Звездные мечты
Шрифт:
Она взяла браслет, который лежал на кровати. Мелкие камушки в металле — ни одного более пли менее крупного бриллианта. Сколько камней, расположенных так, что производили впечатление чего-то настоящего. Совсем как ее брак.
На ее губах появилась горькая улыбка. Ни отец, ни сын не очень-то разорялись на браслетах.
«Ох, папа, папа! Нет, не буду думать об отце. По крайней мере, не сегодня. Болтается по улицам в поисках… нет, не надо! И он врал про маму! Она сильный человек, чтобы стать наркоманкой, и никогда бы не вступила в близкие отношения с каким-нибудь мерзавцем… доктором, лишь для того,
Если бы Кики услышала о якобы существующей фотографии, на которой она с Эдвардом была изображена в компрометирующей позе, то она хохотала бы до упаду. Если бы Кики увидела этот браслет со сколками бриллиантов, то смеялась бы еще больше.
Анджела опять разрыдалась.
«Но я твердо знаю одно. Я больше никогда в жизни не буду спать с Диком Пауэром, даже если проживу сто лет и все эти годы мне нужно будет жить с ним. Клянусь!»
Она пошла в ванную комнату и взяла из флакона две таблетки валиума. Налив воду в стакан, она проглотила их. Немного подождала, размышляя, не принять ли еще одну таблетку.
Анджела легла на кровать и зарылась головой в подушку. Она подумала, как было бы хорошо заснуть и не проснуться, но тут она вспомнила о сыновьях. Это было бы ужасно для них. Она почувствовала, как погружается, проваливается куда-то.
Зазвонил телефон. Анджела протянула руку, нащупывая трубку:
— Да? Алло?
Небольшая пауза, затем послышался голос Кики.
— Анджела! Как ты там? Я в Югославии. Здесь просто прекрасно. Это будет великолепный фильм. Ты даже не представляешь, кого я здесь встретила, — представляешь, в центре Югославии?… Анджела, ты меня слушаешь?
— Да, но я не могу сейчас разговаривать.
— Почему? Ты не одна? В чем дело? У тебя какой-то странный голос.
— Нет, нет. Просто я очень хочу спать, я не в состоянии разговаривать.
Она повесила трубку и через несколько минут уже видела сон.
По телевизору все время показывали одну и ту же картинку, снова и снова: Дик сходит с американского самолета со своей красавицей женой, бывшей актрисой; вот губернатор приходит в банк. Кругом масса народа. Служба безопасности, полицейские, студенты. А затем кадр: американский губернатор лежит на тротуаре мертвый.
Анджела и Кики сидят наверху в доме в Бель-Эр, они без перерыва смотрят телевизор. Время от времени они смеются и переговариваются шепотом. Входит рыжеволосая девушка и спрашивает их:
— Почему вы все время смотрите телевизор? Это ужасно.
Они хохочут над ней и корчат гримасы. Кики говорит:
— Лайем Пауэр тоже смотрит. Там, внизу. Почему же ты не требуешь, чтобы он прекратил?
Рыжеволосая в шоке, она уходит.
— В этом черном платье она похожа на черную ворону, — произносит Кики. — Они все похожи на черных ворон.
— Мы что, тоже похожи на черных ворон?
— Не говори глупостей, — отвечает Кики. — Мы в своих черных платьях выглядим элегантно. Я внизу видела Ника. Он очень хорош в своем черном костюме.
Анджела нежно улыбается.
— А Дик? Дик тоже очень хорош. Лежит так спокойно. Правда ведь, он интересный
мужчина? Тебе не кажется, что он прекрасно смотрится в этом черном ящике?— У него очаровательная улыбка. И красивые глаза. Только они закрыты. Но ресницы очень хороши. Но в постели он не гигант. — Кики что-то шепчет на ухо Анджеле, и они обе покатываются со смеху.
В комнату входит Ник, и Анджела протягивает ему руку. Он целует ее. Она подмигивает Нику, но у того несколько смущенный вид.
— Пойдемте, — говорит человек в черном костюме. — Все. Пора идти. Поторапливайтесь и идите по очереди. Кто первый?
— Я первая, — говорит Анджела. — Разве не я первая, как ты думаешь, Кики?
— Ну конечно. Ты должна быть первой.
— А я — вторым, — говорит Шон, брат Дика.
— Разве не дети должны быть вторыми? Ведь он их отец, — возражает ему Анджела.
Вмешивается Кики:
— Я хочу быть второй и стоять рядом с тобой, Анджела.
— Хорошо, Кики, ты возьмешь детей и будешь идти вместе с ними, и вы все трое будете вторыми.
— Ну хорошо, тогда я буду третьим, — говорит Шон.
— Нет, ты будешь четвертым, третьей буду я, — с обидой говорит Бонита, мать Дика. — В конце концов, ты только его брат.
Наконец, все выстраиваются в процессию позади Анджелы и уже готовы двинуться. Процессия очень длинная и тянется по всему зданию и лестнице.
— Можно начинать, — говорит Лайем Пауэр. — Я пойду первым.
— Нет, первой пойду я, — говорит Анджела.
— Это ты так думаешь! Пойду первым я, и разговор окончен.
— Но подождите, — говорит Анджела. — Мы еще не можем похоронить Дика. Мам нужно подождать папу. Разве вы не знаете, что нам нужно дождаться папу?
И все торжественно повторяют за ней:
— Да, мы должны дождаться папу.
Сквозь сон Анджела слышала, как зазвонил телефон. Пытаясь проснуться, она взяла трубку, из которой опять послышался голос Кики.
— Анджела? Я волнуюсь из-за тебя. Мне не понравился твой голос. В чем дело? Что-нибудь случилось?
Анджела отвела трубку от уха. Ей снился какой-то ужасный сон, подумала она, но не могла вспомнить, что именно ей снилось.
8
Придя на следующее утро на работу, Хелен О'Нил увидела Клару, горничную, стоявшую у дверей спальни Анджелы. Поднос с завтраком стоял на столике рядом.
— В чем дело, Клара? — Хелен взглянула на часы. — Уже без десяти девять. Поздновато для завтрака. Почему ты не отнесла ей поднос?
— Не знаю, что и делать, мисс О'Нил. Я стучу-стучу. Я всегда стучу, прежде чем войти. Иногда миссис Пауэр хочет поспать немного подольше, и тогда она просит меня прийти позже. А сегодня утром она не отвечает. Но мне кажется, я слышу ее голос. Она не спит. По-моему, она плачет…
Хелен прислонила ухо к двери и услышала плач. Она несколько раз постучала в дверь, но Анджела не отвечала. Немного поколебавшись, Хелен сказала горничной:
— Надо ее поднять.
Она толкнула дверь, которая оказалась открытой. Они увидели, что Анджела лежит навзничь на кровати и рыдания сотрясают все ее тело. Секретарша бросилась в комнату и подбежала к кровати; горничная медленно последовала за ней: