Зверское убийство. Тайна Люка Эббота

Он стал незнакомым.

И он — опасный незнакомец.

Как по заказу, внезапно раздался отдаленный гром и блеснула молния.

— Боже милостивый, и гром небесный, и все такое, — громко сказала она себе самой и встала, чтобы закрыть форточку. За окном внезапно весь сад озарился светом молнии. Под ее окном была подъездная дорожка, и пока она вглядывалась во тьму, что-то опять осветило асфальт. Не с неба, а из открытой двери. Это был Дэвид, стоявший в дверях с чемоданчиком в руке, поправляя плащ и глядя в темное теперь небо. Свет из двери освещал его высокие скулы, прямую линию носа, твердый рот и сильные, подвижные руки, что ловили развевающиеся на ветру полы плаща.

— А что же Дэвид? — спросила она себя саму. В противоположность догадке Пэдди, она знала о тайных чувствах к ней со стороны Дэвида. Она не была дурочкой, и была незлой женщиной. Она понимала: он сейчас в неблагополучной фазе жизни, отвергнутый женой, одинокий, тяжело работающий день и ночь; их профессия, что поддерживает других людей, сама по себе требует чьей-то душевной поддержки. Он очень одинок и изголодался по участию и любви. Именно это заставляет его стыдиться своей слабости, поэтому естественной его реакцией явилось отрицание ее, Дженифер, — ее, кто вроде бы совершенно естественно мог бы предложить ему и любовь, и поддержку. Они оба никогда об этом не говорили, но оба знали это.

Она отвернулась от окна и услышала, как он заводит мотор. Затем машина поехала вниз по улице. Она заставила себя поглядеться в зеркало. После минуты пристального изучения себя Дженифер улыбнулась.

— Ну, полно, — сказала она с улыбкой. — Неужели ты и впрямь думаешь, что ты такая роковая женщина, что трое разных мужчин о тебе мечтают?

Волосы ее растрепались от лежания на подушке, в глазах не было блеска, а чувственный ее рот выглядел бледным, и губы потрескались. Ни один мужчина не заглядится на такую. Она в последнее время не много времени уделяла своей внешности. Теперь ей было видно, что возле глаз и на шее появились новые морщинки. В темных волосах появилось несколько седых волос. Время покупать краску. Она чересчур худа — и это странно, потому что годами ей приходилось бороться с излишним весом.

— Ты выглядишь на свой возраст, девушка, — сказала она себе самой. — Может быть, настало время и действовать по возрасту.

Позади нее, за окном, вновь вспыхнула молния, и раздался удар грома, уже ближе. Несколько дождевых капель ударило в стекло, и тут же возле нее зазвонил телефон. Его звук был настолько неожиданным, что она подпрыгнула.

— И нервы не в порядке, — отметила она. Сняла трубку и присела на край кровати.

— Привет, милая, — сказал в трубку мужской голос. — Не желаешь ли выпить со мной?

Это был Марк.

Она была уже в холле и надевала пальто, когда прозвенел дверной звонок. Она открыла дверь — на пороге стоял Люк.

— Привет, — сурово сказал он. — Я хотел бы поговорить с тобой.

— Но я собралась уходить, — неловко проговорила она, отступая назад. Он был таким массивным в своем развевающемся на ветру плаще.

— А… — Он рассматривал ее, а ветер из открытой двери плотно облепил свитером и юбкой ее тело. — Это недолго.

— Ну, хорошо, тогда заходи, — пригласила она.

— Кто это, Дженни? — послышался голос дяди Уэлли. Дженифер поглядела на Люка.

— Мальчик-разносчик, дядя, — негромко ответила она и прошептала: — Он сердит на тебя — нет смысла сейчас начинать спор. Иди сюда.

Она провела его через темную приемную и закрыла за собой дверь. Она чувствовала в темноте его присутствие, и между ними будто повис неразрешенный вопрос. Она побыстрее отыскала выключатель.

— Ты едешь на вызов? — спросил Люк.

— Нет. На ночные вызовы ездит Дэвид, с тех пор, как… на некоторое время. Я собиралась выпить вместе с Марком.

— А! — Он метнул на нее сердитый взгляд — и отвернулся. — Я не имею права удерживать тебя от отношений с женихом.

— С… кем? — Она думала, что не расслышала.

Он прямо посмотрел на нее:

— С твоим женихом. Он прямо заявил мне, что вы помолвлены и собираетесь пожениться, но должны выждать приличествующее время по смерти его матери.

— Да? И когда же он тебе сказал это? — Она почувствовала, как ее охватывает гнев. И еще что-то, напоминающее удушье. Она даже подумала мельком — уж не лесбиянка ли она в душе. В холле порыв ветра рвал дверь.

— Этим утром. Я виделся с ним.

— Понятно. Это было до того — или после того, как ты виделся с Дэвидом Грегсоном?

— До. — Он внимательно посмотрел на нее. — Что-то случилось, Дженни.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Это классическая уловка: непонимание, — зло сказал он. — Я имею в виду прошлый вечер — и сегодняшний. Не одно и то же, правда?

— Не знаю, право. В самом деле? Разве ты не затем здесь, чтобы задавать вопросы? И разве не этим же ты занимался весь прошлый вечер? Ты же полицейский — тебя ждет твоя работа.

Наступило тягостное молчание. Затем он заговорил, и несмотря на всю свою злость она слышала в нем нескрываемую боль.

— Обычно я не задаю полицейских вопросов людям, которых люблю. Я допрашиваю людей, которые мне не дороги лично.

— Фреда Болдуина, например.

Снова повисла тишина.

— Мы освободили Фреда Болдуина час тому назад. Дженни, в прошлый раз я не был полицейским с тобой. Я — это был я. Люк. Просто человек. И я был очень, очень счастлив. Я думал тогда, что и ты — тоже. А этим утром, когда мне сказали, что ты уже обручена…

— Я не обручена. Я не знаю, с чего это Марку вздумалось говорить, но он ошибся. Да, я часто виделась с ним, когда впервые после разлуки приехала в Вичфорд, но наши отношения не дошли до этой фазы, насколько мне известно.

— Возможно, именно поэтому он желает тебя сейчас видеть.

— Возможно.

— И что?

— Что — что?

— Ты выйдешь за него замуж?

— Нет. Не знаю. Какая тебе разница? И почему я вообще должна за кого-то выходить замуж? Я вполне счастлива и так. Благодарю.

— Я понимаю.

Она повернулась к нему.

— Послушай, Люк, я не… — она остановилась и прислушалась. — Что это такое?

Он выглядел устало и расстроенно.

— Что такое? Я ничего не слышал. — Он прислушался, но тщетно.

— Такой странный звук… наверное, это кот просится в дом от дождя. — Она посмотрела на него, но не могла найти слов. — Ты здесь — для того, чтобы поговорить о твоем расследовании, или…

— О, это касается дела лишь потому, что я никак не могу сосредоточиться. Да нет, все ерунда. Черт возьми, это, конечно, касается дела, но… говоря откровенно, дорогая, я ничего не понимаю. Что-то со мной происходит. С тобой ничего не происходит? Это все, что я желал бы знать, Джен. Так или иначе.