувоенные люди, а у них инстинкты на вкусно покушать ой как развиты!

– Доброе утро, пани Берта. Доброе утро, Ки... БРАТИКИ!!!

Елена с разбега запрыгнула на спину Юзика (Или Марика? Не различаю пока. Впрочем, какая разница.) и тут же, устыдившись своего поведения, отскочила в сторону и чуть ли не присела в книксене. Что ж, вот все и в сборе.

В гостиную перебираться не стали, пристроились завтракать прямо на кухне - пани Берта не возражала, но и не присоединилась. Сказала:

– Мне еще одну партию надо в духовку поставить.

Выцепив из огромного блюда, водруженного в центр стола, самую красивую булочку, я осторожно положил на нее тончайшую пластинку масла. И пока она протаивала от центра к краям, нацелился на какое-нибудь варенье. Грусть-печаль: варенья на столе не было. По европейской традиции были сливки, йогурты, конфитюры, сиропы и джемы, а варенья жок. Эх! Пришлось довольствоваться абриксовым конфитюром. Красивым и прозрачным, но и рядом не стоявшим с настоящим урючным вареньем. Как оно мне нравилось! Как я любил вылавливать в густом сиропе половинки урючин. Почти растворившихся, но еще сохраняюющих форму и ту особую волокнистость структуры, которая так ласкает язык и небо. А если варенье еще и с косточками! У папиных родственников в Алма-Ате на даче была пара урючин со сладкими косточками, ядрышки которых закладывали в варенье...

Да-да, толковый словарь называет "урюком" сушеный абрикос, а у ехидных Ильфа и Петрова он "цветет на склоне дней". Но в Алма-Ате урюк цветет на склонах гор. Огромными розовато-белыми цветами на черных корявых колючих ветках - листья появляются позже. И мы с папой и мамой даже ходили весной в ущелья, чтобы полюбоваться сказочным зрелищем: дикоцветущим урюком на заре...

– О, Клах! А чой-то ты, меня не дождамшись, плюшками балуешься?!
– раздался возмущенный голос.

Явился посланец!

– Слушай, Пыхась, у тебя случайно нет родственника с мотором и пропеллером?

– Ась?

– Когось!

– Клах, ты меня своими глупыми "кавосями" не отвлекай - у меня миссия, тудыть ее в качель!

Пыхась торжественно прошел в центр кухни, поклонился с любопытством взирающей на него пани Берте:

– Я, Пыхась из рода Ковалей, приветствую тебя, хозяйка дома и озера!
– затем поворотился к Лене, - И тебя, девка ученая.

От остальных присутствующих Пыхась хамски отмахнулся:

– С тобой, Клах, нынче виделись, а вас двоих я пока знать не знам.

– Добрый день, Пыхась из рода Ковалей. Что привело вас к нам?

– Я эта, посланник от обчества, как их Клах называт, девок елок и речек...
– сказал Пыхась и замолчал.

Пани Берта с веселым удивлением посмотрела на меня. Я молча проартекулировал: "Трудности перевода." Пани Берта понимающе кивнула. Пыхась, между тем, продолжал держать паузу.

– Прошу к столу, - догадалась пани Берта и, сравнив размеры посланника и мебели, озадачилась, - Сейчас что-нибудь со стулом придумаем.

– Ништо!
– заявил миссионер, - Знал, куды иду.

Пыхась достал из заплечного мешка нужные детали и споро соорудил нечто вроде высокого детского стульчика, на который тут же взгромоздился с гордым видом. И таким вожделеющим взглядом окинул стол, что мне захотелось повязать ему слюнявчик. На всю морду лица.

– Слушай, Пыхась, может сначала о деле своем расскажешь?

– Ты чо, Клах?
– прочавкало это фольклорное недоразумение, - Чай же остынет и плюшки зачерствеют!

Пани Берта веселилась вовсю, интеллигентно обозначая отношение к происходящему только лучинками у глаз. Лена, забыв про завтрак, неотрывно пялилась на Пыхася. Только братцы молчали настороженно и посматривали на меня с Пыхасем, как из засады. Но классики совершенно справедливо отметили, что "бесшумных засад не бывает". Поэтому со стороны стола, оккупированной братцами, то и дело доносились позвякивания ложечек, ножей, "Юзик, оставь и мне джема. Его надо намазывать на булочки, а не накладывать!" И другие демаскирующие звуки.