Зверь 6

— Это… Это ваш родовой защитник, чур, — вздохнул я. — Он пожертвовал собой ради вас, Светлана…

— Чур? Но разве… Это не сказки? — спросила Карамзина.

— Только что эта сказка ценой своей жизни спасла вас, — пискнула Чопля. — Жаль чувачка, он мне ещё с роддома понравился…

Я повернулся к Марене:

— Ты только что убила невиновного… Такое я тебе простить не могу!

Она в ответ расхохоталась, как будто я сказал какую-то смешную шутку, и вытянула руки вперёд. С ладоней, с кончиков пальцев в нашу сторону начал струиться чёрный туман. От этого тумана повеяло могильным холодом. Уж я-то знаю, какой этот холод на вкус…

— За одну сссмерть невиновного, я дарю вам тысссячу жизней виноватых, — процедила Марена. — Восссстаньте же, верные воины! Пришел ваш чассс!

Земля ощутимо вздрогнула. Она дернулась раз, другой, третий. На всякий случай я отступил назад, чтобы в случае чего успеть отразить новую возможную атаку Марены.

— Неужели началось? — послышался голос Бабы-Яги. — Она решила не ждать…

Из земли, где проплывал черный туман, вырывались костлявые руки, цепляющиеся за камни, за траву, за все, что могло помочь им выбраться из могильной тьмы. Из расщелин в земле поднимались мертвецы. Истлевшие скелеты, покрытые остатками плоти, сползающими на землю кусками.

Их глаза, пустые и бессмысленные, горели тусклым, неживым светом. Они двигались медленно, неуклюже, как марионетки, чьи нити частично порваны. От них исходил запах тлена и гнили, заполняющий воздух тошнотворным смрадом.

Мертвецы собирались вокруг Марены, словно стаи голодных псов вокруг костей. Они смотрели на неё горящими глазами, готовые выполнить любой её приказ.

Марена воздела руки к луне, и мертвецы издали протяжный, жуткий вой, как бы приветствуя своего повелителя. Они вырвались из забвения, чтобы служить её темным замыслам. Капище, прежде тихое и безмятежное, превратилось в обитель ужаса, населенную мертвецами и их повелительницей. Заклинание мести начало своё действие. Мертвецы пробудились. Царство мертвых открыло свои врата.

Я перехватил покрепче меч-кладенец. Он отозвался лёгким подергиванием, словно гончая, почуявшая след зверя. Он предвкушал битву. И эта битва становилась с каждым движением Марены всё ближе и ближе.

Эх, больше всего на свете не люблю расизм и негров. Но ещё больше ненавижу мертвецов. С ними не договоришься, не сторгуешься… И если призраки куда ещё не шло, то вот с мертвяками вообще туго. Ни хрена не понимают, не чувствуют боли, нет чувств, эмоций, желаний. Хотя нет, одно желание есть — служить тому, кто их призвал.

Служить до тех пор, пока призвавший не станет одним из них…

Были у меня в прошлом случаи с некромантами, что не смогли удержать под своей властью приобретенных слуг… Как-нибудь в следующий раз расскажу о незавидной доле этих неудачников.

За мной находились женщины, Кощей, и щелкал клавишами человек, которого назвали Шутом, Создателем. Интересно, что он сейчас там строчил? Неужели в этот миг к нему пришла неописуемая муза, и он решил забить на всё?

А Создатель писал и правил. Он щёлкал по клавишам с быстротой пулеметной очереди. Только слова вылетали на белый экран. Вылетали и застывали там стайками чёрных жучков. Создатель верил, что с помощью своего ноута он сможет помочь ведьмаку и его друзьям.

Он писал и правил одновременно:

'– Изаму, она запустила ракеты, — прошептал побледневший Норобу. — Я чувствую это… Я слышу голос Киоси…

У него из-за пазухи вывалился тот самый хроносалютем, который выпал из тела медузы. Её голова так и не пригодилась, похоже, что мифы про женщину со змеями вместо волос врали. Я исподтишка пару раз светанул голову, но мертвая башка оставалась мертвой башкой.

— Не просто ракеты, молодой человек, — проговорила Оива. — В них содержится такая начинка, от которой люди в скором времени умрут. А кто не умрет, тот превратится в монстра… в цель для развлечения моих охотников. Нет, не пугайтесь, животные и растения останутся целыми — я ориентируюсь только на человеческие жертвы… Ох, вы нашли мой черный браслетик? А я в своё время спрятала в него огненный меч Сусаноо, тот самый, при помощи которого получилось убить Эмму. Вы помните, друзья?

— Но это же… Так нельзя, Оива, — просипел я неожиданно пропавшим голосом.

— Я же говорила, что победителей не судят, Изаму, — хрустальным смехом расхохоталась Оива. — У вас ещё есть пять минут на то, чтобы подумать, а сейчас… Сейчас я хочу сама лично посмотреть на гибель такого числа непокорного народа.

Она взмахнула крыльями так, что ветер просвистел по площадке. Секунда и вот она испарилась в черноте своей воронки, а та моментально схлопнулась, как будто и не бывало.

— Что же это, Изаму? — побледнев, посмотрела на меня Кацуми. — Неужели она и в самом деле выпустила ракеты?

У меня же в голове пролетел заученная наизусть директива относительно ядерной атаки: "Московский метрополитен — лучшее убежище из всех доступных населению столицы. Это свойство закладывалось при строительстве метро изначально. После сигнала об угрозе ядерной атаки оно сразу же начинает функционировать по-другому, а его сотрудники обретают статус военнослужащих.

Сигнал «Атом!» говорит о начале воздушной атаки ракет с ядерными боеголовками. Он подается за пятнадцать минут до момента, когда смертоносные бомбы упадут на Москву. После этого в метро подается команда «Внимание! Воздушная тревога! Выходы из метро заблокированы. Все эскалаторы работают на спуск. Сохраняйте спокойствие». Через пятнадцать минут после этого закрываются герметические затворы, которые изолируют метрополитен от внешнего мира. В случае, если люди будут препятствовать их запиранию, у полиции есть приказ открывать огонь сначала по ногам, а потом на поражение — они должны обеспечить полное закрытие затворов любой ценой.

После сигнала «Атом!» нет никакой возможности остановить запирание герметических свинцовых дверей — они будут двигаться, пока полностью не закроются…"

Но это в столице, а другие люди, обычные живые люди? Они же ни в чем не виноваты! Они же не знали, что я… Я выпущу на свободу их смерть…

— Норобу, что-нибудь можно сделать? — помертвевшими губами спросил я у сэнсэя.

— Я… Я не знаю, — покачал он головой. — Есть одно оммёдо… Вспышка Тьмы… Но оно настолько сильное, что я не уверен в своих силах. Я слишком слаб для этого. Черт меня побери — впервые признаюсь в этом… И это очень неприятно.

— Покажи мне это оммёдо, — я стиснул губы, а потом взглянул на сэнсэя. — Покажи.

— Но ты можешь не выдержать, можешь погибнуть, Изаму, — сказал сэнсэй.

— Изаму, не надо… — произнесла со слезой в голосе Кацуми.

— Если я впустил Оиву в этот мир, то мне и исправлять сотворенное, — я снова посмотрел на сэнсэя. — Покажи!

— На это нужно очень много сил!

— Покажи! Не трать время, старый друг!

— Я тебе не старый друг, чушка ты белобрысая! Я для тебя сэнсэй! — выкрикнул Норобу и начал плести кудзи-кири.

Его пальцы сновали очень быстро, а я… Я запоминал и тут же повторял. Чувствовал, как мои пальцы каменеют и с каждой секундой всё труднее и труднее было их сгибать и разгибать в нужные мудры. Всю боевую силу направил в боевые меридианы, заставив пальцы стать гибче.

Почувствовал, как на плечо легла рука Кацуми, а в тело начала вливаться новая мощь оммёдо.

— Держись, Изаму-кун, — проговорила Кацуми.

— Держись, босс! — хмыкнула Шакко, когда её рука легла на моё второе плечо.