Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого
Шрифт:
«Чем дольше жил Ломоносов за границей, тем отчетливей видел он повсюду проявления косности, невежества, нищеты и рабства» [75, с. 180].
Но у немцев были еще только лишь цветочки той самой западной цивилизации, которую столь упорно хотел усадить на тело России Петр. Ведь и во всех иных даже самых теперь наиболее расхваливаемых странах Запада их пещерный примитивизм распространял и пещерные порядки:
«…в той самой «цивилизованной» Британии всего двести пятьдесят лет назад шотландские шахтеры работали в рабскихжелезных ошейниках, а за кражу вешали детейлет 12–14» [15, с. 535].
Но и в самой Англии борьба с «перенаселением» велась никак не менее кровожадно. Вот чем отмечен
«Крестьяне, лишенные земли, превратились в пауперов-нищих, согласных работать на капиталистических предприятиях за гроши, лишь бы не сдохнуть с голоду. Тех, кто не хотел работать на новых хозяев и продолжал бродяжничать, казнили безжалостно. Англичане в пору первоначального накопления вешали детей за украденную булку…» [45, с. 15].
И вот где лежат истоки их жизнеустроения, столь выглядящего для нас непривычным. Ведь Запад принято теперь только расхваливать на все лады:
«В царствование Генриха Восьмого (1509–1547) более 72 тысяч человек (около 2,5 % всегонаселения страны) было казнено за «бродяжничество и воровство»… эти «бродяги и воры» — согнанные с земли крестьяне…
И стратегическая задача была выполнена — созданы огромные поместья «нового типа», где на чужой земле работали наемные батраки (До сих пор в Англии более 95 % тех, кто непосредственно работает на земле — арендаторы)»[15, с. 536].
Не размягчились их нравы и к «просвещенному» XIX веку:
«…по тогдашним британским законам смертная казнь полагалась по 69 статьям уголовного кодекса, в том числе за кражу любой собственности стоимостью больше 6 пенсов, и за действия, которые мы сейчас назвали бы «мелким хулиганством», а тогдашний британский закон называл иногда «угрозой общественному спокойствию» [ну это вновь фем — уже в XIX веке! — А.М]. Само представление о том, кто такой «преступник» и «уголовник», весьма своеобразно в государстве, где 20-летнего парня могут приговорить к смертной казни за то, что он украл овцу (стоимостью в шиллинг, то есть в 12 пенсов), чтобы сварить бульон умирающему отцу; где девушку 16 лет, дочь боевого офицера, погибшего в Индии, публично секут плетьми и приговаривают к 25 годам каторги…
Парень не взошел на эшафот только потому, что его отправили в Австралию (его отец тем временем умер, так и не поев перед смертью горячего).
А его будущая жена, совсем молоденькая девушка, офицерская дочь, попадается на том, что вместе с двумя подружками украла у богатой старухи шаль стоимостью 10 пенсов. Девушки умоляют судей снизойти к ним: всем трем, дочерям вполне почтенных, но умерших родителей, стало буквально нечего есть. Они не могли найти никакую работу и несколько дней до «преступления» слонялись по улицам без кола и без двора, не имея и куска хлеба. «Порядочные девушки работают! — обрывают их присяжные, и их вердикт звучит: — Виновны по всем пунктам!» Судья буквально набрасывается на девушек, стучит на них кулаком и ведет себя так, словно к нему привели самых страшных рецидивистов со всей Англии, а не перепуганных голодных девчушек. Единственное, о чем спорят судьи и присяжные: украли они на десять пенсов и подлежат смертной казни! Но, с другой стороны, их трое… Значит, каждая украла всего на три и три десятых пенса, так? Значит надо не казнить, надо избрать другое наказание. Только эта формальная логика, а вовсе не объяснение их обстоятельств спасает девушкам жизнь [82] » [14, с. 219–220].
82
Фальк-Рённе А. Где ты, рай? М., 1989.
Таковы их нравы. И не окажись у них на тот момент уймы незаселенных территорий, передушили бы другу дружку почище всяких фем — лишь пользуясь своими законами якобы самыми
среди всех иных передовыми.Бытовали в «доброй» Британии новшества и иного плана:
«…произошел «промышленный переворот» — в производстве начали применяться машины. Один человек теперь мог наткать столько ткани, сколько раньше ткали несколько десятков. Ребенок лет восьми теперь мог работать там, где еле справлялся взрослый мужчина» [14, с. 222].
И что ж вы думаете, в свете данных технических новшеств теперь ввели у себя в обиход представители этой старой как западный мир и такой же просто до убийственности «доброй» Англии?
«Жутковатая деталь — на многих фабриках специально использовали станки, приспособленные к росту ребенка…» [14, с. 222]!!!
Так что этот их просто сумасшедший по нашим русским меркам мир губила и погубит выгода(эти нравы сегодня пытаются привить и нам). Ведь как только эти культуртрегеры смекнули, что с работой на усовершенствованных станках справится и ребенок, так тут же и оборудовали этот станок исключительно лишь для ребенка!
И здесь остается только удивляться, как им не взбрендило подобным образом использовать труд, скажем, детей ползункового возраста? А что? Ему все равно куда ползать, так пусть ползает по какому-нибудь особому заданию. Или вот грудничковому, например. Орет себе самопроизвольно. Так пусть орет для какой-либо особой необходимости: родителям не в обузу — деньги прирабатывает — и всем хорошо…
Тут что-то они не все до конца продумали. Но то было давно. Сегодня, например, они освоили изобретение, позволяющее пользоваться даже не трудом, но теломубиенных ими чуть еще зародившихся детей…
А такое уже следует рассматривать никак не иначе, чем возврат к узаконенному людоедству.Так что этот просто пещерный регрессЗапада — на лицо.
В нами же рассматриваемые времена в их, как теперь нам преподносят — «раю», наблюдалась еще в данном вопросе некоторая «отсталость»: не все производители станков поддерживали эту «здоровую» инициативу фабрикантов-передовиков. Из-за таких недотеп Западу приходилось, в сфере обеспечения своих граждан рабочими местами, даже пользоваться некоторыми «усовершенствованиями»:
«…к большим станкам приставляли ящики — чтобы работники лет 8–10 могли бы дотянуться до рабочей части станка» [14, с. 222].
А что? Удобно и выгодно: детям платить меньше. Рабочий же день для всех один: от 12 до 14 часов. Притомился ребеночек — пальчик ему резаком, видите ли, отхватило — не беда: покалеченных — на свалку истории. Новых набрать, еще не изуродованных, — только свистни. И, опять же, изысканнейший вид борьбы Британского местечкового джентльменства с очень опасным по тем временам явлением: перенаселением собственной страны. Причем, перенаселением вполне здоровыми людьми! Такое «безобразие» срочно требовалось устранить. Тому более чем «здоровая инициатива» «усовершенствований»: «к большим станкам приставляли ящики…»
Так прогрессировала и в модном XIX в. извечная борьба Запада с перенаселением своих территорий, давно и безнадежно зараженных болезнью аборигенов Карибских островов — людоедством.
Но и XX век, еще более прогрессивный, лишь указал на то, что представители этой хваленой арийской расы прогрессируют лишь в одном — во все большем изощрении в своем излюбленном занятии — убийстве людей. Всем еще сомневающимся Адольф Гитлер это теперь доказал более чем внятно.
Но что мы все о Британии, Франции да Германии, где выбор бродягам был двояк: либо в солдаты, где палки капрала, несмотря на утверждение короля Фридриха, все же несколько лучше пули неприятеля, либо ближайший сук и петля, чем заканчивали там, в солдаты поступить не успевшие. То есть, как теперь их именуют, — бродяги. Потому-то и наши такие же вот якобы «бродяги» за границу что-то уж не слишком устремлялись подрабатывать: там, пожалуй, «подработаешь»… О том они не знать не могли.