Звенит январская вьюга

«Успокойся, дорогой, не надо! Я и без твоих слов всё понимаю».

Но Эдди не унимался: «У нас с ней ребёнок, девочка, которую она родила там, в лагере!» – добавил он. «Эдди, конечно это осложняет положение, но не мешает нам быть вместе?!»

Вздохнув, она добавила: «Этого и следовало ожидать».

Так потянулись дни за днями. Рут часто сидела молча, о чём-то думая. Что-то её беспокоило.

«Что с тобой, Рути?» – спросил как-то Эдди, но Рут продолжала молчать. И не выдержав своего молчания, она отвела его в комнату и поведала ему свою тайну.

– Эдди! – обратилась она, – ты был честен со мной. Ты многое мне рассказывал о себе, о своей непростой жизни, но ты ни разу не поинтересовался моей жизнью, как я жила все эти годы? Теперь послушай мою исповедь. Знаешь, мне тоже, как и тебе, было нелегко, и я тоже, как и ты, голодала и страдала от горя и одиночества. Там, в Казахстане, за мной стал ухаживать один человек. Он был доктор из Польши, как мы с тобой! Я очень обрадовалась, что у нас с ним оказалось много общих и бывших друзей и знакомых. А знаешь, Эдди, он оказывается был твоим поклонником?!

– Прекрати, Рут! – грубо оборвал Эдди.

– И что же ты собираешься мне рассказать? Что этот поляк был твоим любовником?

Это был их последний разговор.

Перед их расставанием, стоя в стороне и молча наблюдая за тем, как Рут собирает вещи, Эдди, понимая, что минута эта могла стать их последней, не в состоянии был сделать шаг вперёд, чтобы вернуть её. Она уходила тихо, держа за руку маленькую Эрику. И в какой-то момент, поцеловав дочку и взглянув на Рут, увидел в глазах её слёзы, и ничего не ответив, он поспешил быстро скрыться в темноте коридора. Некоторое время она стояла в дверях, не решаясь уйти, возможно надеясь, что он позовёт, но этого не случилось. В последующее время он избегал встреч с Рут и тем более разговоров о ней с друзьями. Они же всё понимали. Он любил Рут. Не было сомнений в том, что она была его единственной и настоящей любовью, с кем в жизни было много связано и прожито. Для неё он готов был пойти на многое. Припомнились незабываемые, тяжёлые военные годы, когда после очередных бомбёжек голодные и усталые, они долго бродили по разрушенной Варшаве, не находя приюта. Вместе с ними в ту пору были мать Ида Каминских с мужем. И, рискуя жизнью, Эдди решил отправиться в тыл к немцам за продовольствием. Поход тот был чрезвычайно опасен и, добравшись до немецкой комендатуры, Эдди представился им военным офицером, бежавшим из плена. И только благодаря своему диалекту немецкого языка, на котором Эдди Игнатьевич мог свободно разговаривать, немцы поверили и, собрав в дорогу большое количество провизии, отпустили его, с чем он благополучно сумел добраться до своих.

Возвращаясь к теме Рут, следует обратить внимание на серьёзное обстоятельство. Рознер любил Рут, но измены ей простить не мог. Он смирился с этим обстоятельством гораздо позже. И только через годы, когда обида поутихла в душе, собравшись с духом, он решил позвонить ей, но было поздно. Несколько лет подряд Рут жила в глубоком одиночестве, в надежде, что он позвонит, а когда все сроки прошли, в это время ей встретился добрый человек, который предложил ей руку и сердце.

Это было двойным ударом для Эдди, ведь он по-прежнему продолжал её любить.

Рознер поселился в гостинице «Москва», где жил ещё до того времени, как был арестован и отправлен в ссылку. Теперь оставались с ним лишь воспоминания о прошлой и теперь уже безвозвратной жизни.

Месяцы понадобились Рознеру, чтобы прийти в себя, а когда всё улеглось в душе, он вновь стал подумывать о создании нового оркестра. Он понимал, что спасти его от тяжёлых дум может только один единственный ангел на свете – музыка. Эдди Игнатьевич собирает новый состав музыкантов, и начинаются каждодневные репетиции. Любители музыки и музыкальный мир с нетерпением ожидали появления на эстраде нового оркестра под управлением и при участии Заслуженного артиста Белоруссии Эдди Игнатьевича Рознера. Он и сам с нетерпением ожидал этой встречи, вот только теперь появилась другая серьёзная проблема – он не мог играть на трубе. Цинга ослабила его губы. И только благодаря воле, настойчивости и многочасовым занятиям на трубе Эдди Игнатьевич сумел восстановить свой профессиональный уровень музыканта и войти в надлежащую форму. На первом концерте у него буквально дрожали руки и ноги. Труба ему не подчинялась и, положив её на рояль, он продолжил своё выступление, но только как дирижёр оркестра. Музыканты понимали и старались поддержать его улыбками, а публика, обожавшая своего кумира, даже не заметила того, что он весь вечер вместо игры на трубе только дирижировал. Публика встречала его неумолкающими аплодисментами и по-прежнему боготворила!

Всюду оркестр п/у Эдди Рознера был востребован. Гастроли за гастролями по городам и всюду успех. Оркестр много и плодотворно трудился. Появляются много молодых исполнителей и исполнительниц, молодые конферансье, танцоры, артисты разных жанров эстрады. Оркестр под управлением Э. Рознера становится стартовой площадкой для многих и многих начинающих артистов, для большинства которых считалось огромной честью поступить на работу в оркестр Эдди Рознера. Работая в оркестре Э. Рознера, молодые исполнители приобретали опыт работы на сцене, что открывало перед ними новые перспективы. Проще говоря, оркестр Э. Рознера был настоящим трамплином для многих артистов.

Не просто было попасть туда на работу, и для этого требовалось пройти определённый конкурс, где Эдди Игнатьевич отбирал самых лучших. Там же в оркестре получила свою первую путёвку в жизнь известная в те годы певица Капиталина Лазаренко, записавшая много песен на пластинки, одна из которых называлась «Может быть» – муз. Э. Рознера. Эта песня стала популярна не только в России, но и за рубежом. И как знать! Возможно, услышав эту песню в Польше, парфюмеры и решили создать духи с подобным названием?! Одно время в оркестре пела популярная певица 50-х Нина Дорда, первая исполнившая песню «Ландыши»-комп. О. Фельцман, и песню комп. Эдди Рознера «Мой Вася». Начиная с тех самых 50-х. в оркестре работали многие великолепные талантливые музыканты, такие, как Юрий Цейтлин, написавший немало стихов к популярным песням, а также молодые аранжировщики Вадим Людвиковский и Юрий Саульский. К ним мы ещё вернёмся.

В середине 50-х жизнь Эдди Игнатьевича резко начинает меняться в лучшую сторону и не только в творческом отношении, но и в личном. Неожиданно для себя однажды Рознер почувствовал себя влюблённым и, как это было когда-то, ему захотелось опять самого простого семейного счастья. И устав от одиночества, ему, как никогда, хотелось любви и домашнего очага. Его избранницей стала молодая, хорошенькая, голубоглазая женщина, танцевавшая у него в коллективе, – Галина Ходес. Она – то и скрасила его одиночество, став ему верным другом и спутницей до конца дней. Эдди Игнатьевич пользовался огромным уважением и любовью, за исключением всё тех же особых инстанций. При каждой возможности выступить в телевизионных передачах и прозвучать на радио по непонятным причинам он получает отказ. В 1956 году Э. Рознеру и его оркестру предложили сделать запись и сняться в художественном кинофильме режиссёра Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Музыку к фильму написал композитор Анатолий Лепин. Вся оркестровая музыка, прозвучавшая в этом кинофильме, была записана оркестром п/у Эдди Рознера и отснята на плёнку, вот только ни в одном из кадров фильма Рознера не только не показали, но и даже в титрах его имени не было.

Словно злой рок ходил за ним по пятам, преследуя всюду. Летом 1957 года Рознер со своим оркестром был приглашён принять участие в большой концертной программе г. Москвы в театре сада «Эрмитаж». Это был год, когда в Москве проходил Международный седьмой всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Перед программой у оркестра намечалась поездка по южным городам страны и первым городом должна была стать Одесса. Оркестр и солисты должны были отправиться туда поездом, а Эдди Игнатьевич решил отправиться туда своим ходом, т. е. на своей машине. С собой в путь он пригласил двух компаньонов, первым был администратор оркестра, вторым один из музыкантов. За рулём сидел сам Эдди Игнатьевич. Погода в день выезда была плохой, из-за чего где-то в пути пришлось задержаться, и для того, чтобы не опоздать к началу концерта, пришлось поторопиться. В какой-то момент в пути, Эдди Игнатьевич, решил немного прибавить скорость и, желая обойти впереди идущий автомобиль, он выехал на среднюю полосу шоссе, где в тот момент навстречу, на полном ходу нёсся грузовик. Случилось непоправимое! В катастрофе погиб администратор оркестра, сидевший рядом с Эдди Игнатьевичем. Музыкант, сидевший сзади, оказался в лучшем положении, получив ушибы, переломы средней тяжести и сотрясение мозга. Что же касалось Э. Рознера, то у него были полностью разбита челюсть и переломы многих частей тела. Многие месяцы пришлось Эдди Игнатьевичу находиться под наблюдением врачей. Он потерял много зубов, без чего немыслима была его дальнейшая концертная деятельность как музыканта. И только благодаря врачам – специалистам, которые усиленно работали над вживлением его зубов, через многие месяцы он вновь сумел взять в руки трубу. Потерей близкого друга, администратора оркестра, увечьями пострадавшего музыканта и болезнью самого Рознера история не заканчивалась. Теперь его ожидала другая, не менее худшая неприятность. Эдди Игнатьевичу грозил суд, где против него выдвигались серьёзные обвинения, вплоть до лишения свободы сроком до трёх лет. Но, слава Богу, ему повезло! В связи с проходящим в Москве фестивалем вышел правительственный указ, в котором говорилось, что лица, осуждённые сроком до трёх лет, будут амнистированы. К счастью, Рознер попал под эту статью, которая спасла его.

В своём коллективе Эдди Игнатьевич всегда был окружён весёлыми и жизнерадостными музыкантами, а это шутки, смех и, разумеется, розыгрыши. Музыканты – народ особый, если заметят слабость в коллеге, будут долго подшучивать. Те, кто, возможно, помнил оркестр Рознера, наверняка запомнили его лучшего друга, прославленного музыканта – гитариста, кто пел тирольские песни, это был Люи Маркович. Люи Маркович был человеком на редкость добрым, наивным и порой по-детски трогательно смешным. В оркестре его любили, но это нисколько не мешало музыкантам иногда подшутить над ним. Говорил Люи Маркович с большим акцентом. Однажды в одном из городов, куда оркестр приехал на гастроли, Люи пошёл в магазин и купил там зубную пасту, а вечером, придя на концерт, стал её всем расхваливать, мол, такая паста, какой нет на свете! Музыканты, наслышанные о необыкновенном качестве самой обычной зубной пасты, назавтра, придя вечером на концерт, договорившись между собой, решили разыграть Люи, и все, кто его встречал, подходили к нему и жаловались!

– Люи! Я сегодня купил зубную пасту, что ты вчера порекомендовал, и меня после неё тошнило!ё Другой музыкант жаловался:

– Люи! Я попробовал сегодня зубную пасту, и целый день у меня болел живот!

Третий пожаловался на рвоту, четвёртый ещё на что-то, и так продолжалось до бесконечности на протяжении всего вечера. А когда Рознер подошёл к другу и сказал:

– Люи! То ясно пщенще холера! Ты же мнэ вэсь оркэстр отравыл! Надо завтра ходыть к завэдущему магазына, где продают паста, и сказать нэмэдлэнно, иначе я останусь без оркэстра!