Звезда по имени Любовь
Шрифт:
– Да… - как будто очнувшись ото сна, Люба, наконец, поняла, что впала в какой-то ступор, и сейчас стоит у аптечного прилавка, - Слышу…
– Я спрашиваю, зачем вам столько снотворного? – женщина подозрительно смотрела через стекло.
– Я… Я плохо сплю… - Люба выдала первое, что пришло ей в голову.
– Извините, мы ничего не будем брать! – услышав за спиной уже знакомый мужской голос, Люба хотела оглянуться, но в тот же миг чья-то рука довольно крепко схватила её за плечо и потянула назад.
Сопротивляться она не
– Ну, чего тебе нужно?! – голос прозвучал тихо и как-то слабо, - Ты что, следишь за мной?
– Нарочно не слежу. Так получилось, - он внимательно вглядывался в её лицо в свете вечерних фонарей.
– Всё, до свиданья… - развернувшись, Люба не совсем уверенно пошла прочь.
– Я провожу, - он решительно двинулся следом.
– Слушай, отвали… - она почувствовала, как отрешённость сменяется нарастающей внутренней нервной дрожью.
Присутствие мужчины раздражало; ей совершенно не хотелось никого видеть, а, уж тем более, разговаривать.
– Где ты живёшь? – несмотря на её слова, он не отставал и, судя по решимости, с которой шагал рядом, был серьёзно намерен довести её до дома.
– Послушай… - едва не стуча зубами, Любаша остановилась и повернулась к нему лицом, - Отстань от меня… пожалуйста, отстань! Я никого не хочу видеть, понимаешь?! Ни-ко-го!
– Вот это я очень хорошо понимаю, - усмехнулся мужчина, - и даже догадываюсь, почему.
– Пожалуйста… - подбородок задрожал, и Любаша с огромным трудом подавила желание разреветься прямо на улице, - Пожалуйста… не ходи за мной… ну, пожалуйста… мне очень плохо, понимаешь?!
– Меня зовут Егор.
– Послушай… Егор… - Люба из последних сил подбирала слова, - Если ты думаешь, что… в общем, то, что было тогда… это была случайность. Понимаешь, случайность! А сейчас мне очень плохо. И я не хочу никого видеть, и тебя в том числе…
– Я провожу тебя домой. А то тебя снова в аптеку потянет.
– Ну, тебе-то какое дело?! Какое вам всем дело до меня?! Отстаньте от меня все!.. Слышите?! Все-е-е!..
…Она ещё что-то кричала ему в лицо, потрясая сжатыми в кулаки кистями, пока он не схватил её в охапку и не прижал к себе изо всех сил.
– Успокоилась?.. – почувствовав, как обмякло её тело, ещё минуту назад похожее на сжатую пружину, Егор чуть ослабил объятия. Любаша вдруг ощутила огромную, как будто вывалившуюся песком из самосвала, усталость.
– Я хочу домой…
– Проводить?
Она только согласно кивнула в ответ на его вопрос. Сейчас ей казалось, что без чужой помощи она не сможет сделать и шага – ноги налились чугунной тяжестью, и всё тело как магнитом тянуло вниз, к земле. Когда Егор окончательно отпустил её, Люба невольно покачнулась.
– Цепляйся, - подставив ей свой локоть, мужчина бросил на неё пристальный взгляд, - тебе пешком или на маршрутке?
– На маршрутке… - нехотя ухватившись за его руку, она почти повисла
на ней, - две остановки отсюда.– Идём, - кивнул Егор.
– Со мной ехать не нужно… Помоги только до остановки дойти… пожалуйста.
– Ты точно поедешь домой?
– Точно… - услышав сигнал в сумочке, Люба снова остановилась и, потянув молнию замка, достала телефон, - Да… Я уже иду на остановку. Минут через двадцать буду. Нет, я в магазин заходила. Нет, не вру.
– Вот видишь, - глядя на неё, Егор усмехнулся, - кто-то тебя ждёт.
– Это мать, - Люба бросила телефон назад в сумочку.
– Тем более. А вот меня вообще никто не ждёт.
– В гостинице, что ли? – Любаша на ходу угрюмо смотрела на носки сапожек.
– Нигде. Ни в гостинице, ни дома.
– Почему? – она задала этот вопрос скорее машинально, совершенно не интересуясь ответом.
– Так получилось.
Остаток пути до остановки маршрутного такси они проделали молча, и, увидев вдалеке фары приближающегося автомобиля, Люба с облегчением подумала, что уже скоро окажется дома. Горечь и отчаяние сменились полным бессилием и равнодушием.
– Там-то сама дойдёшь? – в голосе Егора слышалось неподдельное участие.
– Дойду. Там совсем недалеко.
– Ты завтра работаешь? – она уже ставила ногу на подножку, когда услышала за спиной этот вопрос.
– Нет… - ей совершенно не хотелось снова встречаться с ним в гостинице, поэтому Любаша соврала – у неё была вторая смена.
– Жаль… Завтра после обеда я уезжаю.
– До свиданья, - с облегчением от того, что они, действительно, больше не увидятся, сказала Люба в закрывающуюся дверь.
Дома она хотела прошмыгнуть мимо матери в свою комнату и сразу лечь, но Тамара Васильевна преградила ей путь.
– Где ты была? – её глаза буравили осунувшееся лицо дочери.
– Как где? На работе.
– После работы. Где ты была целых полтора часа?
– Мама, я же сказала – заходила в магазин.
– В какой? – тоном следователя продолжала допрашивать мать.
– Ты что, будешь теперь контролировать каждый мой шаг? – обойдя, наконец, Тамару Васильевну, Люба вошла в свою комнату и включила свет.
– Буду! – входя следом, кивнула та, - И не только шаг, я теперь буду контролировать каждое твоё движение!
– Ты ещё на работу за мной приходи, - невесело усмехнулась Люба.
– Надо будет – приду! – отрезала мать, - Если только узнаю, что ты снова с этим своим Даниилом встречаешься, пеняй на себя!
– Успокойся… - отвернувшись, чтобы та не увидела выступившие на глазах слёзы, тихо ответила Любаша, - С ним я больше никогда не буду встречаться…
***
Всю следующую неделю Люба приходила в себя. Она с трудом ходила на работу, выполняла свои обязанности, стараясь как можно меньше общаться с коллегами, а вернувшись домой, уединялась в своей комнате. Мать её почти не донимала, и Любе иногда приходила в голову мысль, что её подавленное состояние по душе Тамаре Васильевне. Убедившись, что дочь прочно засела дома и ни с кем не встречается, мать окончательно успокоилась.