Зверь: тот, кто меня погубил

И зашагал прочь – из дома… Из города… Прочь от прошлого…

Глава 6

Настя/Стася

– Кто? – непонимающе прошипела пьяная мать Зверя. Когда-то женщина была удивительно хороша собой. Танцовщица вроде. Из большого города приехала за мужем. В школу устроилась – учителем ритмики. Все хорошо было, пока отец Глеба самоубийством жизнь не покончил. Вот тогда она сломалась. На него большую недостачу повесили. Я тогда совсем маленькой была, но помнила её по школе. Уже выпивающей.

– Глеб, он же на побывку приехал, – терпеливо пояснила я. Женщина рассеянным взглядом блуждала по площадке своего этажа, явно не цепляясь за разумную мысль.

– Вроде нет его, – дыхнула перегаром.

– Простите, – я протаранила ненавязчиво женщину. – Я только гляну, – виновато.

– Глеб! – чуть голос повысила, торопливо заглядывая в комнатку однушки. Срач жуткий… И пусто. Вещи, бутылки, коробки… разбросано и вонь стояла несносная. Я поморщилась и на кухню заглянула – тут ещё хуже. Будто сдох кто-то, алкаши за столом о чём-то бурно спорили.

Нос зажала, и прочь из квартиры бросилась.

Наплевав на стыд, к Наташке побежала. Знала, где жила, мы к ней как-то заглядывали в гости. Девушка вышла на площадку… зареванная, подавленная.

– Ты значит? – укором сразу.

– Что я?

– Душу вытрепала, стерва…

– Н-наташ, ты прости, – задохнулась от чувств, от волнения и того, как торопилась, – я готова поговорить, но не сейчас, – затараторила, понимая, что девушка имела право меня ненавидеть, презирать. Могла молча дверь захлопнуть, а того хуже – всем рассказать о нас с Глебом.

А она завыла.

– Ната-а-аш, – проскулила, не в силах выносить её рыданий. – Куда он пошёл?

– Служить! – со злостью выплюнула девушка. – Так сказал. Там хоть по чести всё. И не скрывают своей подлости под масками хороших. Если срут в душу – не таясь. И ждут… В отличие от некоторых… – запальная речь была сильнее пощечины Новика. Я ртом воздух хватала, а Наташка пихнула меня в грудь: – С* ты! А всё манерничала… – я чуть с лестницы не грохнулась от неожиданности. Но не обиделась. Не до того мне было. Прочь из дома бросилась… Пусть Наташка плюётся. Мне Глеба! Глеба догнать нужно!..

Автобусы, как назло, уже не ходили. Машин не было. Я мчалась по дороге покрытой коркой первого льда: в курточку куталась, каблучками по асфальту ритм отбивая. Тут и дождь со снегом подоспел, будто услышал плач безудержный, и извергся с небес, мне подпевая.

Я бежала, не замечая холода и сырости. Промокла куртка насквозь, а я упорно бежала. Спотыкалась, но бежала. Скользила, но бежала.

Выскочила на трассу, мраком объятую. Где же Зверь?! Должен же быть!!! До железнодорожных путей почти полсотни километров, трасса пустовала, не мог же он… пешком пойти. Я застыла в нерешительности и захлебываясь слезами. Дыхание перевела и дальше побежала.

Найти! Поговорить! Объяснить…

Попутка затормозила чуть впереди. Немного подрезала.

– Ты сдурела совсем? – мужчина в годах в приоткрытое окно рыкнул, но взгляд был взволнованный. – А ну, садись, – заботливо кивнул, – дура молодая! – это уже, когда я в салон села. – Ты куда в такую погоду и на ночь глядя?

– Я, – горло резало, першило. Прокашлялась: – Нужно…

– Тебя ж изнасилуют, убьют и выбросят. Времена нынче какие?

– К-какие? – вторила задумчив-отстраненно, в машине тепло было и уютно. Только мне – промерзло и зябко.

– Да, девонька, – покачал укоризненно головой мужчина. – Ты же так заболеешь. Домой? Куда?

– Н-нет, мне… в город.

– Шутишь? – выпучился незнакомец. – Ты же едва зуб на зуб попадаешь.

– Очень нужно, мужчина. Очень! – и слезы покатились.

 Тяжко выдохнул незнакомец. Мотнул неодобрительно головой и свернул на дорогу.

– Опаздываешь на поезд? – участливо уточнил.

– Ага, – кивнула вяло. – Парень… армия…

 Мужчина на миг застыл, глянул как на ненормальную и потом смягчился.

– Любовь?

– Угу, – рассеянно, слёзы по щекам размазывая.

– Ну, милая, и что же ты с ним не поехала? Или поссорились?

Неопределённо пожала плечами. Вроде и не ссорились, да и не мирились… Да и вообще не пойми что у нас.

– Ничего, – примирительно кивнул незнакомец с добрым взглядом, – дело молодое, коль любишь, помиритесь.

И он ведь правда довез, несмотря на то, что ему было нужно в соседний посёлок. Да только не помогло мне это. Прибежала на перрон аккурат, когда поезд на Москву тронулся.

– Глеб! – орала, не стыдясь и людского недоумения не боясь. – Глеб!!! – бежала следом за набирающим ход поездом. Глазами жадно обшаривала лица отъезжающих, кто в окна выглядывал, но не было видно Зверя. – Глеб… – Так и осела на слякотный асфальт обессиленно, когда и дорога закончилась, дыхание оборвалось. Убито глядела на удаляющийся хвост состава… С тем и надежда рухнула: с треском разлетелись мечты.

*

В себя пришла уже в больнице – больше двух недель пытались не дать умереть. Уколы, капельницы, уговоры знакомых врачей и сестёр, но мне было всё равно, что с плотью… душа умерла. Я потеряла вкус к жизни… похоронила себя, пока записку от Новика не получила: «Вернусь, моей женой станешь!» Вот так… Ставил перед фактом, и даже ультиматум в словах вычитала. Смяла бумажку, откинула. Злость такая накатила, что я решила не сдаваться. Быстро пошла на поправку, и себе дала клятву поговорить с Глебом. Хоть вживую, хоть на листе бумаги.

Раздобыла адрес части, где служил, и написала письмо. Короткое: «Жду! Тебя…»

Почти месяц ждала ответа, но его не пришло. И тогда написала второе.

«Жду. Всё ещё жду!»

Прождала немного, следом ещё отправила.

«Жду и буду ждать…»

А потом каждый день отправляла… Почти полгода до дембеля.

Но он молчал.

Глеб/Зверь

Письма… письма имели странную способность.

Ждешь их, а их нет. Тишина на смерть медленную похожа. И нет тебя убить – уж лучше бы новость, что тебя в Чечню отправили.

Если пришло – ничего более счастливого в жизни не случалось. Ты рад так, что мир ослепляешь.

А бывало, не ждёшь – оно пришло… и ты растерян!

Я вот тоже растерялся, когда первое прилетело. Буквально в лицо… спланировало – я ведь завис, услыхав своё имя. Глашатай попытался докричаться, а я рот раскрыл, не в силах уточнить, что за шутка глупая, как конверт в меня угодил.

Я не поверил. Покрутил в руках, а потом увидел от кого, и сердце припадочно ёкнуло.

Был уверен, что убил… похоронил само воспоминание о с*, раздавившей меня в одночасье. Уверился, что смогу… без неё. Смирился… Главное не возвращаться к прошлому, и жить настоящим, а это… Служба!.. Лучше на ней сфокусироваться. Дальше либо по контракту да в Чечню, либо на гражданку… на вольные хлеба. К кому податься в большом городе уже есть. А с моей способностью проходить стены, так вообще все лазы открыты. И даже больше – мне рады будут в любой из столиц.