Звездные крылья

Работа началась. Подвешенные на тросах, мягко и плавно проносились в воздухе балки, доски и готовые деревянные фермы. Иногда слышался окрик того или иного бригадира.

Это была красивая и напряженная работа. Все четверо Котиков работали на самом верху.

Четко очерченное оранжевое солнце поднималось над горизонтом, предвещая ясный морозный день. И вместе с солнцем над строительством появились самолеты. Они как бы играли в морозном воздухе. Легкие и юркие, они гонялись друг за другом, убегали и догоняли, падали до самой земли в глубоком пикировании, чтобы снова взымать в синее морозное небо.

Авиашкола находилась недалеко от строительства, кирпичные корпуса ее виднелись вдали, и дед Котик не обращал на самолеты никакого внимания: на строительстве все давно привыкли к их головоломным упражнениям.

Только молодые Котики проявляли к ним огромный интерес, хотя любоваться упражнениями у них не было времени — работа отнимала все внимание.

Время пролетело незаметно. Звонкие удары в рельсу над пятым участком возвестили час обеда. Три бригады, работавшие наверху, спустились на землю.

После обеда все Котики снова вернулись в тепляк и, отдыхая, уселись на кучу стружек. Помолчали, но вскоре Микола толкнул Василя под бок, и тот понял, что говорить придется все-таки ему.

В эту минуту самолеты опять появились над тепляком. В громадном прямоугольнике стен они казались особенно привлекательными.

Василь вздохнул и посмотрел на отца. Старый Котик сидел, ковыряя щепочкой в зубах. Наконец, Василь решился и сказал:

— Слушайте, батько. Мы вот долго советовались и решили стать летчиками. В выходной поедем в авиашколу и подадим заявления. Там как раз прием.

Дед отнесся к этому заявлению вполне спокойно. Он вынул щепочку изо рта, отбросил ее, провел пальцем по усам и посмотрел на Василя:

— Пока я жив, — спокойно сказал он, — будете вы столярами и никем другим. Наш род с деда-прадеда столярский. А время у нас такое, что на любой работе славу нажить можно. Вот вам мое слово — и думать бросьте про эти штуки.

Дед посмотрел наверх, где в тот момент, описывая мертвые петли, кружились два самолета,

— От хорошей жизни не полетишь, — уже совсем равнодушно присовокупил он и снова отломал щепочку.

— Да вы ж, батько, послушайте…

Не слушая Миколу, дед поднялся со стружек, отряхнулся и пошел к двери, где в эту минуту появилась высокая фигура прораба Полоза,

Василь в сердцах сплюнул.

— Я ж говорил — не надо спрашивать, — сгоряча вырвалось у Миколы.

— Ты говорил, — насмешливо протянул Петро, — все равно когда-нибудь да надо было спросить.

— Что же делать, хлопцы? — поинтересовался Василь.

Братья помрачнели и опустили глаза. Они привыкли во всём слушаться отца.

— Попытаемся ещё раз, — сказал Василь. — Это хорошо, что мы ему сказали. Он теперь про это думать будет, А там перекипит и разрешит.

В эту минуту снова прозвучали в тепляке звонкие удары. Перерыв окончился. Котики поднялись. Снова начиналась работа.

День спустя Полоз доложил Соколовой, что тепляк закончен точно в намеченный срок. Первые каменщики и бетонщики вошли в тепляк, ярко освещенный электричеством. Начались бетонные и кирпичные работы.

Первая и простейшая часть плана прораба Полоза была осуществлена.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Карп Иванович Гучко в последние дни чувствовал необычайный прилив сил и энергии. Началось это с того вечера, когда он, получая чертежи, галантно поцеловал ручку товарищу Берг. С того вечера, вернее ночи, Карп Иванович почувствовал себя снова молодым и готовым на поступки, свойственные людям младшего возраста.

Берг посмеивалась, наблюдая за ухаживаниями Карпа Ивановича, однако никогда не отказывалась от предложения пойти с ним в ресторан или даже поехать в город в театр.

Но всякие разговоры об одиночестве души и тому подобном, не колеблясь, безжалостно пресекала.

Несколько удивленный, Гучко стал подумывать, нет ли у него соперника. Но видимых соперников не было, и Карп Иванович долго ломал себе голову над причинами странного отношения к нему Берг, хотя придумать ничего не мог.

Однажды вечером Карп Иванович пригласил Берг на вечеринку к знакомому инженеру. Любовь Викторовна охотно согласилась. Условились, что Карп Иванович зайдет за ней, чтобы отправиться туда вместе.

Точно в семь часов Гучко зашел за Берг. Она была уже одета. Вышли на улицу, и Гучко предупредительно взял свою спутницу об руку. Стук каблучков Любови Викторовны звонко разносился в морозном воздухе. Смех ее звучал для Гучко самой приятной музыкой. В тот вечер она была любезнее, чем всегда, и это обстоятельство даже Карпа Ивановича делало остроумным.

Оки проходили мимо дома № 1 как раз тогда, когда Соколова и Полоз садились в закрытую машину. Автомобиль рванул с места, свернул на главную магистраль и помчал в город.

— Развлекаться поехали начальнички, — усмехнулся Гучко. — Значит, и нам, смертным, развлечения не запрещены.

Берг не успела ответить. Она не успела как следует даже вникнуть в эти слова: высокий человек в бушлате остановился перед ней, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Если не ошибаюсь, — человек сделал паузу, как бы что-то вспоминая… — товарищ Берг?

Любовь Викторовна казалась искренне удивленной.

— Вот не ожидала встретить вас здесь, — Берг произнесла эти слова сердечно и приветливо, и в сердце Гучко сразу шевельнулась ревность.

— Да. Встреча неожиданная, что и говорить. — Незнакомец произнес эти слова, приятно играя красивым низким голосом. — Давно вы здесь?

— Месяца полтора. А вы?

— Приблизительно столько же.

— И все на той же работе?

— На той же, — ответил он и, помолчав, добавил: — Заведую складом на первом участке. А вы тоже до сих пор ire сменили работу?

— Нет, мне трудно ее сменить. Все проектирую да рассчитываю.

— Разрешите зайти к вам, вспомнить знакомых, посплетничать? — спросил незнакомец.