Звёздная пыль
Шрифт:
– Ну да. И ещё для её подружки. Такая же выдра.
Я засмеялся.
– Какие вы, девчонки, все… смешные.
– Ты хотел сказать глупые.
– Я этого не сказал.
– Но ты хотел это сказать!
– И не собирался!
– А вы, мальчишки, все такие заносчивые и самолюбивые. А перед девчонками хотите быть умнее, чем есть на самом деле. Скажи, что это не так?
– Наверно так. А ты хочешь, чтобы Наташка лопнула от зависти?
– Как это?
– А вот так…
С этими словами я обнял Свету за плечи и надолго прильнул к её губам. Она стояла, закрыв
– Какая же ты…
– Какая?
– Ты – чудо! Ты – такая… сладкая, душистая и… вкусная…
– Это от смородины…
– А ещё красивая. Я такой никогда не видел…
– И вовсе некрасивая. Я себе совсем не нравлюсь. Вот Юлька красивая, правда?
– Юлька? У неё внешность вызывающая, броская, от неё просто рябит в глазах. Знаешь, это как цыганский перстень, сверкающий сомнительным золотом и искусно выделанной стекляшкой. А ты… ты вся такая светлая, солнечная… и имя тебе подходит.
– Это меня папа так назвал. Мама хотела назвать Тоней. Антониной. Это в честь бабушки. Маминой мамы. А папа её переубедил. Потому что я родилась светловолосая.
Света отошла в сторону, отгоняя веткой тучу комаров, вылетевших из куста, а когда подошла снова, я увидел, что она губами держит крупную ягоду малины. Я понял смысл её игры и снова прильнул к её губам. Она языком протолкнула ягоду ко мне в рот и, отпрянув от меня, со смехом спросила:
– Ну, как?
– Бесподобно… только голова кружится…
Кусты смородины, росшие по меже, составляли часть изгороди от соседей и по соглашению сторон являлись общим достоянием. Каждый убирал свою сторону по принципу кто дальше достанет. Узрев в этом ущемление своих прав, соседская сторона в лице тёти Нины и Наташки тоже приступила к сбору смородины, только с другого конца, по всей видимости, чтобы компенсировать возможные потери от того, что мы слишком далеко (по их мнению) зарывались на их сторону.
Ближе к полудню мы сошлись в одной точке, примерно посередине участка и стали обмениваться любезностями. Первая заговорила тётя Нина:
– Саша, ну и как тебе у нас, нравится?
– Да, очень. И места красивые и люди хорошие.
– А ты оставайся здесь насовсем, невесту себе найдёшь, женишься, – продолжала она, явно намекая на Светлану.
– Мама! Ты разве не знаешь? Светка у него невеста! – вклинилась в разговор Наташка.
Света продолжала молча собирать смородину, чуточку покраснев.
– Это хорошо. Света хорошая девушка.
– Хорошая… – протянула Наташка, – задавака она! Ни с кем знаться не хочет!
– Зря ты так, – продолжала разговор тётя Нина, – Света ведь тебе ничего плохого не сделала.
– А что я сделала ей? Чего она со мной не разговаривает? Или она что, лучше меня? Да кто она такая? Подумаешь, певица!
– Прекрати сей час же, Наталья! – услышал я голос тёти Нины.
– Невеста… да у него таких невест! Ты думаешь что, у него в городе нет никого? Да он завтра уедет и забудет тебя! – не унималась Наташка.
– Ну-ка, марш домой! – твёрдым и решительным голосом прикрикнула на неё тётя Нина.– Иначе ты у меня сегодня схлопочешь! А вы, – высунувшись из-за
кустов, обратилась она к нам, – не обращайте на неё внимания. Глупая она ещё!Света ссыпала смородину из двух вёдер в одно так, что оно стало полным и, повернувшись ко мне, сказала:
– Я отнесу это в погреб.
Я взялся за ведро и решительно потянул его на себя.
– Давай я сам.
– Нет, нет, я сама!
– Тогда пошли вместе.
Мы оторвались от злополучного куста, и пошли в сторону дома.
– Видишь, какая она? – тихо произнесла Света.
– Да не обращай ты на неё внимания! Ты же слышала, что сказала тётя Нина? Она просто глупая ещё!
– Ты думаешь, она поумнеет?
Мы спустились в погреб, и я снова привлёк Свету к себе. Я хотел поцеловать её в губы, она потянулась ко мне, я видел это, но в последнюю секунду резко отвернулась и спрятала своё лицо у меня на груди.
– Не надо, Саша…
Я окунулся в её волосы, вдохнул их запах и поцеловал в голову.
– Не принимай ты это всё близко к себе, – успокаивал я её. – Будь выше всех этих склок.
Света прижалась ко мне и вдруг заплакала.
– Ну что ты, Светлячок, – тихо проговорил я ей на ухо, – стоит ли из-за всего этого?
– Это правда, что ты забудешь меня? Как только уедешь? – сквозь слёзы спросила она.
– Нет. Никогда… Ты так много значишь для меня… А хочешь, уедем вместе?
– Саша… мы же обещали маме…
– Ну да, конечно… я буду приезжать к тебе часто-часто… а как только закончишь школу… можно я тебя поцелую?
Света молча кивнула мне и отняла своё лицо от моей груди. Я осторожно прикоснулся своими губами к её прохладным, чуточку влажным губам и почувствовал, как из-под моих ног медленно уплывает земля.
– Как же мне хорошо с тобой, Света, – тихо прошептал я ей на ухо. – Боже, как хорошо… Я никогда до этого не испытывал такого чувства, никогда и ни с кем…
Когда мы вернулись к смородине, там уже никого не было, и мы спокойно продолжали свою работу.
К полудню мы собрали два ведра смородины и Светина мама, придя на обед, похвалила нас:
– Какие вы молодцы! Я просто не ожидала!
– Валентина Ивановна, а можно мне с вами на базар завтра? – спросил я её.
– Я как раз об этом хотела тебя попросить Саня, чтобы ты свозил нас всех на машине. Мне нужно детям к школе купить кое-что.
– Я буду только рад предложить вам свою помощь.
После обеда мы все вместе, включая и Лёшку, собрали ещё почти два ведра смородины вперемежку с малиной. Валентина Ивановна сказала, что на базар хватит трёх ведер, а одно останется на варенье. А потом мы – Света, я и Лёшка, пошли на речку, на то самое место, где мы совсем недавно купались и катались на лодке…
… На следующий день, в воскресенье, мы все вместе поехали на базар в Белую Калитву. Света сидела рядом со мной, Валентина Ивановна с Лёшкой на заднем сидении. Дорога петляла среди пёстрых лугов и перелесков, взбиралась на холмы, откуда открывался великолепный вид на Северский Донец, бежала среди полей, на которых работали зерноуборочные комбайны, окутанные пылевыми облаками.