Звезда любви

— Стива, — шепнула Ангелина Леонтьевна, — ты только подумай: может статься так, что наша Долли со временем станет здесь хозяйкой.

— Я бы не тешил себя такими фантазиями, — подавив тяжелый вздох, ответил Степан Аркадьевич и подал руку дочери, которая за всю дорогу до имения Шеховских не проронила ни слова, только тяжело вздыхала, укоризненно глядя на него.

Вечером хозяева и гости собрались перед ужином в гостиной. Конечно, говоря про половину Петербурга, Степан Аркадьевич несколько преувеличивал, но, тем не менее, собрание было весьма многочисленным. Здесь царила непринужденная приветливая атмосфера, было совершенно очевидно, что приглашенные хорошо знакомы друг с другом и не в первый раз встречаются подобным кругом. Вошедшая в гостиную Даша огляделась и ужаснулась: причина ее присутствия здесь была возмутительно очевидной. Она заметила Радзинских, Баранцовых, Чернышевых, Лукомских — лучшие семейства Петербурга, и ни одной девицы на выданье, кроме нее! Не считать же, в самом деле, девицей на выданье Александру Радзинскую, о чем-то оживленно беседующую с Павлом Шеховским и своим женихом Петром Лукомским? Маменька ее вполне освоилась и уже о чем-то непринужденно беседовала с сестрой князя Горчакова, Екатериной Алексеевной, а на нее саму, слава Богу, никто не обратил внимания. Но не успела она по своей привычке скользнуть к стене, как князь Горчаков предложил ей руку и повел к столу.

Присев на отодвинутый лакеем стул, Долли подняла глаза и вздрогнула: прямо напротив нее оказался Павел Николаевич собственной персоной, но, похоже, ему не было никакого дела до нее. Шеховской увлеченно беседовал о чем-то с княгиней Горчаковой. Он был женат на сестре княгини Горчаковой, — вспомнилось ей, — и говорили, что молодая княгиня Шеховская была очень красивой женщиной, — вздохнула Долли. Сам же князь Горчаков оказался за столом напротив своей супруги, по правую руку от перепуганной Долли. Николай Матвеевич восседал во главе стола, Софья Андреевна — напротив него.

Ужин для Долли тянулся бесконечно. Она безо всякого аппетита вяло ковырялась вилкой в тарелке, не решаясь оторвать от нее взгляд, что-то односложно отвечала на вопросы князя Горчакова, и он вскоре оставил попытки завести с ней обязательную застольную беседу, а сосед слева на ее счастье не проявил к ней ни малейшего интереса. Когда все встали из-за стола и двинулись в салон, она хотела тихонько ускользнуть к себе, но Мишель Горчаков опять предложил ей руку и подвел к своей жене и Шеховскому.

— Дарья Степановна, — улыбнулся Поль, — Вам, видимо, скучно у нас?

— Отчего Вы так решили, Павел Николаевич? — едва слышно ответила Даша, мучительно краснея под его внимательным взглядом.

— Видимо, оттого, — улыбнулась ей княгиня Горчакова, — что Вы не проронили ни слова за весь ужин.

— Я не… — Даша окончательно смешалась, в глазах блеснули слезы. — Простите! — и она едва ли не бегом покинула комнату.

— Она тебя боится, — тихо заметил Мишель, обращаясь к Шеховскому.

Павел вздохнул и повернулся к Полин.

— Вы тоже так считаете?

— Это совершенно очевидно, — отозвалась Полина.

Павел вздохнул. Может, он в самом деле зря все это затеял? Девица Балашова и впрямь напоминала перепуганного зайца, готового в любую минуту задать стрекача, едва только он осмеливался приблизиться к ней и заговорить. Извинившись, Поль вышел вслед за Дарьей. Расспросив лакея, стоявшего у двери, о том, куда направилась mademoiselle, Шеховской поднялся на второй этаж. Остановившись перед дверью комнаты, где разместили Дашу, Павел постучал.

— Долли, — тихо позвал он, — откройте. Я всего лишь хочу поговорить с Вами.

Даша испуганно охнула, вытерла заплаканные глаза и, шмыгнув носом, поднялась с небольшой софы. Господи! Что еще ему от меня нужно? — поворачивая в двери ключ, думала она. Она вновь выставила себя круглой дурой, не смогла подобрать слова для ответа. И почему в его присутствии у нее язык словно отнимается?

— Павел Николаевич, нам с Вами решительно не о чем говорить, — выпалила она, открыв дверь и оказавшись лицом к лицу с Шеховским.

— Отчего же? — едва заметно улыбнулся Павел ее воинственному настрою. — Прошу Вас, спустимся в салон, чтобы не нарушать приличий.

Вздохнув, Дарья осторожно оперлась на предложенную руку.

В салоне собрались те, кто пожелал продолжить вечер за игрой в карты или просто за разговорами. Некоторые мужчины удалились в курительную. Павел проводил свою спутницу к свободной софе и присел рядом, стараясь не коснуться широких юбок.

— Дарья Степановна, — вполголоса заговорил он, — у меня сложилось впечатление, что я Вас чем-то оскорбил или обидел. Если это так, то я приношу Вам свои извинения, поскольку у меня и в мыслях не было ничего подобного.

— Вы меня ничем не обидели, — выдавила из себя Даша.

— Тогда отчего Вы избегаете меня? — не спуская с нее внимательного взгляда поинтересовался Шеховской.

— Я не избегаю Вас, — чувствуя, как краска заливает лицо и шею, прошептала Даша.

Она лгала сейчас и ему и себе. Конечно, она избегала его, будь ее воля, и ноги бы ее не было в этом доме. И с чего вдруг маменька вбила себе в голову, что со дня на день Шеховской сделает ей предложение? Девушке сделалось невыносимо душно, и закружилась голова. Дарья, до того сидевшая прямо, словно аршин проглотила, покачнулась и оперлась на спинку софы. Шеховской нахмурился и тотчас подал знак лакею.

— Голубчик, принеси чего-нибудь прохладного выпить барышне, — попросил он.

Получив, таким образом, передышку, Даша имела возможность собраться с мыслями. Лакей вернулся спустя несколько минут со стаканом холодного крюшона. Приняв из рук князя стакан, она сделала несколько маленьких глотков и отдала его застывшему в ожидании лакею.

— Благодарю Вас, — постаралась непринужденно улыбнуться она.

Решившись, она подняла голову и посмотрела прямо в глаза Шеховского, стараясь при этом не обращать внимания на ужасный шрам на его щеке.

— Павел Николаевич, наши семьи никогда не были особенно близки, и потому мне совершенно не ясно, с какой целью нас сюда пригласили.

Шеховский усмехнулся. А ведь не такая уж она трусиха, — отметил он про себя.

— Скажем, мне захотелось познакомиться с Вами поближе.

— Но для чего? — не сдержалась Дарья и тут же испуганно моргнула, поразившись собственной дерзости.

— Я ценю Вашу откровенность, — улыбнулся Павел, — и потому не буду лукавить. Я собирался сделать Вам предложение.

— Предложение? Мне? — пролепетала Дарья, еще до конца не осознавая смысл сказанного.

— Отчего Вас это удивляет? — пришла очередь удивляться Шеховскому, который ждал совсем иной реакции на свои слова.

— Это тем более удивительно, что… Ах, ну к чему ходить вокруг да около! — воскликнула она и, поймав несколько удивленных взглядов, понизила голос. — Я не верю, что Вы…

— Что я воспылал к Вам нежными чувствами? — чуть заметно улыбнулся Павел ее откровенным словам. — Не буду лгать Вам, убеждая Вас в обратном, — тут же сделался он совершенно серьезным. — Дарья Степановна, Вы считаете, что браки должны заключаться только по любви?