Звезда ведьмы
Шрифт:
Даже время, казалось, остановилось. Он видел, как его люди пытаются атаковать Каменного Волхва, которым это существо, несомненно, было. Их голоса звучали странно высоко; их усилия казались неистовыми, но какими-то размытыми. Время уносилось в будущее, оставляя Тайруса позади. Беспомощный, Тайрус наблюдал, как его люди, один за другим, подвергаются воздействию той же самой магии. Вокруг него появились новые статуи: вот Блит, застывший с поднятым мечом, вот Стикс, пригнувшись, поднял скрещенные палицы в попытке защититься; Флетч замер с луком и наполовину спущенной тетивой.
Остался только один. Размытое пятно, бывшее Хурлом, сражалось с демоном
Тайрус видел, как каменная рука двинулась со скоростью летящего времени и схватила Хурла за запястье. Последний из его людей будет поглощен чарами Волхва.
Он не хотел, чтобы это произошло; и боролся со свинцовым воздухом. Он чувствовал, что заклятие будет снято, если только он сможет пошевелить хотя бы пальцем. Он вложил всю свою волю и всю силу своего желания в одну руку.
«Двигайся, черт тебя побери… двигайся!»
На его глазах тело и одежда Хурла превратились в серый необработанный гранит.
Тайрус продолжал бороться. У него не было выбора.
Хурл застыл на земле — гранитная статуя ужаса и ярости. Каменный Волхв оглядел свою коллекцию статуй. Его губы задвигались, и он произнес слова, полные отвращения. Он, должно быть, говорил очень медленно, поскольку его слова были четкими и ясными.
— Пираты… грязная тина в море… вы охотитесь за падалью, что оставил позади себя Темный Лорд. Я проклинаю ваши черные сердца и оставляю вас здесь — наблюдать, как мир походит мимо.
Тайрус стал бороться отчаяннее.
«Мы не твои враги! — беззвучно обратился он к Волхву. — Мы сражаемся с тем же, с чем и ты!»
Он не был услышан. Каменная фигура отвернулась; медленно двигаясь, камень полз через окутанное туманом поле.
«Подожди!» — закричал Тайрус мысленно. Он старался заставить свое каменное тело двигаться. Рука, палец… что-нибудь. Он напряжения в глазах у него потемнело.
«Милосердная Мать, освободи меня!»
Смех ответил ему, очень слабый и очень далекий. Но это не был голос Небесной Матери. Это был низкий, рокочущий звук, он поднимался из каменистой земли под ним. Затем последовали слова, еще более слабые, чем смех:
«Вспомни о своих корнях, дурак».
Оскорбление, но в нем звучал оттенок покоя и дружбы.
«Кто?..»
Снова смех; на этот раз он прозвучал более угрюмо:
«Мы камень, ты и я. Один Скала, другой Гранит. Ты забыл своего побратима?»
Тайрус почувствовал, как его сердце дрогнуло в груди, узнавая. «Крал!» Его разум чуть не помутился от смятения. «Как?..» — «Я нашел тебя через старые узы верности, связь кровью и клятвой на мрильской стали. То, что сделано из камня, никогда по-настоящему не умирает, лишь дремлет. Я услышал, как ты зовешь сквозь камень, крича об освобождении от твоей собственной крови, — зарокотал низкий смех. — Какая глупость…»
Тайрус почувствовал, как в нем закипает гнев: «Я пойман в ловушку, заперт в статуе». — «В самом деле? — вздох прозвучал так, словно каменная плита повернулась глубоко под землей. — Ты слишком долго жил среди пиратов и бандитов. Ты забыл, кем ты рожден? Ты лорд Тиламон Ройсон, наследник и правитель замка Мрил, лорд Северной Стены. Гранит течет в твоих венах».
Тайрус внутренне нахмурился: «У Северной Стены — возможно, но не здесь».
«Где бы ты ни находился, ты остаешься принцем. — Крал сказал это как очевидность, с которой не поспоришь. — Гранит есть гранит».
Тайрус прислушался
к своему сердцу. Могло ли это быть правдой?Голос Крала начал стихать, вновь уходя к каменным корням мира: «Камень никогда не сможет удержать тебя в плену. Мы камень, ты и я. Какая еще магия тебе нужна?»
Его голос смолк.
«Крал?»
Ответа не последовало. Но на краткий миг Тайрус почувствовал что-то еще — прикосновение пророчества, нечто, что тоже принадлежало ему по праву рождения. Хотя время горца и закончилось, он мог быть призван для последней великой миссии, когда придет время. Поэтому Тайрус не стал взывать к нему. Он отпустил великана в его каменный сон.
«Храни мой фамильный меч, человек гор. Носи его с честью».
Тайрус вновь сосредоточился на настоящем, с удивлением обнаружив Каменного Волхва всего в нескольких шагах от него, медленно продвигающегося вперед.
Тайрус сконцентрировался. Он оставил всякую надежду пошевелить рукой или пальцем. Вместо этого он пробудил энергию внутри себя, в своем собственном сердце. Он вспомнил замок Мрил, любимый дом. У Северной Стены ему нужно было только приложить ладони к граниту и позволить энергии жизни в камне обратить его в камень, позволить себе перетечь в камень и пройти сквозь великую стену, словно сквозь воду.
«Гранит есть гранит» — слова горца эхом прозвучали в его сердце.
Тайрус сосредоточился, вспомнив, кто он такой, какая кровь течет в его жилах. Он коснулся магии в своем сердце, вложив в нее свое желание и волю.
Постепенно он почувствовал, как воздух вокруг него становится мягче. Камень переплавлялся в цемент. Его поднятая рука опустилась под тяжестью собственного веса.
Тайрус старался сохранять спокойствие, позволяя миру вокруг него оттаивать. Его руки и ноги сгибались, освобождаясь от застывшего положения. Его губы разделились; его грудь приподнялась. Он сделал осторожный шаг, подняв ногу с земли. Словно он пробирался через молассы, но он двигался! Время вернулось к своему нормальному течению, к наезженной колее. Стремительно несущиеся облака замедлили свой бег, мягко поплыли по небу.
Тайрус поднял руки. Они по-прежнему оставались темно-серым необработанным гранитом. Заклятие все еще лежало на нем, но он больше не был неподвижной статуей. Он поднял голову и заметил Каменного Волхва. Когда время вернулось к своему нормальному течению, Волхв стал казаться всего лишь статуей в туманном лесу. Но на самом деле он двигался, уверенно и решительно поднимаясь на холм.
Тайрус вложил каменный меч в ножны и начал преследовать свою жертву. Он не мог бросить членов своей команды в таком состоянии. Он заставит этого монстра вернуться и освободить его друзей. Тайрус поднимался на холм, но лишь чуть-чуть быстрее, чем Волхв. Гранит в самом деле был гранитом, и хотя он двигался, он по-прежнему был тяжелым. С каждым шагом его ноги тонули в покрытой листьям грязи лесной земли. Так бывает, когда идешь по глубокому снегу, но Тайрус все равно продвигался вперед.
Он был еще далеко от Волхва, когда тот заметил преследователя. Суровое лицо повернулось к нему.
Тайрус почувствовал некоторое удовлетворение от удивленного выражения, которое растеклось, словно лава, по каменному лику мужчины.
— Как? — спросил Волхв.
Тайрус продолжал подниматься по склону:
— Ты не один, в чьей крови течет камень.
— Демон! Прихвостень Черного Сердца… — обличающие слова слетали с холодных губ, пока Волхв смотрел на него. Пальцы сложились в каменные кулаки.