Зверь

– Значит его пугает яркий свет...

– Или она врет!
– сказал отец.
– Он бы никого не оставил в живых, Антуан. Это волк, они не боятся света, наш Зверь не сова...

– Я не вру, сэр Шастель.
– возмущенно сказала девушка и покинула нас.

***

За весну Жеводанский зверь совершил тридцать шесть нападений, и мы уже не сомневались, что он просто залечивал раны в течение долгой холодной зимы. Граф д'Апше не терял надежду на уничтожение монстра. Мы проводили одну облаву за другой, но всё четно.

Наступило невероятно жаркое лето: посевы сохли, трава желтела раньше времени, дорожная грязь превратилась в смесь пыли и песка. Самое главное, что дети ходили без присмотра к водоему, а затем исчезали без следа, волновались все вокруг. Мы с Мари-Жанной ждали свадьбу, считая дни, пока сможем закрепить наши священные узы, построенные на искренней любви.

Тем не менее я не мог жить спокойной и беззаботной жизнью, пока этот Зверь убивал несчастных детей.

***

Я шел по высохшей пыльной дороге, мне в голову пекло, не смотря на то, что было только начало июня.

– Антуан Шастель?
– спросила у меня черноволосая девушка худого телосложения, одетая в какие-то тряпки. На ее лице был огромный шрам, переходящий на шею и грудь.

– Да, я вас знаю?

– Разумеется, Антуан.

– Тогда что вам нужно?

– Вы даже не догадываетесь, как близко к вам Зверь. Но вы его не убьёте, даже если стрельнете в него в упор.

– Убить можно любого. Особенно, если стрельнуть в него в упор.

– Нет, не будьте слишком упрямы и выслушайте меня. Убить Жеводанского зверя можно только серебром, отравленным слезами Цербера - аконитом.

– От куда вы знаете об этом?

– Я сталкивалась с эти. Я думаю, вы заметили, что я не местная, я из Марокко. И приплыла я вместе с вами на корабле из Африки. У нас тоже заводился такой Зверь и ни раз. Вот только не в образе волка. Мы научились их убивать. Это можно сделать только серебром. Я лично убивала Зверя, вооружившись копьем с серебряным отравленным наконечником. Я использовала его же вес против него. Он глубоко вогнал в себя копьё, упав на меня всем весом. С тех пор моё личико не такое привлекательное, Антуан. Но, когда яд подействовал, его карие, померкший и, самое главное, человеческие глаза посмотрели в мои. Это был уже не зверь, это умирал человек...

– Я не пользуюсь копьем, а серебряные пули стреляют хуже, вы уверены, что это обязательно?

– Рискни, у тебя же есть целая жизнь на то, чтобы поймать его. Рискни один раз.

***

Несколько дней я выплавлял серебряные пули, я сделал их с запасом, около двадцати. Все мы собирались на крупнейший облав, в котором должны были участвовать триста охотников, среди которых был мой отец и брат. Мероприятие должно было состояться десятого июня, но в итоге его перенесли на девятнадцатое, за день до свадьбы с моей любовью.

– Мари-Жанна, у меня плохие новости.

– Какие, дорогой мой?

– Облав состоится за день до свадьбы, я приеду только утром двадцатого.

– Это благородная цель, я не сержусь, ты должен, Антуан.

– Это и ради твоей безопасности, любовь моя.

– Я знаю, дорогой мой, я знаю, что ты любишь меня. И я люблю тебя больше жизни, мой охотник.

Она всегда понимала меня, знала за чем я гонюсь.

***

Мы выдвинулись утром, наша семья и пара близких друзей отца поехали на восток, в лес, там была возвышенность с редколесьем, где последний раз видели Жеводанского зверя и следы девушки. которой вероятно уже нет в живых.

– Сын мой, я чувствую, сегодня удача на нашей стороне.

– Если ты прав, то мы убьём эту тварь, пока она не убила еще одного ребёнка.
– ответил ему я.

Собаки то брали след, то теряли его, потом мы поняли, что катаемся по кругу. Наступил вечер, наша команда решила сделать привал.

– Дети мои, друзья мои, нужно прочесть молитву!
– заявил отец, открыв Библию.

Он бубнил и бубнил, в ушах раздавался противный звон, напоминающий удары берберских барабанов, поэтому я уселся подальше от группы, там где редколесье переходило в чащу. В голову пришла мысль перезарядить ружье, я зарядил его серебряными пулями, которые выплавил с помощью настойки аконита, как и посоветовала черноволосая марокканка. В чаще что-то шевелилось, я привстал, отец продолжал читать библию. Волк никогда сам не нападал на охотников, поэтому я и не готовился к таким обстоятельствам. В руках было только ружью с пятью серебряными пулями.

Раздался тихий рык, это был Зверь, который через пару секунд медленно вышел из густых кустов. Темно-рыжий волк неторопливо двигался в мою сторону. Его глаза сеяли, словно янтарный камень, а когда он открыл пасть, я посмотрел прямо в его огромный глубокий рот с белыми, как снег, клыками. Жан, мой отец, перестал читать и начал ползать по земле в поисках своего ружья. Тогда я понял, что нужно стрелять и нажал на курок. От первой пули Зверь встал на задние лапы, закрыв солнце, вторая пуля заставила его шатнуться, но он продолжал медленно идти, третья и четвертая всё так же лишь пошатнули волка, а вот из-за пятой он сел, подогнув лапы, и посмотрел мне прямо в глаза на расстоянии меньше длины ладошки. Это были невероятно знакомые желтые глаза, будто я всю жизни смотрел в них, будто знал его. Как только из глаз Зверя покатились слезы, он стал уменьшаться, вместе с тем исчезала его рыжая шерсть.

Он упал на меня, прямо в руки, я невольно присел на траву. Лицо закрывала копна рыжих волос, я отодвинул одну из прядей. На моих руках лежала обнаженная Мари-Жанна, истекающая собственной кровью. Из ее желтых светящихся глаз лились слезы горечи и боли.

– Дорогой мой, что произошло?- спросила она плачущим голосом, придерживая рукой кровоточащие раны.

– Ты ничего не помнишь, любовь моя?

– Нет... На меня напал Жеводанский зверь?

Я хотел рассказать ей всю правду, но у меня не хватило сил. Он не должна была умирать, зная, что она убийца.

– Да, Мари-Жанна, а я не успел.

– Успел, ты же сейчас со мной, Антуан.
– она умирала, медленно увядая, как полевой цветок.

– Да, я всегда буду рядом с тобой.

– Мой охотник, я надеюсь ты убьёшь этого Зверя.

– Убью, убью его за тебя, ему не долго жить осталось, мы почти его убили.- мне было всё тяжелее говорить, слезы просились наружу.