Зверюшки

Сейчас Секретарь направлялся на юг. Целью его поездки был город Хамзяк, лежавший в горной котловине на самом юге Края. Дальше дороги не было, а сухие степи понемногу переходили в полупустыни, где на каменистой почве росли лишь редкие колючки. До места оставалось недалеко. Машина Секретаря уже пересекла Онгудайский хребет и выехала на плоскую, как стол, Хамзякскую котловину. Время от времени на это ровное пространство вторгались невысокие хребты, заставляя дорогу огибать их. К одному из таких мест и приближалась сейчас машина. Дорога проходила рядом с горным склоном, по которому спускалась вниз цепочка огромных каменных глыб, похожая на утыканную шипами спину огромного зверя. Секретарь хорошо помнил это место и всякий раз, проезжая мимо, оборачивался и смотрел назад, пока хребет чудовища не исчезал вдали. В его памяти возникали обрывки воспоминаний что-то из школьных лет, кажется - что якобы в незапамятные времена на Земле обитали такие жуткие твари, вроде ежей, покрытых колючками, только огромные, как паровозы. Но потом все эти ненужные в жизни сведения спрятались где-то в самых дальних уголках мозга, придавленные горой позднейших впечатлений, и лишь изредка выползали оттуда под давлением внешнего импульса - как сейчас. Смутно Секретарь осознавал, что его память хранит много такого, что вспоминать совершенно не стоит, а лучше бы и вообще позабыть, и поэтому он старался не тревожить её, чтобы одно случайно извлеченное воспоминание не потянуло за собой цепочку других - а что из этого могло получиться, лучше было и не думать.

Возможно, так же считали и все прочие руководители Края, стараясь до минимума сократить информацию, которая могла напомнить о старых временах. Они добились на этом поприще такого успеха, что никто уже почти и не вспоминал эти старые времена, хотя в сущности, кончились они совсем недавно - все детство и юность Секретаря прошли при них. А потом... но то, что произошло потом, он так упорно старался забыть, что его усилия увенчались успехом. Там было что-то столь неприятное, что с такими знаниями он бы не просто не смог исполнять свои обязанности, но и осталось бы ему только просунуть голову в петлю.

Ну вот, - подумал он с неудовольствием, - так и начинаешь рыться в памяти, хотя совсем этого не хочешь. Лучше ещё раз обдумать то, что ожидает его впереди.

Товарищи на местах получали сообщение о прибытии Секретаря всего за полчаса до его приезда, и им оставалось только, бросив все дела, мчаться в аэропорт, и Секретарь был уверен, что, застав их врасплох, сможет прочесть на их лицах то, что они действительно думают. Он знал по личному опыту, что каждый человек считает себя в чем-то виноватым, и при таких неожиданных визитах все уверены, что ему все известно, и он приехал только для того, чтобы карать. И поэтому соглашаются на любые его предложения и принимают их, даже не подумав ослушаться. А в этот раз он намеревался ни много ни мало - снять Председателя Районной Редакционной Коллегии, твердо зная, что тот более охотно исполняет распоряжения Секретаря Организационного отдела, чем его - а значит, пока не поздно, его надо менять на более лояльного работника. Вот, например, Руп Вадага - исключительно способный и многообещающий молодой человек, но пока что всего лишь Второй Секретарь Коллегии. И его быстрое возвышение скажет всем, кто в действительности направляет в Крае Генеральную Линию, а кто только подмазывается и, хотя демонстрирует высокий профессионализм, увы, не обладает необходимым политическим чутьем.

Слева от дороги остался поселок Афаргуй, и машина уже совсем подъехала к горному склону с хребтом чудовища, когда водитель внезапно затормозил. Грузное тело Секретаря пролетело вперед, и только реакция референта и охранника, успевших схватить его, помешала ему удариться лбом в стеклянную перегородку, отгораживавшую салон от водителя. Жалобно завизжали шины. Автомобиль занесло и развернуло поперек дороги. Прежде чем кто-нибудь опомнился, водитель распахнул дверь и, что-то выкрикивая, кинулся головой вперед в придорожную канаву.

Секретарю почти не приходилось попадать в экстремальные ситуации, поэтому его мозг не мог сразу справиться со стремительным потоком событий. Вначале его охватил безудержный гнев на шофера, позволяющего себе странные выходки. Референт, сидевший на откидном сиденье напротив него, был моложе, и реакция у него оказалась быстрее. Он решил, что машина загорелась, и шофер кинулся в канаву, ожидая взрыва. Он выпихнул грузное тело Секретаря наружу и вывалился из машины сам. Охранник уже стоял на асфальте и осматривался, положив руку на кобуру.

Секретарь последовал его примеру. Едва он взглянул на горный склон со скалистыми выступами, как у него отвалилась челюсть, и он прислонился к автомобилю, чтобы не упасть.

Поверхность склона колебалась и вспучивалась, как будто нечто, скрытое внутри, пыталось выбраться наружу и скидывало придавившие его напластования. Вниз по склону летели огромные валуны, перегораживая дорогу. Скалистые шипы качались, задевая друг за друга с жутким скрежетом, и с каждой минутой поднимались все выше и становились все острее. Выпучив глаза и раскрыв рты, люди смотрели, как из горного склона появляется гигантское чудовище с грубой буро-зеленой шкурой, почти неотличимой по цвету от каменистой почвы. Первым не выдержал референт. Он кинулся в машину, завел мотор и помчался прямо к чудовищу, видимо, в панике перестав соображать. Тем временем кошмарное создание - стометровой длины гора мяса с гигантскими шипами на спине, четырьмя тумбообразными ногами, длинным хвостом и такой маленькой головкой, что её почти не было заметно - полностью вылезло из горного склона, развороченного, будто в него попало несколько авиационных бомб, и двинулось вниз, сокрушая все на своем пути. Машина, управляемая референтом, на полном ходу врезалась в одну из колоссальных ног чудовища и остановилась со сплющенным передом. Тварь, казалось, вовсе этого не заметила. Ее нога опустилась на искореженный автомобиль и вдавила его в асфальт, продавив в дорожном покрытии огромную яму.

Охранник уже расстрелял в чудовище три обоймы из пистолета - без всякого результата - и сейчас дрожащими руками запихивал в пистолет четвертую. Неизвестно, что пришло ему в голову - может быть, во время боевой подготовки ему внушили мысль, что незачем жить, если он не сумеет обеспечить безопасность своего подопечного - но расстреляв ещё восемь патронов, он приставил пистолет к виску и последней пулей размозжил себе череп.

Секретарь сидел прямо на асфальте, схватившись рукой за сердце. Ему было тяжело дышать, грудь с левой стороны жгло огнем, окружающий мир становился смутным и тусклым. Но сквозь застилающую зрение пелену он видел, как просыпаются чудовища, погребенные в земле, как они поднимают свои головы, торчавшие сопками среди степи, встают на ноги и уходят прочь. И в последнюю минуту жизни, прежде чем навсегда закрыть глаза, Секретарь успел увидеть, как ещё одно существо, чей ужасный лик всегда казался обрывистым склоном, прорезанным горизонтальными выходами камня, расправляет крылья и взлетает, исчезая в небесных просторах.

5.

Н. открыл глаза в тесном, темном и сыром помещении, похожем на колодец. Оно освещалось только тусклым светом, который давала слабая лампочка под потолком, окруженная туманным ореолом, как в бане. В одной из стен была тяжелая железная дверь с маленьким отверстием на уровне головы. Под потолком, теряясь в густой тени, проходили в несколько рядов какие-то трубы, и от них по стене тянулись темные подтеки. Трубы обросли мохнатой грязью, спускавшейся вниз сосульками. Гораздо ниже их вдоль стен были установлены двухъярусные нары, сколоченные из едва обструганных досок. Н. попытался приподняться с твердого и неудобного ложа и почувствовал резкую боль. Его туловище одеревенело, а легкие едва вдыхали воздух - как будто были зажаты между двумя досками. Н. с удивлением расстегнул рубашку, обнаружив при этом, что левая рука опухла и плохо слушается команд, и увидел, что его грудь туго перебинтована. Ощупав руками голову, он обнаружил бинты и на ней.

В ушах раздавался какой-то звон. Прислушавшись, Н. понял, что в голове по-прежнему вертится та музыка со странной пластинки, которую он слышал у Свена - позвякивала гитара (сейчас он отчетливо понимал, что это гитара, несмотря на странное звучание), бас равномерно сотрясал воздух, и хриплый голос произносил что-то непонятное и таинственное... Музыка из другого мира, настолько же отличающегося от его родного мира, как и тот, в котором он сейчас очнулся. Он даже подумал - а существовал ли тот, прошлый мир? Может, он всю жизнь провел в этом темном и сыром бункере, и только ненадолго позволил себе забыться? Но нет, это невозможно. Если он никогда не видел ничего, кроме сырых стен, откуда он взял, что тут так плохо, и откуда взялись те яркие видения, которые составляли его предыдущую жизнь?

Однако, этот новый мир следовало хотя бы осмотреть, и Н., невзирая на боль, поднялся и сел на краю нар. Вся его одежда была на нем, только ремень исчез, и из карманов пропало все содержимое. На ногах были ботинки, но почему-то без шнурков.

Почти сразу же он обнаружил, что находится в этом мрачном помещении не один. На противоположных нарах сидел какой-то человек с изможденным и, как показалось Н. в полутьме, черным лицом. Его взгляд следил за Н. без особого интереса, но все же внимательно.

Очевидно, он уже давно наблюдал за Н., но не делал никаких попыток начать разговор. Н. пришлось брать инициативу в свои руки.

– Где я?
– спросил он.
– Что это такое?

– А вы никому не скажете?
– прохрипел человек напротив.

– Нет...
– машинально произнес Н. Тогда незнакомец едва заметно похлопал по нарам рядом с собой, и Н., сморщившись от боли, перебрался через проход. Оказавшись рядом с соседом, он почувствовал, как у него слабеет в промежности - настолько ужасен был вид собеседника. Один его глаз заплыл, лоб иссечен шрамами, рваная одежда едва прикрывала грудь, тоже покрытую кровавыми царапинами, ладонь левой руки изуродована, как будто попала под пресс, и два пальца на ней превратились в кровавые лохмотья. Судя по произношению незнакомца, во рту у него недоставало половины зубов. На тех же нарах, рядом с сырой стеной, неподвижно, словно бесформенная гора тряпья, лежал ещё один человек, повернув лицо к стене. Над головой, на втором ярусе нар тоже кто-то был; Н. слышал над собой скрип досок и еле слышные стоны.