Зверь, именуемый Кот
Шрифт:
– Идея отличная. Вид сзади… у меня развитое воображение. Лю. Еще одно только движение, и мы уже не остановимся. Ты точно этого хочешь?
– А ты? – мне вдруг снова стало мучительно-стыдно.
– Я об этом мечтаю с той самой секунды, как увидел испуганную девушку в фойе метро. Нет, вру, конечно, до пяти я успел сосчитать, не маньяк чай какой.
Лгал, конечно. Хоть мы и клялись с ним друг другу не врать. Сложно поверить в такое. Но мне сейчас было вообще все равно. Если вдруг я уже завтра умру и в моей жизни так и не будет подобных чудес? Зачем жить тогда?
Очень плохо меня воспитали родители.
– А я, знаешь, маньячка. Марк. Понимаешь… я сейчас сделаю страшную глупость и все такое. Признаюсь мужчине, которого видела сегодня в первый раз, что похоже влюбилась. И поделать ничего с собой не могу. На этом месте в любовных романах герои обычно сбегают.
Он очень внимательно выслушал, даже не улыбнулся. Лишь пальцами свободной руки приподнял мой подбородок и сделал тот самый шаг.
Мы стояли вплотную, разделенные лишь сантиметрами. Я слышала стук его сердца, чувствовала его запах, от которого кружилась голова и ноги совсем не держали…
– Ну и пусть он бежит, нам-то что, Люсь? Если так глуп. Мы не такие. Я, кстати тоже маньяк.
Хотела ответить ему что-то умное или смешное или полную и немыслимую ерунду, но не успела. Легкое прикосновение губ ощущалось, как внезапный и сокрушительный шторм, поднимающий изнутри меня что-то давно забытое и категорически мне запрещенное. Я пошатнулась, колени подгибались, спина стала ватной, тело теряло опору.
Он медлил еще несколько долгих секунд, словно решив что-то важное для себя окончательно. Одно гибкое очень движение и обе руки оказались у меня на спине, обжигая, поддерживая, обещая.
Мы целовались как ненормальные, как подростки в подъезде, взбивая сладкую пену страсти торопливыми прикосновениями. Он прижимал меня к себе так, будто боялся, что я убегу опять. И мне не было больно, хотя следы от ушибов на моих тощих ребрах уже наливались зловещей синевой.
А я цеплялась за его тонкую футболку, с восторгом теперь понимая, что этот великолепный мужчина вернулся за мной. Додумалась наконец-то. И года еще не прошло.
Сейчас здесь, в этом маленьком доме, были только мы двое, взбудораженные, возбужденные и влюбленные.
Изучающие друг друга, как неистовые первооткрыватели, жаждущие открытия новых земель.
Как он подхватил меня на руки, я даже и не заметила, но в воздухе нам пришлось разорвать поцелуй.
– В ванную, продрогшая Лю. Срочно. Ты кашляешь и сипишь как белуга.
Как белуги сипят я понятия не имела. И ляпнула:
– Грязных девушек не уважаете, сэр Кот? Я не слышала сип белуги, но мыться сил нет совершенно, прости. Можно только из ведра окатить меня и прополоскать, словно тряпочку.
Положив голову ему на плечо, я закрыла глаза. Ну вот, лучший в жизни моей поцелуй уже есть у меня в сундучке. Буду потом вынимать эти воспоминания и любоваться, как главным сокровищем этой вселенной.
– Хочу любить одну самую уважаемую и прекрасную девушку, основательно очень и долго. Но вначале я тебя все же вымою и осмотрю. Кое-какие навыки оказания первой помощи в нас всех крепко вбили. Прооперировать
не смогу, но немножечко подлатаю. Согласна?Возражать не хотелось. После случившегося уже здесь я вдруг разом расслабилась, словно мы с ним действительно преступили через невидимую черту. Дверь за спиною закрылась и с Котом мы теперь по одну сторону баррикад. Спешить больше некуда.
9. Глупости
Только поджав колени к груди, сидя в ванной, намыленная осторожно, я начала вдруг задумываться. Сижу я такая прекрасная, в синяках голышом, уже даже практически чистая. А что дальше?
Хорошо так сидеть, с закрытыми совершенно глазами, ощущать теплые руки на коже, целомудренно и усердно меня просто моющие. Пальцы, разбиравшие волосы, которые норовят стать запутанной паклей. Как в детстве, когда строгая мама уставала от многочасового моего бултыхания в ванной и приходила “заканчивать все это безобразие”. Нежно, терпеливо, молча.
– Марк… – я не могла смолчать больше. Голова треснет же так, он дурацких фантазий. – Как ты нашел меня?
– Как обычно, вполне симпатичной, – руки вдруг замерли, а потом, одно лишь движение, гладящее, скользнувшее по спине как-то особенно чувственно и голос его изменился. – Прости.
Тонкие струи согревающей и очищающей самую душу воды пришли сразу же вслед за этой странной лаской. Захотелось увидеть его, сейчас же. Но мокрое лицо было в мыле, и мне удалось лишь запрокинуть его слепо ища его голос.
Влажные пальцы осторожно прикоснулись к щеке, пробежались к подбородку по скуле, сгоняя хлопья пены вниз.
– За что? – смогла тихо выдавить.
Тихий вздох. И ответ, прозвучавший немыслимо-близко, у самого уха:
– Я мог опоздать. Тебе крепко досталось.
Смешной. Мне вообще в этой жизни крепко доставалось, видимо, он просто вечно опаздывал.
– Как вообще ты там оказался? Марк, ну я буду клещами тянуть из тебя? Говори же, мне важно услышать!
И глаза даже открыла, вся такая голая, мыльная, зато в праведном негодовании. Это я сделала зря. Кот сидел очень близко, на корточках, мокрый, в прилипшей к телу рубашке, и смотрел на меня. Своими этими глазами, взгляд которых вышибал сразу дыхание и все мысли сводил лишь к желаниям.
Он моргнул. Громко сглотнул и шепотом почему-то ответил:
– Ты когда убежала, я понял. Ну… в общем много всего. Нашел этот коттедж, оплатил. Пока через КПП ваше проехал, пока электричку нагнал…
– Как тебя пропустили?! – важнее, конечно, вопросов сейчас просто не было. Глупо как все.
– У меня есть… убедительные аргументы. Это неважно. Лучше скажи, как тебе удалось так быстро найти приключения на свои… ребра.
Как ему объяснить, что все это еще больше неважно, наверное? Но знать мне
– Зачем, Кот?
– Ты еще не поняла? Или снова мы малодушничаем, маленькая врушка?
Словно строка из месса всплыла. Так бы он мне и ответил. Они наконец соединялись в сознании: этот волшебный мужчина, меня героически спасший, и тот, кто за прошедший год стал мне роднее и ближе всех в мире.
– Ответь, я упрямая мышь, ты же знаешь.
– Не хочу отпускать тебя.
Так просто. И так прозвучало щемяще, столько тихой боли мелькнуло в этих словах, что я даже вздрогнула. Медленно отжала свои непослушные волосы, пряча взгляд.