«Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага
Шрифт:
Наши потери при взятии этого укрепрайона были значительно больше. Командир полка Пантелеев, приехавший на место боя, смотрел на сгоревшие «зверобои», танки, тела десантников и пехотинцев из стрелкового полка.
— Дорого нам встанут эти высоты, — сказал он. — Сутки возле чертова холма провозились, а для погибших не меньше двух братских могил копать придется.
К нему подошел Чистяков, козырнул. Пантелеев оглядел закопченного капитана с перевязанной рукой.
— Повоевал, Саня?
— Все воевали, Иван Васильевич. Потери большие.
— Вижу.
К Пантелееву подвели майора,
— Угадал, фриц. Перебить вас всех оставшихся и оставить здесь гнить. Или ты другое предлагаешь?
— Говорили, что Красная Армия не расстреливает военнопленных.
— Не расстреливает… ладно, ведите их на сборный пункт.
Когда пленных увели, Петр Тырсин доложил подполковнику:
— Виктор Ерофеев молодец. Сумел прорваться с боем в тыл и хорошо ударил. Без него мы бы еще долго провозились.
— Представь к ордену.
— И Рогожкин Павел тоже отличился.
— Наступал не в ту сторону? — усмехнулся Пантелеев.
— Смело действовал. На прямую наводку вышел и дот развалил с 88-миллиметровкой внутри. Снаряд поймал, но дело до конца довел. У него механик погиб.
— Ладно, все герои. Приведите в порядок машины, загружайтесь снарядами. Обед скоро привезут.
Четверо суток, с 16 по 19 апреля, длилось сражение за Зееловские высоты. Маршал Георгий Жуков все это время находился среди наступающих войск, держа руку на пульсе боевых действий.
Сохранились его приказы, где он отмечал смелые действия частей и их командиров. В то же время давал жесткую оценку и требовал решительности от тех генералов, которые вели наступление пассивно, прятались в тылу.
Вот лишь некоторые строки из приказов: «…командиры корпусов Юшук, Дремов, Бабаджанян за полем боя и за действием своих войск не наблюдают, отсиживаются в тылах (10–12 километров). Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте событий».
Жуков предупреждал о недопустимости топтания на месте и медлительности при штурме Зееловских высот, где немецкие войска имеют все возможности для обороны и нанесения ударов. Завязнуть в лабиринте холмов, оврагов, затопленных низин означало новые большие потери.
Упорные бои не прекращались трое суток, с 16 по 18 апреля. На следующий день в 12 часов дня была проведена мощная артиллерийская и авиационная подготовка, в результате которой часть вражеских укреплений была сметена с лица земли.
К исходу дня 19 апреля Зееловские высоты были преодолены. В ходе боев погибло пять тысяч советских бойцов и командиров. Если сопоставить эти потери с накалом боев против двухсоттысячной 9-й немецкой армии, оборонявшей эти высоты, то они оказались гораздо меньше немецких.
Девятая армия была разгромлена. Остатки ее добивали и после того как наши войска вышли на оперативный простор и двинулись, не снижая темпа, на Берлин.
Одиннадцатый корпус «Ваффен СС», побросав тяжелое вооружение, бежал на юго-запад, чтобы сдаться американским войскам. Были окружены и уничтожены отборные (гренадерские) танковые дивизии «Курмарк» и «Нидерланды», большинство пехотных дивизий.
Всего
в Берлин сумели прорваться около 14 тысяч немецких солдат и офицеров и небольшая часть техники. Характерно, что из этого числа четыре тысячи человек были шведы из панцергренадерской дивизии «Норланд». Остатки этих подразделений стали самым крупным и последним вливанием в оборону столицы рейха.Жуков, как никто другой, понимал, что если он даст возможность отойти на Берлин с Зееловских высот 9-й армии, то 200 тысяч человек превратят гарнизон Берлина в сильный кулак, который затруднит штурм города и нанесет Красной Армии значительные потери.
Он не допустил этого. Уничтоженные немецкие дивизии, сотни танков, штурмовых орудий, которых так ждали в Берлине, остались на Зееловских холмах и в болотистых низинах. Битва за Зееловские высоты стала преддверием штурма Берлина.
Глава 7. Путь на Берлин
Тяжелый самоходно-артиллерийский полк подполковника Пантелеева, действовавший на разных участках, понес немалые потери и сосредоточился недалеко от небольшого немецкого городка Фройденбург.
Вначале остатки полка планировалось включить в состав наступающих на Берлин частей. Представитель штаба армии, осмотрев машины и выстроенные перед ними экипажи, только покачал головой и дал сутки на подготовку.
Из двадцати одной самоходки шесть сгорели или были разбиты. Повреждения различной степени получили почти все оставшиеся «зверобои». В строю осталось восемь машин, еще семь требовали срочного ремонта.
Несмотря на усиленную броню толщиной девять сантиметров, рубки некоторых машин были пробиты насквозь. И каждая пробоина стоила чьей-то жизни, а порой и двух. Пользуясь условиями гористой местности, зарослями кустарника, немецкие артиллеристы зачастую стреляли едва не в упор.
Широко применялись зенитные 88-миллиметровые орудия, обладающие большой прицельной дальностью и пробивающие броню самоходок на расстоянии двух километров.
Чистяков подошел к машине командира четвертой батареи Григория Воронина. Грузный, обычно смурной капитан, потерявший на войне всю семью, на этот раз был оживлен. Он показывал окружавшим его офицерам пробоины в броне его машины.
— Одна… две… четыре. Это только сквозные. А всего одиннадцать попаданий. И ничего, пережили.
Не слишком ценивший собственную жизнь, Григорий Воронин мельком упомянул, что погиб наводчик и был тяжело ранен заряжающий — оторвало руку.
Оказалось, Воронин схватился в одиночку с батареей 75-миллиметровых противотанковых пушек.
Они ударили из засады, сразу подожгли две «тридцатьчетверки» и всадили подкалиберный снаряд в лобовую броню «зверобоя».
— Вот так я один против четырех стволов остался, — рассказывал Воронин. — В горячке промазал. Пока орудие перезаряжали, еще один снаряд словили. Наводчика наповал, только брызги во все стороны. Но я все же одну «гадюку» накрыл, вдребезги разнесло.
По голосу чувствовалось, что старший лейтенант хватил по своей привычке кружку водки, но Пантелеев замечание не сделал. В ближайшие сутки его машина будет ремонтироваться, и комбат мог позволить себе расслабиться.