Звездные часы человечества

Теперь Нуньес де Бальбоа, человек из сундука, – хозяин колонии. Но, невзирая на успех, его одолевают не слишком приятные предчувствия. Ведь он открыто взбунтовался против короля и, поскольку назначенный короной губернатор погиб по его вине, уж точно не может рассчитывать на пощаду. Он знает, что бежавший Энсисо сейчас на пути в Испанию, он предъявит ему обвинение, и рано или поздно суд вынесет мятежникам приговор. Впрочем, Испания далеко, и, пока корабль дважды пересечет океан, времени у него предостаточно. Однако ни ума, ни дерзости ему не занимать, и он таки находит верный способ как можно дольше удерживать узурпированную власть. Ему известно, что успех оправдывает любое преступление и солидная поставка золота в королевскую казну может свести на нет или затянуть любой уголовный процесс; значит, первым делом необходимо добыть золото, ибо золото – это власть! Сообща с Франсиско Писарро он порабощает и грабит окрестных туземцев и в разгар ставших привычными кровопролитий достигает решающего успеха. Уже обреченный смерти, один из кациков ⁹, по имени Карета, на которого он, грубейшим образом поправ законы гостеприимства, коварно напал, предлагает не делать из индейцев врагов, но заключить с его племенем союз, а в качестве залога верности готов отдать ему свою дочь. Нуньес де Бальбоа понимает, насколько важно иметь надежного и могущественного друга среди туземцев; потому он принимает предложение Кареты и, что еще удивительнее, до последнего своего часа нежно любит эту индейскую девушку. Вместе с кациком Каретой он покоряет все соседние племена и приобретает среди них такой авторитет, что в конце концов и самый могущественный вождь, по имени Комагре, почтительно приглашает его к себе.

Визит к могущественному вождю приводит к всемирно-историческому решению в жизни Васко Нуньеса де Бальбоа, который прежде был не кем иным, как сорвиголовой и дерзким мятежником, бунтующим против короны, которому кастильские суды уготовили виселицу или топор. Кацик Комагре принимает его в просторном каменном доме, богатство коего повергает Васко Нуньеса в величайшее изумление, и нежданно-негаданно вождь преподносит гостю в дар четыре тысячи унций золота. И теперь уж изумляется кацик. Ведь едва сыны неба, могучие богоподобные пришельцы, которых он встретил с таким почетом, увидели золото, как все их достоинство будто ветром сдуло. Словно спущенные с цепи собаки, они бросаются в схватку, обнажают мечи, сжимают кулаки, кричат, бешено наскакивают друг на друга, и каждый жаждет свою особую долю золота. Удивленно и презрительно смотрит кацик на это буйство – с извечным удивлением всех детей природы во всех концах земного шара, когда те видят, что для цивилизованных людей горсть желтого металла дороже всех духовных и технических достижений их собственной культуры.

В конце концов кацик обращается к испанцам с речью, и они с алчным трепетом внимают переводу толмача. Как странно, говорит Комагре, что вы вздорите из-за этаких пустяков, что из-за обыкновенного металла подвергаете свою жизнь огромным опасностям и сталкиваетесь с неприятностями. Вон там, за этими горами, лежит безбрежное море, и все реки, что впадают в него, несут с собою золото. А тамошний народ плавает на кораблях с парусами и веслами вроде ваших, и цари его пьют-едят из золотой посуды. Там вы найдете сколько угодно желтого металла. Путь опасный, ведь вожди наверняка не пожелают вас пропустить, но недалекий – всего несколько дневных переходов.

Васко Нуньес де Бальбоа чувствует, как ёкнуло сердце. Наконец-то отыскался след легендарной Золотой страны, о которой они мечтают долгие-долгие годы; его предшественники искали ее повсюду, на севере и на юге, и вот теперь, если этот кацик не солгал, до нее всего несколько дневных переходов. Наконец-то достоверно подтвердилось и существование другого океана, путь к которому тщетно искали Колумб, Кабот, Кортиреал ¹⁰, все великие и прославленные мореплаватели, благодаря этому, собственно, был открыт и путь вокруг света. Имя того, кто первым увидит новый океан и примет его во владение для своего отечества, никогда не изгладится из памяти потомков. И Бальбоа понимает, какое деяние ему должно совершить, чтобы откупиться от всей и всяческой вины и обрести неувядаемую славу, – первым пройти перешеек до Мар-дель-Сур, до Южного моря, ведущего в Индию, и завоевать для испанской короны новый Офир. Этот час, проведенный в доме кацика Комагре, решил его судьбу. Отныне жизнь этого искателя приключений и авантюриста имеет высокий, вневременной смысл.

Побег в бессмертие

Нет для человека большего счастья, чем в середине жизни, в годы зрелости, когда еще много сил и идей, изменить свою судьбу, открыть свое предназначение. Нуньес де Бальбоа знает, его выбор прост – жалкая смерть на плахе или бессмертие. Прежде всего надо купить себе мир с короной, задним числом легализовать и оправдать свой дурной поступок, захват власти! Потому-то вчерашний мятежник, а ныне ревностный верноподданный не только отсылает королевскому казначею Пасамонте на Эспаньолу законно причитающуюся короне пятую часть от денежного дара Комагре, но, более умудренный в мирских обычаях, нежели тощий ученый юрист Энсисо, по личной инициативе он добавляет к официальной сумме изрядный денежный дар самому казначею и просит, чтобы тот утвердил его в должности генерал-капитана колонии. На это казначей Пасамонте, конечно, полномочий не имеет, однако в благодарность за присланное золото переправляет Нуньесу де Бальбоа временный и фактически ничего не стоящий документ. Предусмотрительный Бальбоа, стараясь обезопасить себя со всех сторон, также отправил двух самых надежных своих людей в Испанию, чтобы они рассказали при дворе о его заслугах перед короной и сообщили важные сведения, которые он получил от кацика. Ему, сообщает в Севилью Васко Нуньес де Бальбоа, требуется лишь отряд в тысячу солдат; с ним он готов совершить ради Кастилии великое дело, какого до него не совершал ни один испанец. Он обязуется открыть новое море и покорить наконец-то найденную Золотую страну, которую Колумб тщетно искал, а он, Бальбоа, завоюет.

Кажется, теперь для конченого человека, мятежника и сорвиголовы, все обернулось к лучшему. Однако следующий корабль из Испании приносит дурную весть. Один из сообщников по мятежу, посланный в свое время ко двору, чтобы опровергнуть обвинения ограбленного Энсисо, доносит, что дело приняло для Бальбоа опасный оборот, под угрозой сама его жизнь. Ограбленный бакалавр выиграл иск против узурпатора, и испанский суд приговорил Бальбоа выплатить ему компенсацию. Весть же о близости Южного моря, которая могла бы спасти его, пока не поступила; так или иначе, со следующим кораблем прибудет судебный чиновник, дабы привлечь Бальбоа к ответу за мятеж и либо покарать на месте, либо в оковах вернуть в Испанию.

Васко Нуньес де Бальбоа понимает: ему конец. Суд вынес приговор прежде, чем от него пришла весть о близком Южном море и стране, полной золота. Конечно, ею воспользуются, когда его голова скатится в песок, – кто-нибудь другой совершит его деяние, подвиг, о котором он мечтал; ему же самому на милость Испании надеяться больше нечего. Там знают, что он довел до смерти законного королевского губернатора и что самовольно изгнал алькальда, – приговор еще можно назвать милосердным, если его только посадят в тюрьму, а не отправят за дерзость на плаху. На могущественных друзей рассчитывать не приходится, ведь никакой власти он теперь не имеет, а лучший его заступник, золото, говорит пока слишком тихим голосом и помилования не добьется. Только одно способно спасти его от расплаты за смелость – еще большая смелость. Если он найдет другое море и новый Офир до того, как явятся судебные чиновники и их подручные схватят его и закуют в кандалы, то сумеет спастись. Здесь, на краю обитаемого мира, для него возможен лишь один исход – совершить грандиозное деяние и осуществить побег в бессмертие.

И Васко Нуньес де Бальбоа принимает решение: он не станет дожидаться из Испании тысячи солдат, которых просил для покорения неведомого океана, как не станет дожидаться и прибытия судебных чиновников. Лучше рискнуть и претворить в жизнь невозможное с малой группой единомышленников! Лучше с честью умереть ради одной из самых дерзких затей всех времен, чем позорно, со связанными руками, кончить на плахе. Нуньес де Бальбоа созывает колонистов, не умалчивая о трудностях, сообщает им о своем плане пройти через перешеек и спрашивает, кто хочет идти с ним. Его мужество ободряет других. Сто девяносто солдат, почти все мужское население колонии, пригодное к военной службе, изъявляет готовность. Дополнительного вооружения много не потребуется, ведь эти люди постоянно воюют. И 1 сентября 1513 года, чтобы избежать виселицы или каземата, Васко Нуньес де Бальбоа, герой и бандит, авантюрист и мятежник, начинает поход в бессмертие.

Немеркнущий миг

Пересечение Панамского перешейка начинается в провинции Койба, маленьком царстве кацика Кареты, чья дочь – подруга жизни Бальбоа; как выяснится позднее, Нуньес де Бальбоа выбрал не самое узкое место и по причине неведения удлинил опасный переход на несколько дней. Но при столь дерзком рывке в неизвестность ему наверняка было очень важно обеспечить себе надежный тыл в лице дружественного индейского племени – вдруг понадобится помощь или придется отступить. На десяти больших каноэ они переправляются из Дарьена в Койбу, сто девяносто солдат, вооруженных копьями, мечами, аркебузами и арбалетами, в сопровождении внушительной своры наводящих ужас легавых собак. Союзный кацик предоставляет своих индейцев в качестве носильщиков и проводников, и уже 6 сентября начинается доблестный поход через перешеек, что оказывается суровым испытанием силы воли даже для таких дерзких и опытных авантюристов. В душном, изнуряющем экваториальном зное испанцам надо сперва одолеть низины, топкая, тлетворная почва которых даже столетия спустя при строительстве Панамского канала погубила многие тысячи людей. С первого же часа дорогу в неизведанное приходится пробивать сквозь заросли ядовитых лиан. Словно в исполинском зеленом руднике, передовые солдаты прокладывают сквозь чащобу узкую штольню, по которой затем шагает армия конкистадора, один за другим, бесконечной вереницей, с оружием на изготовку, всегда день и ночь настороже, чтобы отразить внезапный наскок туземцев. Удушающий зной царит в сыром, насыщенном испарениями сумраке под сводами гигантских деревьев, над которыми пылает беспощадное солнце. В поту, с пересохшими от жажды губами испанцы в тяжелых доспехах миля за милей тащатся дальше; затем вдруг обрушиваются неистовые ливни, мелкие ручьи мгновенно превращаются в бурные реки, которые нужно переходить вброд либо по наспех сооруженным индейцами утлым импровизированным мостикам из коры. Пропитание скудное – лишь горсть маиса каждому; измотанные недосыпом, голодные, измученные жаждой, в тучах кусачих кровососущих насекомых люди пробиваются вперед, колючки в клочья рвут одежду, ноги изранены, в глазах жар лихорадки, лица распухли от укусов назойливой мошкары, нет им покоя ни днем, ни ночью, а вскоре иссякают и силы. Тяготы марша уже после первой недели большинству в отряде не по плечу, и Нуньес де Бальбоа, зная, что подлинные опасности еще впереди, приказывает всем, страдающим лихорадкой и иными хворями, остаться. Лишь с избранными, лучшими из своих людей, он отважится на авантюру, которая решит всё.

Местность наконец начинает повышаться. Джунгли редеют, ведь они способны всецело раскрыть свое тропическое буйство только в болотистых низинах. Но теперь, когда тень более не защищает путников, их тяжелые доспехи накаляет ярое, безжалостное экваториальное солнце, стоящее прямо над головой. Медленно, короткими переходами изнемогающие люди ступень за ступенью одолевают кряжи холмов, взбираясь к горной цепи, что каменным хребтом разделяет узкую полоску суши меж двумя морями. Мало-помалу обзор расширяется, воздух по ночам свежеет. После восемнадцати дней героических усилий самое трудное словно бы позади; перед ними уже высится гребень гор, с вершины которого, по словам индейцев-проводников, видны оба океана – Атлантический и пока неведомый и неназванный Тихий. Но именно сейчас, когда упорное, коварное сопротивление природы, кажется, окончательно сломлено, им противостоит новый враг – здешний кацик, который с сотнями воинов преграждает путь чужакам. В стычках с индейцами Нуньес де Бальбоа изрядно поднаторел. Достаточно одного залпа из аркебуз – и искусственные гром и молния вновь производят на туземцев испытанное волшебное воздействие. С громкими криками испуганные индейцы кидаются врассыпную, преследуемые испанцами и собаками. Однако вместо того чтобы радоваться легкой победе, Бальбоа, подобно всем испанским конкистадорам, позорит ее недостойной жестокостью, потому что – взамен корриды и гладиаторских боев – живьем бросает нескольких безоружных, связанных пленников на растерзание своре голодных псов. Отвратительная бойня покрывает позором последнюю ночь накануне дня, обеспечившего Нуньесу де Бальбоа бессмертие.

Удивительны, необъяснимы и противоречивы характеры у этих испанских конкистадоров! Истинно по-христиански богобоязненные и верующие, они искренне и страстно взывают к Господу и одновременно совершают во имя Его самые позорные зверства, какие знает история. Способные к величайшему героизму и мужеству, самопожертвованию и стойкости в невзгодах, они самым бесстыдным образом обманывают друг друга да грызутся между собой, но при всей своей ничтожности обладают опять-таки ярко выраженным чувством чести и изумительной, поистине достойной восхищения интуицией, позволяющей им предвидеть исторический масштаб своей миссии. Тот же Нуньес де Бальбоа, который накануне вечером затравил собаками невинных, связанных и безоружных пленников и, пожалуй, вдобавок с удовлетворением погладил еще обагренные человеческой кровью морды зверюг, совершенно уверен в значимости своего дела для истории человечества и в решающий миг делает один из тех грандиозных жестов, что живут в веках. Он знает, нынешнее 25 сентября станет историческим днем для всего мира, и с потрясающим пафосом истинного испанца этот черствый, беззастенчивый авантюрист доказывает, что в полной мере понимает смысл своей вневременной миссии.