Звезда творения

— Ольга Николаевна! Ольга Николаевна! Да у меня нет ничего, смотрите! Вот!

Я повертела перед ней растопыренными пальцами и для наглядности вывернула оба кармана.

Она непонимающе посмотрела на меня, потом на окно, потом опять на меня… Я снова продемонстрировала пустые руки и карманы. Бедняга прекрасно видела, что я только что проделала, но, видимо, голова отказала ей окончательно. Приступ ярости внезапно прошел, и силы оставили ее. Наступила разрядка. Ольга Николаевна тяжело опустилась на пол и навзрыд заплакала.

Я осторожно спустилась с подоконника. Быстро сложила все еще работающий нетбук. Ключ от двери выпал из скважины и валялся в углу. Я подняла его, тихонько отперла замок и выскользнула в пустой коридор, оставив дверь открытой. Ольге Николаевне я шепнула:

— Я вам позвоню.

По-моему, она меня не услышала. Она все еще сидела на полу и судорожно всхлипывала. Наверняка вскоре кто-нибудь обратит внимание на звуки и поможет ей. А мне нельзя дольше здесь оставаться.

Я пробиралась по узкому коридору и с досадой думала, каким образом ухитряюсь добиваться результатов, совершенно противоположных тем, на какие рассчитывала. Я нашла амулет, который мне ни к чему, зато ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы вернуть картину.

Я вышла из музея, делая вид, что только что прослушала самую полную экскурсию в своей жизни. На улице царил послеполуденный зной. Все живое попряталось, спасаясь от жалящих солнечных лучей. Вот тебе и север… Но мне сейчас это на руку — меньше свидетелей будет моему преступному поведению. Я завернула за угол. Задний двор музея был обнесен декоративным заборчиком из деревянных некрашеных реек. Заборчик, однако, оказался настолько частым, что просто протиснуться между двух досок у меня не получилось. К счастью, минут через пять мне удалось отыскать прореху, достаточную для того, чтобы проникнуть внутрь — правда, для этого пришлось встать на четвереньки и как следует выдохнуть, а рюкзачок втащить отдельным рейсом.

В палисаднике дело обстояло хуже, чем мне показалось поначалу.

Там, где, по моим расчетам, располагалось окно хранилища, колыхались густые крапивные джунгли. Крапива сейчас казалась особенно пышной и сочной — она вовсю цвела, обвесившись мохнатыми шнурками соцветий. Это выглядело красиво, и я непременно полюбовалась бы, если бы не нужно было туда лезть. А если б я не торопилась — обязательно еще и переоделась бы. Не очень-то разумно соваться в жгучие заросли в шортах и легкой футболке, но выбора не было. К тому же мысль о том, что придется сегодня звонить Антону и рассказывать о моих сомнительных успехах, жгла похуже крапивы.

Я несколько раз глубоко вдохнула и ринулась в заросли. Ой-ей, как больно-то!.. Я упала на колени и принялась шарить руками по земле, стараясь не обращать внимания на боль в обожженной коже. К счастью, под пологом крапивного леса, в густой тени, не росла другая трава, и амулет я нашла очень быстро. Он лежал среди голых крапивных стеблей, в травяном сумраке, тихонько мерцая алым камнем.

На карачках я выбралась обратно к забору и села на землю, ожесточенно расчесывая кожу. Шорты запачкаю, ну и плевать… Кажется, после тесного общения с крапивой мне неделю придется ходить в скафандре. Если, конечно, я эту неделю переживу.

Ладно, доеду до тетушкиного дома — посмотрю в Интернете, чем можно унять крапивный зуд. А сейчас пора бежать, пока Ольга Николаевна не успокоилась и не надумала проверить, куда я закинула амулет. Я запихала Звезду в карман, не переставая почесываться, и снова втиснулась в узкую щель между двумя досками…

— Что это вы здесь делаете? — удивленно спросил мужской голос у меня над головой.

Я медленно подняла голову и увидела вчерашнего ночного посетителя моей тетушки. Виктор Михель, приезжий. Выглядел он куда лучше, чем накануне: новая отглаженная рубашка, галстук, волосы аккуратно причесаны, лицо посвежело. Ну прямо менеджер приличного банка при исполнении. Только на щеке алела длинная воспалившаяся царапина… Да еще манера держаться у него совсем не соответствовала образу успешного клерка. Такая внешняя расслабленность при внутренней собранности характерна скорее для профессиональных секьюрити.

— А вы что здесь делаете? — хмыкнула я, осторожно проползая между рейками.

— Пришел в музей. Видите ли, я эксперт по живописным работам Порфирия Бесчастного. Помогаю готовить выставку. А вы?..

«Какое совпадение, — ядовито подумала я, окончательно продавливая себя сквозь заборчик на улицу. — В этом городе от экспертов-искусствоведов просто не продохнуть. На каждом шагу встречаются. Вот только я о тебе никогда не слышала, Виктор Михель, а уж своих-то коллег по цеху я знаю почти всех. И кто же ты на самом деле?»

— А я просто ходила в музей. Достопримечательности осматривала. Просто люблю, знаете, через заборы лазить, хобби такое…

Виктор усмехнулся, но через мгновение изменился в лице. Я перехватила его взгляд: он увидел знакомый шнурок, свисающий у меня из кармана шортов. Вот черт…

Я не успела среагировать. Он внезапно сгреб меня за футболку и прижал к забору так, что согласно хрустнули и мои ребра, и деревянные рейки. Я придушенно пискнула и заскребла пятками по земле. Рюкзачок выпал из рук.

— Эта вещь не твоя! — прошипел он.

— Знаю, — выдохнула я. Он меня испугал и одновременно очень разозлил. — Мне она даром не нужна вообще-то. Хотя свойства у этой штуки любопытные, думаю, некоторые мои знакомые отвалили бы за нее кучу денег…

— Отдай! — Он принялся шарить рукой где-то в районе моего левого бедра. Карман искал. Зря он так.

Я выросла в дебрях уралмашевских дворов, где нравы всегда были жестокие, и давно научилась, как надо реагировать на мужскую агрессию. Я извернулась и резко двинула коленкой туда, куда обычно бьют нечестные бойцы. И попала.

— Черт!.. Черт!.. Ты же меня покалечишь! Черт!..

Он согнулся от боли, но железной хватки не ослабил. Вырываться было бесполезно, легче задохнуться. Хорошо еще, не дал по зубам в ответ… И тут у меня возникла прекрасная идея.

— Послушай, — миролюбиво сказала я. — Я тут подумала… У меня есть то, что тебе нужно. А у тебя есть то, что нужно мне. Почему бы нам просто не поменяться?

— И что это такое нужное есть у меня? — огрызнулся он.

— Информация. Ты отвечаешь на мои вопросы, я отдаю тебе твою звездочку. И меня бить не надо будет, и ты получишь, что хотел.

— А если я не захочу отвечать? Возьму и просто вырублю тебя, чтоб не дергалась…

— Если бы хотел, давно уже вырубил бы, — заметила я, шалея от собственной наглости. — Нет. Мы договоримся.

Виктор еще немного подержал меня у забора, потом нехотя отпустил. Надо же, как быстро в людях вспыхивает ненависть. Вот Ольга Николаевна… Виктор… Да если бы я была уверена, что он добром мне поможет, я бы сразу отдала ему эту его цацку. Не зря я всю жизнь имею дело с произведениями искусства — на уровне интуиции уже понимаю, с какой вещью можно связываться, а с какой — опасно. Но ведь отдашь амулет просто так — заберет и спасибо не скажет. Все и всегда приходится выбивать у людей силой…