Зверь 5

— Где девочка и мальчик? — встряхнул я женщину за плечи.

Видимо, я слишком сильно встряхнул, так как она снова закашлялась и начала исторгать из легких остатки дымовой завесы. Пришлось снова проводить сердечно-легочную реанимацию, чтобы ускорить процесс выведения пакости из женского тела. За этим занятием и застал меня окрик:

— А ну! Хорош сиськи мять! Отвали от неё, ведьмак! Отойди от пани Гражины, я сказал!

И голос-то был знаком. Я даже не поднял глаз, а у меня уже всё в голове сложилось в одну схему. Петька не просто так ушел, а с тем, кому мог доверять. И запах жидкого пропана должен был в первую очередь навести меня на мысль об этом дятле, но…

Что-то я в последнее время стал слишком самоуверен. Вот эта вот самоуверенность и сыграла дурную шутку. Но вот блефовать я ещё не разучился! Если он так впрягается и так подорвался, то…

— Что же ты, Микола, так поздно появился-то? Я уже и пару палочек успел кинуть! Вишь, никак не отойдет болезная от моих ласк?

— Чего ты брешешь, морда москальская? Никогда пани Гражина на тебя даже с симпатией не взглянет, а уж про другое и подавно думать мерзко ей…

Да-да-да, это был всё тот же воздухоплаватель, который привез нас в этот мелкий городишко. Привез и теперь ревнует меня к лежащей женщине. Я ещё раз помял в руках немаленькую грудь.

— Думать может быть и мерзко, а вот бездумно заниматься сексом так, чтобы искры летели — это да. Видишь, аж церковь подпалили. А ещё и о тебе пришлось послушать — какой у тебя маленький корешок в штанах…

— Что? — набычился гоблин. — Опять брешешь!

Под моими руками застонала Гражина. И стон был не из тех, которые раздаются при болевых ощущениях. Скорее, сквозь беспамятство она почувствовала мою ласку и нежность.

О природе стона догадался не только я. Ага, вон как краска бросилась в рожу гоблина. Он набычился и было двинулся ко мне, когда я закончил с лежащей женщиной и встал.

— Где Петька, полудорок? — перешел я к делу.

— Там, где надо! — буркнул он в ответ. — Тебе всё равно его не достать.

— Знаешь, а я ведь могу не только первую помощь оказывать. Либо ты говоришь — где мальчик, либо я начну медленно разделывать тебя прямо на месте, — покачал я головой.

— А вот хрен тебе на глупую москальскую рожу! — рявкнул гоблин и взмахнул рукой.

С его пальцев сорвались два небольших вихря, но я был к ним готов. Танцевальным пируэтом пропустил мимо себя один, а второй закрутил в небольшой воздушном потоке и направил его обратно. Вихрь ударил хозяина в грудь.

Да, не только ветряницы могут повелевать воздухом. Ведьмаки тоже кой-чего умеют!

Гоблина откинуло на несколько шагов, и только жесткая стена не дала улететь ещё дальше. Приложился он неплохо, даже хэкнул, когда ударился затылком. В глазах, налитых кровью, отразилось непонимание.

— Как же прекрасна луна в полнолунье! — пропела очнувшаяся Гражина. — Она словно серебряный фонарь, освещающий путь влюблённым и мечтателям.

— Не хочешь отправиться к луне? — спросил я гоблина. — А ведь я могу отправить, если не скажешь — где мальчишка!

— Он рядом, но тебе его никогда не достать!

— Что же, тогда придется вас обоих убить. Это мелочь для того, кто вас нанял, но всё же… Зато мне будет легче идти вперёд и не оглядываться. Не бояться, что вы можете плюнуть в спину.

— Спина мужская, как стена. Она подобна неприступной крепости для муравья. И в эту стену бесполезно что-либо кидать — не содрогнется она в нужную минуту, — раздалось полупение Гражины.

— Что с ней? — нахмурился гоблин.

— Я же сказал, что от нашей бурной встречи отходит, — хмыкнул я. — Сейчас и ты будешь в похожем состоянии. Где пацан?

Свои слова я поддержал броском огненного шара. Он разбился над головой гоблина о каменную кладку, разбрызгав в стороны горящие искры. Несколько искр попало на торчащий клок волос. Гоблин тут же начал бить себя ладонью по голове, старясь потушить пламя.

— Понравилось? Могу повторить, — проговорил я, зажигая на ладони очередной огненный шар.

— А-а-а!!! — взревел гоблин, бросаясь на меня врукопашную.

Вот же грубиян! И ведь тоже не захотел по-хорошему. Может, у них это общее?

Отход ноги в сторону. Удар локтем. Нос гоблина расплескивается алым фонтаном.

И чего, спрашивается, ему нужно было так себя подставлять? Мог же не падать на плитку и не стараться зажимать кровоток из пятачины, а просто ответить на мой вопрос. Уж не такой этот вопрос и сложный.

Но нет, гоблин явно не предрасположен к разговору. Иначе я никак не могу объяснить того факта, что в окровавленной лапе появился устрашающего вида тесак. Блин, он ведь так и дырку во мне расковырять ненароком сможет!

А вот этого мне бы не хотелось. Я отшагнул назад, поймал его удар в перекрестье рук, тут же дернул вниз и… Дикий вопль подтвердил завершение небольшой комбинации — тесак торчал в бедре гоблина.

— Сука! — заорал он, глядя на подрагивающую рукоять.

— Сука, это собака, — пояснила неожиданно Гражина. — У меня как раз есть такая собачка породы чихуахуа, которая считает себя величайшим охранником в мире. Она размером с хлебный батон, но её сердце бьётся как у льва. Когда она лает, кажется, что она вызывает на дуэль каждую белку в радиусе пяти километров.

— Да заткнись ты, — в сердцах бросил гоблин, а после выдернул тесак из ноги и почти что ласково взглянул на меня. — Москаляку на гиляку…

— Ну и дурак же ты, — вздохнул я и с легкостью блокировал новую атаку. — Я же к тебе по-хорошему, а ты…

Моя контратака завершилась тем, что гоблин врезался в уже почти что ставшую родной стенку, а нож зазвенел по плиткам двора. Откуда-то издали донесся звук сирены пожарной машины. Совсем скоро на тушение горящей церкви подскочит кавалерия. Человеческие голоса и так были слышны раньше за стенами, но мой знак запора не давал отворить двери.

— Нет у тебя ко мне ничего хорошего, — проворчал гоблин, снова потянувшись к ножу. — Всю дорогу вы нам мешаете, лезете, интригуете… Всю дорогу вы, руснявая империя, вставляете нам палки в колеса, свободы не даете, роздыху…

— Да на хрен бы вы нам сдались, — ответил я в его стиле. — Как хотите, так и живите. Только ведь сами потом приползете и начнете умолять, канючить и взывать к родству. Проходили подобное уже. Знаем. Так что надо вас держать в железных рукавицах, чтобы меньше потом было хлопот и забот. И пороть бы не мешало, как это делают польские паны. А они ведь любители вас за чубы потаскать, вон, вы даже спецом такие прически делаете, чтобы хозяевам было сподручнее…