Звездная ночь, звездное море

– Это все лапша. Очень вкусная.

– Если бы ты не ломала Ишэну под столом ногу, звучало бы убедительнее, – равнодушно бросил Цзюйлань. Меня так это смутило, что я тут же оставила того в покое.

– В детстве все думали, что среди нас троих плохиши – это я и Датоу, – улыбнулся Ишэн. – На самом деле по сравнению с Сяо-Ло мы просто святые. Она вечно пакостила исподтишка, а доставалось нам.

– Не пакостила, а наказывала обидчиков.

Кое-кто, вообще-то, всегда мной восхищался!

С малых лет я боролась то с отчимом, то с мачехой, вот и научилась разным проделкам.

Друг некоторое время смотрел на меня с улыбкой.

– Когда мне было одиннадцать, у отца развилось психическое расстройство, что разделило мою жизнь на до и после. Когда-то я был прилежным учеником, разносторонне развитым, отличником, мной гордились учителя и завидовали одноклассники. А в один прекрасный день симпатия учителей сменилась жалостью, одноклассники перестали завидовать и прозвали психом. Казалось, чем быстрее я умнел, тем ненормальнее становился, а шансы сойти с ума лишь возрастали…

– Почему ты вдруг заговорил об этом?

Ишэн улыбнулся и продолжил:

– С детства я привык к похвалам учителей и зависти учеников и не знал, как справиться с тем несчастьем, что произошло в моей жизни. В итоге махнул на себя рукой. Когда меня ругали, всегда молча терпел, думая, что рано или поздно все равно сойду с ума. Ведь если так, то какой смысл сопротивляться? В то время маму мучили сильные головные боли, но ей приходилось везде сопровождать отца, поэтому на сына времени не оставалось. Все в школе воспринимали изменения во мне как нечто само собой разумеющееся. Только одна моя одноклассница, с которой мы никогда прежде не общались, думала иначе. Эта девочка ругала всех, кто обзывал меня сумасшедшим, а однажды сказала, что мы друзья. Я пробовал не замечать ее, но это не помогало: она не отставала. Так что у меня не оставалось иного выбора, кроме как согласиться на дружбу. Под влиянием этой особы я, прилежный ученик, творил то, о чем не мог и подумать. Девица даже подбивала меня перескочить три класса. Может, именно тогда я по-настоящему начал сходить с ума? До сих пор иногда прихожу к этой мысли… Понимаешь ведь, о ком я? Теперь эта женщина преследует тебя!

– Эй! Не говори обо мне, будто меня здесь нет, ладно?

– Для меня Сяо-Ло – подруга и семья, моя опора и забота, поэтому я беспокоюсь о ее безопасности. Те грабители на мотоцикле, кража со взломом и ночные нападения… Если это как-то связано с тобой, Цзюйлань, не допусти четвертого случая!

Я посильнее надавила на ногу не в меру болтливому докторишке, чтобы он поскорее заткнулся. Друг же не спускал серьезного взгляда с собеседника.

– Не могу гарантировать, что ничего не случится снова, – заговорил мой помощник. – Но обещаю: что бы ни случилось, буду оберегать Сяо-Ло.

Ишэн некоторое время гипнотизировал Цзюйланя, затем рассмеялся и, вернув себе беззаботный вид, встал со словами:

– Пойду-ка работать! Слышал, что в больницу приедет красивая женщина-врач. Если будете свободны, помогите мне приготовить ужин ко Дню святого Валентина: хочу пригласить ее.

– Гениальный доктор, – обратилась я, – не забудьте попросить ваших приятелей продолжить поиски тех двух воров.

– Не забуду.

Проводив Ишэна, я объяснила:

– По поводу трех происшествий: мы с Ишэном предполагаем, что между ними есть связь.

– Правильно предполагаете.

– Откуда такая уверенность?

– Когда тебя обокрали, ты говорила, что у одного из воров было темное пятно на руке.

– Ну да. – И я указала на своей руке, где оно примерно находится.

– У одного из четверых нападавших на утесе было такое же.

Неожиданно такая маленькая деталь подтвердила нашу догадку: все эти события не были случайны, они – дело рук одной и той же группы людей. Возможно, у них в планах что-то еще.

– Цзюйлань, есть те, кто тебя ненавидит? – осторожно поинтересовалась я.

– Конечно, однако они все давно мертвы.

– Что?..

– Ты была первым человеком, которого я встретил, сойдя на берег в этот раз. Я мало бываю на суше, поэтому мой круг общения узок. Кроме Чжоу Бувэня, у меня нет неприятелей, – закончил он с полуулыбкой.

Мне не хотелось обсуждать это с ним, поэтому я быстро перевела тему:

– А раньше?

– Последний раз я выходил на берег… Думаю, это был примерно 1838 год по грегорианскому календарю. Хотел задержаться подольше, но кое-что произошло в 1865-м, и мне пришлось вернуться в море. В тот раз это было в Европе. Прожив там больше десяти лет, я на корабле отправился в Новый Свет и поселился в Нью-Йорке. Даже если у моих недоброжелателей остались потомки, то они на другом конце планеты и вряд ли знают, где и кого вообще искать.

В моей душе царил хаос. Я оцепенела, уставившись на Цзюйланя. Он сказал, тысяча восемьсот… тысяча восемьсот какой? Европа? Новый Свет? Серьезно, что ли?

– Сяо-Ло, говорил ведь, что тебе нужен не…

– Помолчи! Мне лучше знать, чего хочу!

Его рассказ сбил меня с толку. Цзюйлань покорно замолчал, собрал посуду и унес на кухню.

Я довольно долго просидела в одиночестве, а затем приблизилась к двери:

– Ты это нарочно сказал! Мог бы сформулировать помягче, а не пугать меня! Но твои уловки не сработают, будь уверен!

Закончив тираду, я развернулась и вышла в гостиную. Последние две ночи выдались бессонными, и от головной боли раскалывалась голова. Все, что произошло за последние пару дней, бросало вызов моему самообладанию. Казалось, каждый нерв был возбужден. При всем этом спать совсем не тянуло.

Достав приготовленную для гостей водку и налив себе полный стакан, я запрокинула голову и выпила его до дна. Алкоголь прокатился по горлу огненным шаром, вызывая жжение, и мне удалось хоть немного расслабиться.

Держась за перила и пошатываясь, я поднялась по лестнице, упала на кровать и закрыла глаза, даже не набросив на себя одеяло. Уже на пороге сна я почувствовала, как Цзюйлань подложил подушку мне под голову и накрыл одеялом. Как же хотелось посмотреть на него… а может быть, и обнять. Но опьянение – странная штука: кажется, будто все знаешь и можешь, хотя даже тело контролировать не получается.

Мужчина нежно гладил меня по голове, а я изо всех сил льнула к его руке. Он не убирал ее до тех пор, пока меня с улыбкой на лице не унесло в страну снов.

* * *

Проснулась я около семи вечера. Неужели проспала весь день? Теперь ночью не усну… Что ж, пора жить по американскому времени? США, 1895 год, Нью-Йорк конца девятнадцатого века… Сколько же лет прошло?

Я взглянула на крышу, задумалась и решила… надо перекусить! Умывшись, завязала волосы в хвост и побежала вниз.

– У Цзюйлань!

– У. Цзюй… лань, – раздался голос Ишэна, странно подражавший мне.

– Почему ты снова здесь? Опять поесть пришел? – уныло спросила я.