Звать меня Кузнецов. Я один

Неизмеримо выше сплетен были его стихи — таинственные, загадочные, удивительно непохожие на всю современную поэзию. Они завораживали глубиной и силой поэтической интонации, лирической дерзостью, правдивостью. Мне неимоверно нравилась ранняя лирика Юрия Кузнецова, ко второму курсу я знала всю её наизусть. В метро, закрывая глаза, читала про себя:

Звякнет лодка оборванной цепью, Вспыхнет яблоко в тихом саду, Вздрогнет сон мой, как старая цапля, В нелюдимо застывшем пруду. …Сколько можно молчать, может, хватит? Я хотел бы туда повернуть, Где стоит твоё белое платье, Как вода — по высокую грудь…

Завораживало стихотворение «Отцу», которое считалось «визитной карточкой» Кузнецова, но на тот момент мне не было известно о трагической судьбе полкового разведчика Поликарпа Кузнецова, и поэтому смысл стихотворения был слегка прикрыт для меня:

Мне на могиле не просить участья, Чего мне ждать? Летит за годом год. — Отец! — кричу, — Ты не принёс нам счастья!.. Мать в ужасе мне закрывает рот.

…Итак, Юрий Кузнецов вошёл в аудиторию. Мы с интересом стали его рассматривать: высокий, крупный, величественный человек с серебристой копной волнистых волос, с правильной, строгой осанкой, он был несуетлив в движениях и спокоен. В его глазах — голубых, прозрачных — было то же русское спокойствие и неторопливость, постепенно она распространилась и на нас. На экзамен он пришёл точно ко времени — как потом оказалось, он всегда делал всё в срок и очень не любил, когда студенты опаздывали на семинары. Кузнецов быстро окинул нас взглядом, занял преподавательское место и нахмурил зимние брови:

— Ну что, здравствуйте! Я руководитель поэтического семинара, на который вы поступили, Юрий Кузнецов. Давайте знакомиться.

Голос у него был громкий, раскатистый и бодрый. Вот этим голосом он и начал чтение списка. Откликаясь на свою фамилию, каждый из нас вставал, выдерживая несколько молчаливых секунд под взглядом мастера. Очередь дошла до меня:

— Шевченко! — прочёл Кузнецов.

Я встала. Он поднял глаза и усмехнулся:

— А, так вы девица? Ха-ха, а по фамилии-то и не скажешь! Я думал, парень.

Наверное, это была единственная шутка, которая косвенным образом подтверждала ироническое отношение Кузнецова к женской поэзии. Говорили, что он не признавал за женщиной высокого литературного дара, максимум — литературное «рукоделие» типа Ахматовой или безликое подражательство. Но это витающее и процитированное кем-то мнение никак не подкреплялось реальностью, хотя бы потому, что на нашем семинаре девушек было достаточно. Тем не менее, вопрос значимости женской поэзии нас сильно волновал, и как-то мы услышали на него ответ из уст самого мастера. «Конечно, женщина в поэзии уступает мужчине, это факт, — говорил Кузнецов, — но в сложные периоды истории, в критических ситуациях, когда мужчина теряется, духовный потенциал женщин возрастает, в них проявляется особая сила — это хорошо видно и в поэзии тоже. Так что я признаю в женщинах талант и считаю, что в современной литературе много хороших поэтесс. Например, Аввакумова, Кузнецова, Сырнева…». А однажды он прочёл нам лекцию о творчестве Габриэлы Мистраль, которую назвал поэтессой высокого дарования, «крупного слога».

Наши семинары проходили по-разному, но всегда очень увлекательно. Учебный год начинался с теоретических лекций мастера. Он читал нам курс о вечных образах, которые пронизывают всю мировую поэзию — от «Илиады» и «Одиссеи» Гомера до современных авторов. В этот курс входили, например, такие темы: образ детства, образ дороги в литературе, сокровенное и внешнее в лирике, голоса в поэзии, образ имени в мировой поэзии, образ прикосновения, сила эпитета, поэтика мышления, возвращение как вечная тема мировой поэзии… Кузнецов говорил о поэзии ярко, завораживающее. После его лекций посещало вдохновение, хотелось писать стихи, воображение подсказывало глубокие образы, легко приходили долгожданные слова. Кузнецов умудрялся проследить рождение вечного образа в древней литературе, его развитие у поэтов разных эпох, и так концентрированно и чётко рассказать о его символике и глубине, что неожиданно этот образ становился близким, врываясь в твоё, пока ещё ученическое творчество.

У Юрия Кузнецова есть стихотворение «Книги», в котором он пишет о хорошей литературе:

Но попадаются глубины, В которых сразу тонет взгляд, Не достигая половины Той бездны, где слова молчат. И ты отводишь взгляд туманный, Глаза не видят ничего, И дух твой дышит бездной странной, Где очень много твоего.

Он показал нам эту великую поэтическую бездну, потому что сам был причастен к ней и больше всего на свете любил настоящие стихи. На его лекциях можно было ощутить дыхание поэзии, которая туманила взгляд тайной, и эта тайна казалась твоей. Курс лекций Юрия Кузнецова помог мне определиться с мировоззрением, с эстетическими взглядами, в процессе посещения семинаров формировалась иерархия ценностей, появлялось понятие о вкусе в литературе. Некоторые вещи, сказанные Юрием Кузнецовым, стали для меня открытиями, а потом осознавались как важнейшие истины. Например:

О чтении:

Для того чтобы развивать фантазию и воображение, необходимо вчитываться в стихотворения наших классиков, читать внимательно, вдумчиво, вживаться в образы, которые они создали.

О русской дороге и женском голосе:

Стихотворение Ивана Тургенева «Утро туманное, утро седое…» написано раздумчивым размером, с ленцой, по-русски, и лексика тоже раздумчивая, поэтому перед нами открывается широкое пространство. Возникает дремота дороги, дремота ума, приятные воспоминания, далёкие. Очень нежная и правдивая строка: «Тихого голоса звуки любимые». С трепетом сказано о любимой женщине. Лучшее, что написано о женском голосе.

О детстве:

Детство и старость схожи. Ну, во-первых, беспомощностью. Говорят, старики как дети. Кроме того, перед старостью — впереди — такая же бездна, которая у детства — позади, — тайна рождения и смерти человека.

Детство — время формирования поэта. Без детства нет поэта. Детство не должно проходить в городе, то есть в искусственной среде. В этом беда всего вашего поколения. Детство нужно проводить на природе — как делали все поэты от Пушкина до Рубцова. А поэт должен быть целен. То есть он должен соединить в себе различные качества.

Вы, конечно, знаете заповедь Христа: «Будьте как дети». А как это — как дети? Простодушными, наивными, цельными, органичными. Именно поэтому устами младенца глаголет истина. В течение жизни человек утрачивает детскую чистоту, искажает свою душу, а потом всю жизнь до старости пытается к этой начальной чистоте возвратиться.

…Гений должен быть простодушен, как ребёнок — ведь ребёнок духовен, близок к Богу.

Об эпитетах:

Каков эпитет — таков и поэт. Вам нужно научиться развивать эпитет на уровне пяти чувств — слуха, зрения, осязания, обоняния, вкуса. У каждой эпохи свои эпитеты. Но самые устойчивые — это эпитеты народные. Например, мать сырая земля (сырая — значит, живая), белая берёза (белая — значит, чистая, непорочная, божественная).

О прикосновении:

В стихах обязательно должен быть контакт с внешним миром. Контакт, касание, внутренняя связь. У каждого человека есть душа, и она бессмертна. Чтобы выразить душу, человек соприкасается с природой, с другими людьми, испытывает разные чувства. Душа — это огонь, костёр, который гаснет без пищи. Поэтому человек должен быть отзывчивым и соприкасаться с внешними сторонами мира. Яркий пример прикосновения из античной литературы — образ Антея, сына морского божества Посейдона и богини земли Геры. Антей был в силе только тогда, когда стоял ногами на земле, соприкасался с ней, и она как мать давала ему силы. И пока Антей соприкасается с матерью-землёй — он неуязвим.

Есть прикосновение потустороннего мира. В Евангелии от Матфея сказано, что когда Христос сошёл с горы, к Нему подошло множество народа, в том числе один прокажённый, который просил исцеления. Господь коснулся его — и исцелил. Христос исцелял и словом — это тоже прикосновение — прикосновение словом. Люди исцелялись от болезней, даже прикоснувшись к одежде Иисуса, но только с верой приходящие к Нему.

Толкнуть и прикоснуться — разные вещи. Прикосновение бывает и губительным. Прикосновение руки, ласка руки, нежное прикосновение, а бывает грубое — удар, боль. Поцелуй — это тоже нежное прикосновение, есть и поцелуй Иуды. Есть люди, нечувствительные к прикосновениям. А когда трогает — говорят: «Человека задели за живое», то есть коснулись. Беззащитные, чувствительные люди иногда ведут себя внешне очень грубо, вызывающе — это защита, тип моллюска.