ЗвеРра

По ступенькам устало поднимался росомаха. В зверином облике.

Через несколько мгновений он толкнул дверь и мокрой, грязной шваброй ввалился в комнату. Оставив дверь полуоткрытой, молча заполз под кровать и заснул, не желая обсуждать неудачную погоню.

Из кухни просачивались умопомрачительные запахи: пирог уже пёкся.

Марк закрыл окна и двери, сел к столу и принялся снова разглядывать изображения одноглазого пророка, думать и сопоставлять.

— Волки обиделись… — бормотал он себе под нос. — Волки обиделись и забыли… Обиделись, что их дары не оценили… Так обиделись, так обиделись…

Из кухни поднялся Птека, торжественно неся блюдо с пирогом.

Водрузил блюдо на южный стол.

— Где сегодня ночевать будем, как думаешь? — спросил его Марк.

Птека неторопливо разрезал горячий пирог на части.

— У нас дома… — мечтательно предположил он. — Грибов нажарим…

— Увы, — оборвал его мечты Марк. — Заночуем мы у волков: смиренно попросимся на постой. Заверни полпирога с собой: угостим хозяев Волчьих Башен. Графч, ты пойдёшь с нами?

— Нет! — обиженно прозвучало из-под кровати. — Скараулю гада. А вы идите.

— Договорились. Жаль только, дождь не кончается.

— Скоро закончится… — угрюмо пообещал росомаха. — Снегом.

Наевшись пирога до отвала, Марк стал готовиться к очередной ночи. Карту, тетрадь сложил в полосатый рюкзак. Слазил на чердак за влажными носками.

Птека упаковывал еду.

Дождь лил, как окаянный.

Марк высунул нос за дверь мельницы, присматриваясь и собираясь с духом.

Вечер надвигался, пора было идти. Марк натянул вязаный жилет, рюкзак спрятал под зубровый плащ, надел и полосатую шапку под капюшон. Птека, блистая шубой, баюкал у груди тючок с запелёнутым пирогом. Набаюкавшись вдоволь, убрал пирог в мешок.

Росомаха наполовину выполз из-под кровати и, валяясь на половичке (всё то же вязаное изделие трудолюбивых птековых родственников) с интересом наблюдал за сборами.

— Ну всё. Пока, Графч! Удачной охоты!

— И тебе! — откликнулся росомаха.

Марк толкнул дверь и вышел под дождь.

Приближение ночи чувствовалось: стылая сырость царила вокруг. Если утром бушевала яростная летняя гроза, то сейчас зябкий осенний дождь вперемешку со снегом заливал-засыпал ЗвеРру, обещал скорую зимнюю стужу.

Марк в очередной раз подивился сегодняшним гостям, не поленившимся навестить его по такой погоде, как лису, так и тайному соглядатаю.

Плащ его мигом отсырел и отяжелел, давя на плечи. Марк вздохнул, приказал себе не обращать внимания ни на снег, ни на дождь, и зашагал по берегу. Вниз по течению реки.

Птека спешил за ним, изредка поскальзываясь на мокрых камнях. Он не спрашивал, куда они идут, хотя видел, что путь к Волчьим Башням Марк избрал довольно извилистый.

ЛУНА ПРИБЫВАЕТ

Ночь первая

…За спиной у Марка сеял снег. На воду, на берег, на мокрые камни. Впереди чернели развёрстые недра Могильников. Новорождённый месяц в этот раз была закрыт тучами, некому было заглядывать в световоды. Из недр горы сочилась мгла.

Марк пнул мелкий камушек кроссовком и фыркнул.

— Я тут подумал, — объяснил он Птеке, — что ничего своего у меня сейчас нет. Плащ — зубров, рюкзак — твой, карта — жабкина, светильник у Илсы позаимствовал. Вылитый бомж.

— Нам обязательно… Туда? — шепотом спросил Птека.

— Не бойся, далеко мы не пойдём, — пообещал Марк. — Держись за мной.

Он высвободил рюкзак из-под плаща, достал светильник и запалил. Свету получилось немного — зато темнота вокруг недобро оскалилась. Птека сильнее сжал мешок с пирогом, съёжился.

Шаг, ещё шаг, ещё шажок.

Они снова вышли в зал Лунного волка. Стояла замогильная тишина. И холод.

Огонёк высветил укрытое плащом тело третьего человека. Марк аккуратно обошёл его, приближаясь к волку.

Лунный волк замер на гранитном ложе. Он был не то во сне, не то в оцепенении. А может быть, бродил сейчас по тёмным полям. Глаза волка были полуприкрыты и не светились.

Марк поднял светильник повыше, чтобы лучше видеть. Птека же, наоборот, постарался никуда не смотреть, кроме как на кроссовки Последней Надежды.

Огонёк светильника трепетал мотыльком. Марк приблизился почти вплотную к Лунному волку, тронул его за лапу, покоящуюся на черепе. Волк не очнулся. Каждая его шерстинка казалась выточенной из белого нефрита. Чёрные гагатовые когти вонзались в костяное темя.

Марк вручил светильник Птеке, весьма бесцеремонно вытащил череп из-под лапы волка, покачал его на ладони, словно футбольный мяч, сунул в полосатый рюкзак, забрал светильник и направился к выходу.

Уже на пороге Могильников, набрасывая на голову капюшон, он довольно сказал:

— Тыкс, одно дело мы сделали. Всё ж таки не с пустыми руками теперь идём.

У Птеки от переживаний перехватило горло, поэтому он только закивал в ответ, не решаясь спросить, зачем понадобилась эта кража.

…Они пошли прочь от Могильников, оставляя на сыром, набухшем снегу тёмные провалы следов.

Птека оглянулся на скалы, черпнул ладошкой снежных хлопьев, слизал их.

— А если волк нас догонит? — хрипло спросил он.

— Не думаю, — голос Марка звучал спокойно и умиротворенно. — А потом, мы же не навечно череп взяли, можем и вернуть. Так, звеРрей попугаем. Не всё же им нас пугать…

Марк повёл плечами, потянулся и с удовольствием принюхался. Пахло снегом, мокрой шубой Птеки. И тихонько витал в воздухе вызывающий аромат пряных духов. Он был еле ощутим.

— Диса, вылазь! — разоблачил чернобурку Марк.

Темнота около скал уплотнилась, — из-под прикрытия выступила Диса. Пошла рядом.

— Я тебя охраняю! — как ни в чём не бывало, заявила чернобурка.

— Ты подглядываешь и подслушиваешь, — равнодушно отозвался Марк. — Учись говорить правду перед концом света.

Диса промолчала.

Марк подумал, что Илса где-то там, либо у себя, либо в Лисьих Норах. Пахнет яблоками, лёгкими шагами и озорной улыбкой. И одуванчиками. Наверное… А ведь он совсем забыл в суматохе последних событий, что птековы родичи уже сделали для неё рюкзачок…