Зверское убийство. Тайна Люка Эббота

— Покажи-ка мне еще раз эти планы, — сказала мать. — Я имею в виду те, что касаются спален.

— Сию минуту, они у меня, — охотно отозвался Марк.

Улыбаясь про себя, мать последовала за Марком в его кабинет. Она делала вид, что затея не стоит и внимания, и ей самой — лишь бы только успокоить Марка. А завтра она еще раз заглянет в это чертово завещание.

Глава 4

Последний визит Дженифер был в новый квартал, к Трейси Болдуин и ее новорожденному ребенку по имени Патрик, который, по ее словам, «неважно себя чувствовал ночью».

Однако по ее приходе сразу же выяснилось, что новорожденный излучает сытость и довольство здорового младенца. Этого, правда, нельзя было сказать о его матери, которая выглядела бледной и усталой. Дженифер осторожно задавала вопросы, делая тем временем пометки для себя. Трейси призналась, что ребенок физически изматывает ее, поэтому она утром накричала на него, испугав его довольно сильно — так же, как и себя самою. В этом и состояла причина волнения.

Дженифер усмехнулась:

— Я рада слышать это: приливы злости вполне нормальны. Если молодая мать говорит врачу, что иногда готова сбросить ребенка с лестницы, то врач знает, что с нею все будет в порядке. Нас, врачей, должны беспокоить те, кто устает с детьми, однако уверяет, что «все в порядке». Вот эти матери могут однажды сделать действительно нечто ужасное. С приходом в дом новорожденного ничего действительно «в порядке» в доме остаться не может. Дети — эгоистичны, досаждающие родителям маленькие существа. Вы же разозлились бы, если бы кто-то из взрослых начал вести себя подобным образом, правда?

— Вероятно, да, — Трейси кинула на Дженифер застенчивый взгляд. — Иногда он так досаждает Фреду, что тот просто хлопает дверью и пропадает где-то часами. Фред говорит, что от крика младенца он начинает сходить с ума, и это так и есть. Прошлым вечером у Фреда глаза стали просто ненормальными, и он ходил и говорил, как робот. Затем ушел и пропал на несколько часов. То, что вы сказали про матерей, действительно и для отцов тоже?

Наверное, она вызвала ее только для того, чтобы спросить об этом, подумала Дженифер. Ребенок был явно здоров и в порядке. Бедняжка, она напугана собственным мужем. Дженифер это было очень знакомо. Поэтому она сочувствовала Трейси, успокаивала ее — но мысленно сделала памятку о том, чтобы проверить Фреда Болдуина на признаки неуравновешенности: нельзя было подвергать мать и ребенка риску.

— Конечно, отцы тоже впадают в бешенство и отчаяние. Но ведь ваш муж убегает из дому — вместо того, чтобы пытаться причинить вред ребенку? Таким образом он избавляется от своего гнева, он расходует свою злобную энергию. Я полагаю, с его стороны это оптимальное решение. Воображаю, как часто вам хочется сделать то же самое — уйти куда-нибудь. Я права? — И она пристально посмотрела на девушку. После минуты молчания Трейси Болдуин вспыхнула и кивнула.

— Я однажды так и сделала — и позволила ему подержать ребенка. Когда я пришла, они оба мирно спали на софе, а телевизор работал, не выключенный.

— И никто не был в обиде, — улыбнулась Дженифер. — Не волнуйтесь: я вижу, что вы — хорошая мать. И у вас прекрасный, здоровый малыш. Подозреваю, что его беспокойство ночью вызвано тем, что режется первый зуб. Я дам вам рецепт для облегчения боли у ребенка. Иногда мне кажется, что родители страдают от первых зубов более, чем сами дети. Но если вы думаете, что зубы прорежутся — и все проблемы пройдут, посмотрите, как он будет жевать все подряд с зубами! Дети грызут все, вплоть до мебели: совсем как щенки.

Наконец-то Трейси засмеялась. Дженифер мягко прощупала животик Патрика и со значением взглянула на мать: закричит ли от возмущения ребенок? Его только что кормили, и, успокоенный, он предпочел заснуть.

— Это ты, Дженифер? — спросили из гостиной.

— Если не я — то вам придется сменить замок, — отозвалась Дженифер, ставя на пол кейс и вешая пальто. Она прошла в гостиную и поцеловала тетушку, которая сидела за вышиванием у окна, чтобы уловить последние лучи вечернего солнца.

— Не будь такой дерзкой, милая, — проворковала тетушка, с привычной легкостью вышивая французским узлом, — можешь получить воспаление седалищного нерва.

Дженифер застыла на полпути к софе:

— Каким образом от дерзости произойдет воспаление седалищного нерва?

Тетушка Клоди откусила шелковую нить.

— Потому что рано или поздно получишь за это по попке, — объяснила она, наклонясь к своей корзине, чтобы отыскать там нитки другого оттенка.

— Но я должна кое-что спросить, — продолжала Дженифер, падая, наконец, на софу. — Были звонки в мое отсутствие?

— Нет, милая. Никаких звонков. Кажется, мир сегодня спокоен и умиротворен.

— Не совсем. Случилось убийство. — Она передала тетушке вечернюю газету. — Кровавое и ужасное убийство. Одна из наших пациенток… оказывается, Фрэнсис знает ее — у нее болела спина.

— Дорогая Фрэнсис: она как подарок твоему дядюшке. — Клотильда взглянула на газету и произнесла: — Я прочту ее после обеда, когда буду чувствовать себя не такой усталой.

Дженифер глубоко вздохнула и сбросила туфли.

— Сегодня Дэвид доверил мне четыре вызова: мистер Тиг, мистер Крецмер, миссис Типпит, миссис Болдуин. На себя он взял всех остальных.

— Наверное, он бережет тебя.

— Да бросьте вы, — взорвалась Дженифер. — Я знаю, что вы любите его, но скажите по правде, тетушка: не считаете ли вы, что уже пора доверить мне нечто большее, нежели фурункулы и капризничающие младенцы?

— Он доверит тебе, доверит… если только ты не будешь так кипятиться… Это обескураживает его.

— Да он просто скрывается в свою раковину, как какой-нибудь моллюск — и уходит от разговора. Он — негодяй, чопорный, напыщенный, самодовольный! — И Дженифер стукнула кулаком по ручке софы, всей душой желая, чтобы это была голова Грегсона.

Тетя Клоди вздохнула:

— И почему это все привлекательные мужчины такие гадины? Это просто какой-то закон природы. Когда я повстречала твоего дядюшку, я с первой же минуты подумала, что он — замечательный человек, потому что он был так уродлив. После всех встреченных мною красивых мужчин он и в самом деле оказался просто прелесть. Жить с ним — большое удовольствие. Возьми на заметку: есть одни удовольствия — и есть иные. — И она добавила с некоторой суровостью: — Старый он дурень.

Дженифер поглядела на тетушку с любовью и умилением. Тетушка была когда-то ветреной девушкой, этакой порхающей бабочкой, королевой красоты в графстве и в своем кругу; однако с железным стержнем внутри. Ее замужество за Уэллесом Мэйберри было своего рода актом протеста, но последующие годы, прожитые с обожаемым, но невозможным мужем, воспитали в ней великое терпение, известное лишь страдающим хронической болезнью или нищим.

— Я встретилась за чаем с Фрэнсис в «Коппер Кеттл». Марк Пикок закрыл свой магазин рано — по неизвестной причине. Очевидно, после набега американских туристов.

— Ах, не нужно такого сарказма, милая. Не то заработаешь ранние морщины. — Клоди методично работала иглой. — Марк, вероятно, имеет тьму недостатков, но это не уменьшает его чувства чести и достоинства. — Она пристально взглянула на Дженифер: их взгляды встретились. — По крайней мере, я так не думаю. — Несмотря на свою мягкую внешность, Клотильда Мэйберри, в девичестве Имс, обладала первоклассным умом и прекрасным инстинктом в отношениях с людьми. — Марк — очаровательный мужчина, такой культурный и интеллигентный, и я бы желала… — Она внезапно замолчала.