Зверинец

Громкий истошный вопль:

– ... ТЫЫЫЫ!!!- многократно прокатился по Сахарным терриконам, распугивая пауков, сколопендр и прочую нами так любимую приблудную пещерную нежить.

Бытовые отходы

Зенитчиков мы каждый раз поминали исключительно недобро, и все проклятья начинали с буквы "Ё" и слов:

– Отходы, блин, бытовые...

Дело было в том, что зенитчики - жрали. Нет, в Сахаре тоже жрали, и не мало, и лётчики - наши подшефные, чьим боевым охранением мы тоже являлись - кушали изрядно немало, да и мы, чего уж тут, жару поддавали. Дело было не в том, что именно жрали, дело было в другом.

Уж сколько раз твердили миру. Съедай всё, что дали. У нас кроме плесени - другой растительности нет, и других источников живого мяса, кроме пауков, тоже; сколопендры не в счёт, они ядовитые. Еды вообще мало, а уж нормальной и подавно. Не можешь съесть - сдай на переработку в реактор, или хотя бы припаси на "простенок" (мы так перекусы зовём, между завтраком, обедом, ужином и снова завтраком) - только правильно припаси, а не как попало. Уж сколько раз твердили миру: не съел - схорони, а не кидай под ноги. Не мусори, мудак такой! Так как жратвы в принципе мало, на "подножный" корм в мгновение ока сбегаются пауки, а где пауки - там и сколопендры, а они, твари, хищные ядовитые... Они вообще все хищные и ядовитые, если уж на то пошло. Однако сколопендры - они ещё и пугливые, и не шумные, и не особо крупные. А вот пауки...

О-о-о, твари восьмилапые, не прощу! Не прощу, как вы среди ночи сожрали мой сапог, который я опрометчиво сначала замочил, а потом оставил сушиться у генератора. В наших условиях - особенно в тех, что внутри мокрого сапога - осень быстро плодится всякая плесень, а пауки её досмерти обожают. Вот и набежали... С-суки... Как итог - прогрызли голенище и обглодали подошву до самых наковок. Был сапог - и нет сапога! У-ублюдки! Ненавижу!..

Однако, то ли зенитчики - патологические идиоты, то ли одно из двух, но понимать вс"e это они искренне не хотят. И не менее искренне мусорят, кидают под ноги корки и огрызки и вообще гадят на позиции со всем прилежанием. Естественно, что у них по территории кто только не шастает! Удивительно, как у них там алиены - чужие, сиречь - не завелись...

А потом они приходят к нашему комбату и просят его вывести "этих тварей", которые успели кого-то там покусать и что-то там испортить; уж больно любят пауки греться на наших генераторах и в движках, и частенько забиваются внутрь, а потом, когда приходит чер"eд запускать установку - е"e коротит, открываем - а там кровь-кишки во все стороны... Фу, мл-ля!

– Вы-ы-ы-ы! Уроды!! Долбонубы!!!- ор"eт наш комбат, кидаясь в ходоков съеденными восьминогой дрянью сапогами и прочим попорченным пауками имуществом, ибо твари имеют привычку перекоч"eвывать от зенитчиков к нам.- Отходы вы бытовые - вот вы кто!! Вска-лы-вас-без-ло-ма-за-ро-ю-у-уы-ы-ы!!!

Это протяжное "Ы-ы-ы!!" ещ"e долго потом гуляет среди сопок... Однако, понимая, что если не вывести эту дрянь у соседей сейчас, то она приполз"eт к нам потом, садится за стол и, живописно крякнув, рожает боевое распоряжение: отделениям номер и номер вместе с пулем"eтным взводом и отрядом химической защиты обшарить район такой-то квадрат такой-то и уничтожить там вс"e живое методом деления на ноль.

Приходится, бедному... А куда деваться! К тому же, у зенитчиков - самая сильная в округе медсанчасть, где можно лечить даже укусы сколопендр (сыворотку от которых делает, кстати, наш начхим в лаборатории ГОКа), и с ними надо - обязательно надо!
– держать контакт.

Иначе никак...

Сборы

Сборы для нас - единственная более или менее явная возможность выбраться куда-то, кроме Сахара. Так как в городе никаких особых развлечений, кроме ГОКа - где вечно что-то протекает, горит и взрывается - зенитной батареи с их полчищами пауков и аэродрома с самол"eтами нет, то сами понимаете.

Сборы у нас не любят только Шура Лишенец, наш комбат да доктор. Последний - исключительно в силу своего профессионального геморроя:

– Опять вам допуска давать, лиш-шенцы...- гундосит он себе под нос, принимая со своими бандитам из медсанчасти всю нашу ораву и обследуя нас по полной. Сборы - дело серь"eзное, почти как боевое задание. С той лишь разницей, что на "выходы" откоч"eвывает только рота-две, ну три, ладно, а на сборы - весь батальон. Соответственно, всю тысячу наших бренных душ, голов и тел надо просветить со всех сторон, дабы никто нечаянно ничего "туда" не ув"eз, и "оттуда" никого в двухсотом формате не вернули.

Комбат наш из-за этого долго и старательно плю"eтся кислотой, исходит паром и гадит кипятком - как обычно, стоит нам отправиться на это культурно-массовое мероприятие, тут же объявляются зенитчики с явной просьбой зачистить площадку от пауков и прозрачным нам"eком на то, что они опять там вс"e засрали.

Лишнев же наш, Александр, Сан"eк, Шурочка, просто и коротко вздыхает:

– Суки.- и ид"eт паковать рацию, батареи и прочее барахло. Ибо ему сутками не спать, "качать" трансляцию, переть на себе свои железяки - и вс"e это без возможности погреться об кого-нибудь на диванчике. Зато нам - хорошо! По сравнению с тем, чем мы обычно занимаемся, попасть на сборы - вс"e равно что уйти в отпуск.

Чем мы обычно занимаемся...

Да ничем путным! Вот вам обычный день нашего батальона.

Половина шестого утра.

– ПА-А-АДЪ"E-О-О-О-ОМ!!!!- ор"eт дневальный в микрофон трансляции, умудряясь своим бгомерзким голосом перекричать саму трансляцию, громогласным басом громышающую под потолком.

– Хуль ор"eшь!!..- летит в дневального что-нибудь такое, эдакое, потяжелей, ибо. Хороший дневальный успевает от этого "чего-нибудь" (обычно - прожранного пауками сапога) увернуться, плохой - носит маску противогаза, в ней не так больно. Буквально за пятнадцать минут до побудки в расположение вернулись роты номер икс и игрек вместе с пулем"eтным взводом - сами знаете откуда - пулем"eтчики, твари бесхребетные, грохотом своих железяк, размещаемых в оружейной, перебудили пол-учебки. Вторую половину избавили ото сна возвращающиеся с ночного дежурства л"eтчики, чьи машины мы заслуженно зов"eм "горынычами". В том смысле, что движок у них один, но рев"eт - за троих; сама собой напрашивается ассоциация со сказочным змеем. Им отвечают взлетающие "борта", из-за короткой полосы стартующие с ракетным ускорителем и ревущие е"e громче... Немудрено, что к моменту подъ"eма никто не спит - только делает вид, что спит, а на самом деле ни-и-и.

Так как у нас постоянный режим готовности - то дрыхнем в одежде, поэтому минус время на одевание. И на утреннее совение тоже, кстати - спасибо "горынычам". Быстрая чистка морды...

– Стр-ройся!!!

... Бегом на улицу! А на улице - дубильник, "eпть, холодно, ветер! Мля вашу мать!! Кто спит... Да никто не спит уже в принципе, какое там! Быстро выстраиваемся в три ряда в шахматном, утренняя разминка. Минут десять скачем на месте в почти полной сбруе, только без оружия и рюкзаков,с собой - максимум ножи, кто успел прихватить пистолет - молодец, красавчик. Потому что поскакав минут десять и помахав руками-ногами да понагибавшись во все углы света (а свет, как известно, имеет форму чемодана...), начинаем отработку комплексов рукопашки. Сначала - попарно, затем - в общую свалку.

К итогу первого часа жизни нового дня - всё тело начинает ломить от многочисленных полученных тычков и пинков. Глаза горят - у кого с задору, у кого от поставленного нечаянно фонаря - ботва торчком, форма вся сбита, и вообще вид у всех довольно мятый. Но довольный...

Снова строимся в три ряда, возвращаемся назад. Но не так, как положено - в дверь - а с песней вокруг всего нашего жилого корпуса. На парадах нам не выступать, поэтому обходимся без шагистики, но-о-о блин! Тут не на качество шага смотрят (в ногу, товарищи,будьте добры), а на качество дыхания. Если ты не сипишь, как противогаз нашего завсклада - а он у него дырявый и, скажем так, профильтровывает - и стоически выдерживаешь вс"e это издевательство - ибо песня не из л"eгких и темп меняет раза три, а жилой блок ой большой - то ты молодец. Если нет...