Звездная Академия. Алька Верник и наследие предков

– Вот так, - удовлетворенно откликнулся Стас, расправляя на моей голени пластырь. Сейчас намажу сверху кремом от обморожения. Герметичность костюма нарушена. Ничего, Аль, оденешь мой.

– А ты что оденешь?
– пытаюсь шутить, - мой тебе на три размера мал. Извини, Погодин, но я не готова смотреть на твой синий зад.

– Ты и в лучшие времена на него смотреть отказывалась. Аль, я не шучу, - он устало опускается рядом, - самим нам отсюда не выбраться, а при такой температуре ты очень быстро отморозишь ногу.

– Только одну ногу, - улыбаюсь я, - это куда лучше, чем отморозить целого друга.

Устало кладу голосу ему на плечо, он обнимает и... мы сталкиваемся шлемами.

– Черт!
– беззлобно ругается Стас, - первый раз наедине с любимой девушкой, а погодные условия и одежда не располагают к романтике!

– Да ладно тебе!
– боль прошла, настроение улучшилось, - Полкан каждые десять минут передает отчеты на базу, согласно Устава. За нами обязательно придут.

– Вопрос когда, - грустно усмехнулся он.

– Скоро, - заверила друга.

– Понимаешь, Аль...
– и его тон мне ох как не понравился.

– Что еще у нас плохого?

– Это место...

– Что с ним не так?
– спросила я, оглядываясь вокруг. На вид пещера, как пещера - метров пятнадцать в глубину и три метра в высоту.

– Это место высасывает энергию, не зря Темный Круг тут допотопную механику устанавливал.

– Что ты имеешь в виду?

– Связь пропала на подходе сюда, - констатировал он.

– Ну и что? Это еще ничего не значит, обычный сбой!

– Не обычный. На предыдущих взрывных устройствах таймер был электронным, а здесь механическое, роликовое, отсчетное устройство. Принцип маятника.

– Но это тоже еще ничего не значит, - все еще пыталась возражать я, но в глубине души, уже была уверенна в правоте Стаса.

– Аль, ты только не пугайся...
– осторожно начал Погодин.

– Вот когда ты начинаешь так издалека, мне становится по-настоящему тревожно. Говори, как есть!

– Когда мы сюда добрались, заряд аккумуляторной батареи в костюме был 99%, а сейчас 13... Через семь минут, мы останемся фактически голыми на пятидесятиградусном морозе.

– Мда...
– я тяжело поднялась и, подойдя к краю пещеры, кинула в снежную пелену бесполезный ледоруб. Тут же пространство осветили вспышки.

– Засада, - констатировал Погодин.

– Да, - согласилась с другом, обходя пещеру по периметру, как вдруг...

Не поверила своим глазам! На стене мелькнул уголок знакомого символа. Я потерла заснеженную поверхность. Так и есть! Круглая выемка в камне, по диаметру совпадающая с моим денкоро и на ней высечены те самые символы. Спешно начала расстегивать костюм, пытаясь добраться до вожделенной цепочки.

– Верник, у нас еще семь минут, - откликнулся Погодин, - а ты решила приблизить свой конец?

– Не мешай!
– откликнулась я, не замечая пронизывающего холода.

Стянув с шеи медальон, быстро застегнулась и приложила апаньярский ключ к «замочной скважине». Стена за спиной Стаса дрогнула, заставив его подскочить и отойти ко мне.

– Что за шутки...
– только и смог выговорить он, когда перед нашими глазами открылся проход в огромный зал со сплошь исписанными стенами. На них были символы, знаки, рисунки, но ничего похожего мне прежде видеть не доводилось.

– Древняя цивилизация? Апаньяры?
– спросил отмерший Погодин.

– Не похоже, - откликнулась я, проходя вперед, и дотронулась до первого из символов.

Глава 27.

Стена была теплой и, вообще, в этом зале было тепло, словно снаружи не бушевал снежный буран. С самого раннего детства я ездила с бабушкой Пелагеей на все выставки, научные конференции и даже некоторые раскопки, но нигде не встречала подобных символов. Здесь были не надписи, а целые схемы каких-то загадочных ритуалов.

– Аль, - позвал Стас, - внеплановый расход энергии приостановился, сможем продержаться подольше.

– Хорошо, - на автомате ответила я, погруженная в свои мысли.

Но если апаньяр не имеют отношения к этому месту, то каким образом совпали символы на моем денкоро. «Ключ ко всему» - сказали мне, когда передавали медальон. Ко всему… Это так много и так мало одновременно. Что для человека все? Жизнь? Любовь? Бессмертие? А для меня лично? Что такого есть в моей жизни без чего я не мыслю своего существования? И тут же вспомнила добрую улыбку мамы, строгий взгляд отца, бабушек… и почему-то тангира Элвэ. Странно! Этот-то как попал в мои мечты? Тряхнула головой, отгоняя прочь мысленный образ эльфа. Понятно одно – каждый человек продолжается в себе подобных, в потомках, значит главное – это выживание вида в целом! А по простому – семья. Убери из жизни возможность иметь родных и близких, убери способность любить и что останется? Модель жизни? Она вроде и есть, но ее как бы и нет. Я смотрела на символы, и мне казалось, что здесь скрыта какая-то тайна и что разгадка лежит где-то на поверхности… совсем рядом.

– Аля, - снова позвал Погодин, что-то внимательно рассматривая на стене, - подойди сюда, пожалуйста.

На стене, которую так внимательно изучал Погодин, был изображен символ Коалиции – круг с девятиконечной звездой внутри. Рядом шли какие-то странные значки, письмена, а потом изображение распадалось на четыре части: круг и три равносторонних треугольника.

– Странно, что Высший совет избрал символ уже использовавшийся древними, - задумчиво проговорила я.

– Вовсе не странно, - пожал плечами Стас, - вспомни Земные религии, там везде вначале было слово, а оно чем изображалось?

– Буквами…

– Буквами… - передразнил меня Погодин, - а буквы – это символы и чем они древнее, тем могущественнее. Есть хочешь? У меня шоколадка есть.

– Хочу, - протянула руку, убрав предварительно защитный экран костюма.

Необходимость в нем теперь отпала. Вокруг было тепло и даже ногу покалывало вокруг наложенного пластыря.

– На, голодающая, - улыбнулся Стас и вложил в мою руку целую шоколадку, тоже убрав защитный экран костюма.

Разломив пополам стратегический запас еды, честно протянула часть другу.

– Ешь сама, - отмахнулся он.

– Погодин, ты меня знаешь, - хмуро предупредила, - если мы не съедим ее вместе, то она так и останется нетронутой.

– Вредная ты, Алька. И чувство справедливости у тебя воспаленное, - кажется мне поставили диагноз, но шоколад он все же взял.

– Доктор? Скажите, с этим живут? – жалобно спросила я.

– Живут, - он скептически окинул меня взглядом, - но не регулярно и совершенно без удовольствия.

– Гад ты, Погодин! – ответила, положив в рот дольку вкуснейшего на свете шоколада.