Звезда Аделаида - 1

Посему допрашивать будущих рабов, своих ли, чужих буду я сам, а то лишнего наболтают они, а легионеры и забудут спросить про главное для меня.

А теперь, верно, Карра твоя уже пришла под дверь опочивальни твоей, пойди, спроси у неё факел из каморы для рабов или рабынь, пусть принесёт его в кухню и вденет в кольцо.

Тебя же хочу просить об одежде и доспехах ромейских, ибо одеяние многослойное моё слишком грязное, сегодня же побывал я в термах, а после был в лесу, на одной заболоченной полянке с предивными растениями, но туда я, а если захочешь, то и мы с тобой в сопровождении одних лишь рабов как-нибудь можем и отправиться, ежели не против ты такой прогулки.

Я есть не только обычный чародей, но и зельевар, а у вас в ближайшем к городу лесу произрастают травы, цветы и соцветия диковинные, каких во время «моё» уж и не осталось вовсе.

А какие они полезные, да нужные людям! Правда, не все они полезны, есть и те, кои беду человеку приносят, и все их должен знать ты - и полезные, и вредоносные. Но беспокойства не имей о сём - всему, что только знаю, обучу я тебя, мой добрый Квотриус, только после этого исчезну, да и то, если повезёт. А повезти мне, хоть как-нибудь, но должно же. Не может быть такового, что человек из времени иного останется жить навеки о времени, ему чуждом, как никакое

– Эх, что-то я не о том, - заметил Северус.

Только что увидел он, какой тоской подёрнулось лицо возлюбленного. Взглянув же в печальные глаза Квотриуса, совсем растерялся Мастер Зелий.

– Я… Я просто хотел попросить ночную тунику у тебя, а всю эту одежду, грязную, надобно отдать рабыням, чтобы постирали они её сейчас, а к третьим петухам выгладили бы, и я бы надел её чистую, свежую.

И, верно, есть у тебя доспехи, те, в которых ты ходил в свои первые походы на дикарей, когда было тебе семнадцать, и ещё не раздался ты так в плечах, как сейчас. Полагаю, они подошли бы мне почти совсем ладно. А лучшего мне и не надобно.

Квотриус открыл сначала один сундук, с доспехами, отводя глаза, стыдливо прошептал:

– Примеряют их на тело нагое.

– Так что ж ты смутился, будто нагого меня не видел?

… Через час с небольшим у Снейпа были вполне подходящий лорик* , и жемчужного оттенка шёлковая, немного коротковатая, чуть выше тонких коленей ночная туника, подпоясанная мягким лилейно-розовым поясом, так подходившем под цвет и мягкую, прохладную ткань одежды.

– Скажи Карре своей, чтобы передала она моё требование рабыням скроить из такого же шёлка тунику мне по размеру, но не торопись, не время сейчас.

Когда вернёмся из похода, тогда и займусь я одеянием своим.

Ну что ж, бери клубень, да разверни его сперва, и пойдём на кухню варить Веритасерум, брат мой Квотриус, возлюбленный мой.

______________________________________________________

* Лорик - кожаный доспех легионеров из двух половин - передней и задней, скреплённых кожаными, дублёными лямками, были ещё и завязки по бокам. На кожаную основу прикреплялись во множестве бронзовые пластины, отчего доспех казался цельным панцирем. На самом же деле, лорик был к этому времени так усовершенствован, что, в отличие от стальных средневековых панцирных доспехов практически не стеснял движений воинов в битвах.

Глава 21.

Они шли по коридору, как вдруг Северус, внезапно остановившись и развернувшись всем корпусом в сторону брата, спросил его прямо, без обиняков:

– На сколько лет выгляжу я, о прелюбезный брат мой Квотриус? Смотри, не лги мне - сам знаешь ты, что годы украшают мужчину. Я уже мужчиною стал с тобою, посему говори - не будет мне страшно, каковой бы правда ни оказалась. Главное, дабы сие суть правда была, самая верная.

– О брат мой, теперь же посвящён я в тайну великую…

Брат заговорил еле различимым шёпотом, чтобы не услышал никто из камерных рабов, спавших мертвецким сном после страшной грозы и разбуженных внезапным появлением Господ, теперь трущих неистово глаза грязными кулаками, чтобы проснуться окончательно и разглядеть, кому это не спится по ночам в доме.

… - Что пришлец ты из времени иного, а не…

– Пойдём, Квотриус, на кухню, полагаю, Карра твоя выполнила поручение, и факел уж освещает один из кухонных столов, а то слишком много здесь… подслушивающих и интересующихся чужими тайнами ушей!
– возвысил слегка голос Северус.

Эхом отозвались его слова на весь коридор, и рабы тотчас завалились на свои рогожи спать - узнали они голос Господина дома - чародея, а расслышали только со слов Квотриуса, неразумно оброненных им что-то о пришлеце, вестимо, о Господине Северусе, из какого-то непонятного рабам «времени». Для них, рабов, время измерялось лишь количеством кормёжек, да почти незаметной - уж всё полегче, чем воевать то с ромеями, то с соседями своими!
– работы в господском доме и на усадьбе.

Они пришли на тёмную, большую кухню, где в углу коптил чуть ли не выпадающий из кольца факел.

– А Карра весьма неисполнительна, делает всё кое-как, следует наказать её. Как думаешь ты, о Квотриус?

Cие был невинный такой вопрос из тех, что задают по привычке даже шпионы «на пенсии».

– О, нет, Господин и брат мой Северус, пойми - не защищаю я бывшую свою… утешительницу, скажу тебе так о ней, вовсе нет. Была она мне чем-то вроде игрушки живой, да к тому же, любила меня, пока не состарилась, и весьма сильно полюбляла она Господина своего. Да не отплачу злом ей!

Просто Карра - пиктка, да к тому же очень ленивая от природы, а, самое главное, она низкоросла весьма, так что вставить факел нормально в столь высокое для неё кольцо она не смогла бы, даже стараясь. А у неё нет и старания даже

– Отчего бы не сделать её вольноотпущенницей без выкупа, пускай возвращается обратно в своё племя - всё лучше, чем набирать жир на объедках господских блюд. Она же и неряшлива весьма.

– В том-то и дело, что однажды я осмелился сказать высокорожденному отцу… нашему, правда, недавно, - Квотриус стыдливо опустил глаза, - что она больше не нужна мне, но, напротив, вызывает лишь отвращение и попросил отца отослать её обратно туда, где её и заполонили много лет тому.

Но наш высокорожденный отец доступно объяснил мне, ничтожному полукровке, что племя её истребили полностью, а её - молоденькую девушку, оставили для развлечения легионеров, и оказалась она девственной - в свои целых двенадцать на вид!
– лет. Такого же среди Нелюдей не встречается, уж думали, что была она уже брюхата, ведь знаешь ты, о Северус, Нелюди не заводят пар на всю жизнь, но расходятся, как только детям исполнится по пять лет.

И не быть бы ей живой, если бы на отчаянную, но бесполезную, борьбу её и громкие вопли, так как было ей страшно больно, не подошёл мой отец, и не вызволил обесчещенную человекообразную девчонку из рук солдат, сказав: «Да станет она моею рабою!», - и легионеры были вынуждены покориться полководцу своему.

Взяв же Карру в дом, отец так ни разу и не познал её, приготовляя для меня, зная, что не люблю я использованные отцом вещи. То касалось, в очередь первую, рабынь, коих присылал мне высокорожденный отец мой во множестве, дабы одна из них по нраву пришлась мне, и остановил бы своё внимание я на ней, и начал бы спать с нею, мужчиною став. Таково было желание высокорожденного отца… нашего.