Зулкибар (Книги 1-4)

Последствий в виде тазика с содержимым эльфийского желудка, а так же всяких нехороших запахов, в спальне не наблюдалось. Вот не знаю даже, куда Кардагол все это хозяйство подевал? С запахом-то понятно - просто рассеял и все. А вот куда он мусор телепортировал? Ну, я так и спросил.

– В арвалийскую тюрьму, - поведал этот затейник, - будет Дафуру вместо пленных фантомов - сюрприз.

– Юморист, ёптыть, - проворчал я и уселся на кровать, где лежал грустный, но вполне живой Шеоннель.
– Ну, что скажешь в свое оправдание, самоубийца-одиночка?

– Я ничего не помню, - тихо проговорил Шеоннель, - я представляю угрозу для Ханны. Надо было дать мне умереть.

– Еще чего!
– возмущенно воскликнула Ханна, отпихнула меня и сама заняла место на кровати.
– Только попробуй еще раз на себя руки наложить! И что это за мысли насчет угрозы для меня? Ты не виноват, тебя заколдовали.

– Вот и я о том же говорю, - подхватил Кардагол и уточнил, - заклинание, которое тебя зомбировало на убийство, я отменил, так что можешь забыть эти глупости насчет того, что ты представляешь для Ханны угрозу.

Шеоннель тоскливо взглянул на Иоханну и прошептал:

– Прости.

– Все в порядке. Ты не виноват, - повторила блонда, взяла его за руку, и обратилась к Кардаголу, - что за заклинание на него наложили?

– Древнее эльфийское, - поведал Повелитель времени, поудобнее устраиваясь на подоконнике.
– Называется "Палач Его Сиятельства". С его помощью эльфийские правители наказывают неугодных придворных. Это заклинание накладывается на кого-то из близких приговоренного, превращая его в убийцу замедленного действия. Когда заколдованный слышит какую-то определенную фразу, произнесенную конкретным лицом, которому он доверяет, включается программа на уничтожение. Эльфенка нашего запрограммировали на голос подруги детства. Она должна была сказать ему про гарпунусь.

– Наверняка, эльфы не предполагали, что девушка сделает это в присутствии такого сильного мага, как Кардагол, - мрачно сказала Саффа.
– Ты нарушил все их планы.

– Саф, странно, что ушастые не приняли в расчет тебя, - заметил я, - ты же постоянно Иоханну охраняешь.

– Весьма непредусмотрительно с их стороны, - пожав плечами, констатировал Кардагол и плавным жестом набросил на Шеоннеля усыпляющее заклинание, пояснив, - мальчишка в шоке, пусть поспит.

Шеоннель мгновенно уснул, а мы все какое-то время молчали, переваривая информацию. Первой опомнилась Иоханна:

– Какая наглость! Использовать моего брата для такого!

– Ушастые совсем обнаглели!
– прошипела Саффа.

– Шептунья, ты злишься, - оживился Кардагол.

– Они хотят войны?
– продолжала волшебница и в ее глазах загорелись голубые всполохи.
– Магической? Они ее получат!

– Золотые слова!
– воскликнул Кардагол, - я знал, что рано или поздно ты вспомнишь, что являешься боевым магом!

– А я этого и не забывала.

Свои слова Саффа такой улыбочкой сопроводила, что Кардагол счел за благо промолчать.

Иоханна

Выхожу из комнаты Шеона в смятении. Что же это творится? Мимоходом отмечаю, что опять осталась без охраны. Ну и неважно. Что там у меня было следующее по плану? Проведать Кира? Вроде бы, его Юсар утаскивал.

Иду в госпиталь. Кира там нет.

На вопрос, и где может обретаться это мое оглушенное чудище, Юсар пожимает плечами, после чего добавляет, что, судя по всему, Кир куда-то собрался. Далеко. Больно уж у последнего был целеустремленный вид, когда он покидал госпиталь. Отлично. И куда же это полковник направился? Уж не в лагерь ли?

Нахожу Кира в его собственной комнате.

– Прости, Ханна, - сообщает он, - я должен выполнить свой долг.

Усаживаюсь на кресло. Молча наблюдаю за тем, как Кир навешивает на себя амуницию. Ремень, перевязь с мечом. Амулеты - на шею, в карманы. Пара даже за обшлаги сапогов. Туда же и ножи.

– Бросаешь меня, - тихо проговариваю я.

Кирдык подходит, смотрит на меня серьезно.

– Нет. Я просто должен сейчас быть там. То, что происходит... Следует это прекратить. Жестко.

– Ты слышал про Шеона?

– Да. Натравить его на тебя... Они перешли границы.

Он протягивает мне руку. Встаю, вцепившись в ладонь своего суженого.

– Ханна, все будет хорошо, - произносит Кир, мрачно глядя мне в глаза, - мы справимся.

– Знаю, - вздыхаю я, - только мне все равно страшно.

Прижимаюсь к его груди. Полковник гладит меня по спине, шепчет:

– Нужно все это прекратить. Обещаю тебе, что вернусь живым и здоровым. Не переживай. Да и отец оживит меня, если что.

Поднимаю на него взгляд.

– Я не хочу "если что". И он может и не оживить. А вдруг в следующий раз у него не получится? Кир, пожалуйста, будь осторожен. Ладно?

Кирдык улыбается.

– Ладно, Ханна. Мне нужно идти. Мы с отцом договорились, что он переместит меня в лагерь. Сама ведь знаешь, на лошади это будет долго.

– Я провожу?

– Не нужно.

Кир целует меня торопливо, проводит ладонью по моей щеке и убегает.

А я остаюсь. В сомнениях и в смятении. Мне страшно.

"Проводи меня к нему!"

Вздрагиваю и задаю глупый, но необходимый вопрос:

– Кто здесь?

И тут же слышу ехидное:

"Я здесь"

На диван напротив меня, цепляясь когтями и оставляя зацепки на голубой атласной ткани, карабкается черный котенок. Усаживается и начинает, щурясь, меня разглядывать.

"Да, это я с тобой разговариваю! Нечего ресницами хлопать"

– Кто я? Кошка?

"Да, я Кошка. А ты откуда знаешь?"

– Догадалась, - буркаю я.

"Отнеси меня к смешному белобрысому эльфенку!"

Смотрю на эту мелкую нахальную живность в задумчивости. Странные вещи творятся в последнее время. Вот и животные со мной заговорили...

"Отнеси меня, глупая женщина!" - требовательно повторяет котенок и шипит, показывая зубки.

– Зачем?
– туповато спрашиваю я.