Зверь, именуемый Кот

Я напрасно шаги эти делаю, нужно мне разворачиваться и очень быстро бежать! На худой самый конец провалиться сквозь землю. Закрыть быстро руками лицо, раствориться в толпе, испариться. Потому, что прямо сейчас я пропаду, безвозвратно.

Этот… человек Котом быть просто не мог, он прав на подобное не имел совершенно. Потому, что подобное для меня было слишком жестоко, несправедливо ужасно, смертельно.

Мужчина, смотрящий сейчас на меня, был моим идеалом. Во всем: рост, размер, прищур чуть раскосых неправильных глаз, нос, подбородок улыбка и даже одежда. Как будто бы кто-то немыслимо мстительный и очень злой поковырялся в мозгах у Илоны Король и слепил его безупречно.

Он существует, реален, стоит как ни в чем не бывало, и пристально смотрит на заплаканную в сопли зеленые идиотку, – меня.

Нет. Простите высокие силы, Господь Бог или ты, Мироздание, но больше я так не могу, слышите? За что так несправедливо со мною?

Я развернулась и побежала. Куда? Мне уже было неважно. На край света, подальше, зарыться в песок с головою, умереть там от голода и от тоски. Прочь, прочь, не видеть не слышать, я не хочу больше мучится. Одним прыжком преодолела ступени, чуть не врезалась носом в стеклянную дверь входа в метро. Быстро, быстро, главное, – не оглядываться!

В сумке зазвонил телефон. Звонок, другой, десять, пятнадцать. Не останавливаться! Со всего маху я налетела на огромного толстого мужика на тротуаре, подвернула лодыжку, почти что упала.

Остановилась, приходя понемногу в себя, выхватила гаджет из сумки, нажав на прием, все еще плохо соображая, что со мной происходит.

– Просто остановись. Ты меня слышишь? Стой, где стоишь.

Его голос. С незнакомого номера он прозвучал, как луч солнца в ночном кошмаре всеобщего помутнения, как ниточка разума.

Я стояла и плакала снова горько и громко, навзрыд, прямо посреди тротуара на проспекте Стачек города Санкт-Петербурга. Клапан плакательный что ли во мне был открыт накануне? Спасибо, Антошка. Так себе из тебя терапевт.

Уже спустя пару минут чьи-то крепкие руки меня подхватили за плечи, потом нежно и очень уютно обняли, прижали к широкой груди. Я невольно принюхалась, ощущая очень легкий запах полыни и аэропорта.

– Что ты с собой сотворила. Люсь? Ну как оставить тебя, объясни мне?

– Ты пропал.

Две ладони обняли мое лицо, отрывая от стремительно намокавшей зачем-то толстовки.

– Я же сказал тебе: “Прилечу”. Это что значит?

Какая же я идиотка. Нет, конечно, в мою гениальную голову не закралась такая банальная мысль: он был в дороге. Громко всхлипнула. И открыла глаза, через секунду уже понимая, что точно погибла. Не нужно было мне останавливаться.

На меня тревожно смотрел мужчина из моих тайных снов. Из тех, о которых мы, девочки, никому не рассказываем.

Русалочий разрез темных глаз, русые, слегка вьющиеся волосы. Крупный нос с увесистой очень горбинкой, тяжелый подбородок, резные красивые губы. Сильно выше меня, очень широкий и мощный. от него просто веяло силой. И смотрел он на меня так… как на маленького ребенка: нежно и очень взволнованно.

Ну здравствуй, беда моя новая. Мало мне было. Влюбиться в мужчину с самого первого взгляда, безнадежно и неразделенно? Могу, практикую, учитесь. Зато успокоилась сразу, поток слез вдруг иссяк. Хотя, выглядела я теперь потрясающе: опухшая, мрачная, красная и с круглыми от восхищения глазами.

– Ты же… Кот?

Он улыбнулся, добив меня окончательно, и обнажив ряд белоснежных зубов, продемонстрировал ямочки на щеках. Пристрелите меня, чтоб не мучилась.

– Марк Константинович. Почему ты сбежала?

Ну что тут ответить… Особенно человеку, который – о, ужас, знает даже модель нового моего вибратора. Нда…

– Можно, я сделаю вид, что всего этого не было?

Он зачем-то меня все еще обнимал, мы стояли посреди тротуара, явно мешая прохожим. Превозмогая себя, медленно отстранилась. Радуйся, дурочка, в твоей жизни случились объятия с подлинным идеалом. Большего и не жди.

– Так. Ладно, ты традиционно не ела, я тоже. Идем. Я бы конечно повел завтракать тебя в ресторан, да боюсь, ты туда не дойдешь, дорогая. Потому, – шлепаем в “Теремок”. Вот там все и расскажешь. Мне твоя встреча совсем не понравилась.

Я молча кивнула. А что оставалось? Только беззвучно страдать.

5. Завтрак с продолжением

В это время дня (очень позднее утро) заведения фастфуда пусты и свободны. Офисный завтрак уже завершен, а время обеда еще впереди. Выбрав столик в углу на двоих у окна, Кот отвел меня, усадил, ни о чём больше не спрашивая, протянул мне зачем-то маленькую упаковку влажных салфеток и ушел быстро к кассам.

Те немногие несколько раз… если честно – то немногие дважды, когда щедрые молодые люди водили меня в ресторан и кафе, они любезно интересовались моими вкусами и предпочтениями. А тут: – просто сиди и жди его, ненаглядного, да помалкивай.

Снова я себе лгу малодушно. Кот отлично разбирается в моем персональном меню: я терпеть ненавижу овсянку, кофе не пью с молоком и вишня мой личный наркотик.

А я ведь не знаю его совершенно, за все время нашего с ним знакомства раскрыто лишь имя. Ни возраста, даже примерного, ни тебе даты рождения, не говоря уже об интимных подробностях личной жизни, – ни-че-го. Терра инкогнито. Откуда он? Кто родители, где учился? Отсутствие обручального кольца на руке не давало весомой надежды. Во-первых, вовсе не все их носили. Во-вторых…

Я так задумалась, что пропустила явление двух подносов, загруженных ароматной едой. Блинчики, сырники, ватрушки, – всего было очень с избытком.

– Ты выглядишь так, как будто тебя морят голодом, и давно. – Прозвучало в ответ на мое удивление.

Прелестно. Ну, а что? Зато честно. Он-то выглядел, как… как мечта моя, самая дерзкая. Составив наш завтрак на стол, сел напротив, положил тяжелый подбородок на сцепленные руки. Очень красивые и очень мужественные, между прочим. Господи, дай мне силы.

– Врач тоже поставил диагноз такой: что-то там про недостаточный вес и обезвоживание.

Он поднял одну светлую бровь, вопросительно глядя мне прямо в лицо.

Пришлось заставить себя посмотреть ему строго в глаза. Это я совершенно напрасно рискнула. Они были… необыкновенными. Я таких даже и на картинках не видела. У зрачка, в самом центре, – радужка отливала цветом грозы, неминуемой, страшной, жестокой, грохочущей в моем слабом сознании ударами молний и даже раскатами грома. Ближе к краю они становились медовыми. Цвет балтийского светлого янтаря. Еще и опушенные светлыми густыми ресницами, как загадочные лесные озера со светлыми песчаными берегами и осенним камышом. Красота, целый пейзаж. И скажите, о чем я тут думаю?