Звездные Войны: Оплоты Власти
Шрифт:
Оставшуюся часть дня магистр провел, наблюдая за тем, как протекал урок истории у все той же группы юнлингов. Любопытно было то, что джедаям в нем намеренно отводилась менее значительная роль, чем та, которую они на самом деле играли в судьбе галактики. В остальном, курс был построен замечательно. Все тот же молодой рыцарь джедай преподносил события прошлого не только как свершившийся факт, но и как пример ошибок и успехов, на которых необходимо учиться. Шайо-Шаоло не мог не признать, что джедай занимал столь важную роль учителя в таком молодом возрасте не случайно. Он, несомненно, имел талант и мудрость, необходимые преподавателю юных джедаев.
Свой вечер магистр провел, как и вчера, на балконе своей комнаты. Только на этот раз он пытался разобраться, каким же образом нужно было воздействовать на кристалл Силой, чтобы тот светился. Спустя пару часов проб и ошибок, он добился успеха: внутрь нужно было направить совсем немного
Следующий день Шайо-Шаоло во многом провел также: в изучении храма и его быта. Погода день ото дня становилась все прохладнее. Хоть он и был здесь чужой и не знал природных особенностей климата, он все равно чувствовал морозное дыхание зимы. Совсем скоро сюда должны были вернуться джедаи. Шайо-Шаоло не терпелось посмотреть на это место, когда оно станет оживленным. У храма, основанного магистром Йонаром, как будто была своя душа. Он была тверда, как каменные стены пирамиды, как дух самого магистра Йонара, но в то же время и свежа чистым горным воздухом, своей осязаемой подлинностью.
Ближе к вечеру, Шайо-Шаоло решил посетить террасу на крыше храма, которую упоминал Йонар. Он поднялся на пятый этаж, где находилась его комната, а потом еще выше. Обзор оттуда можно было сравнить с тем, что открывался с его балкона, с той лишь разницей, что с верхней террасы можно было видеть все на 360 градусов. Дул прохладный ветер, но магистр и не думал уходить. Он поплотнее укутался в свой плащ и присел на каменное ограждение. Здесь, вдали от всего мира, его разум был свободен от связывавших его доселе обстоятельств. Старый джедай глубоко задумался. Так глубоко, что не заметил, сколько времени прошло. Его взгляд застыл, в желтых спокойных глазах иногда мелькали искорки радости, а в другой момент грусти. Солнце уже зашло за горный хребет, когда из оцепенения его вывели приближавшиеся шаги. Шайо-Шаоло не обернулся, так как уже знал, кому они принадлежали. Падаван Конас, спустя два дня, наконец решился и пришел, чтобы поговорить с ним о чем-то важном.
– Вот ты и здесь. Подойди, Конас.
Он подошел.
– Я боялся. Я очень боялся, но решил, что должен рассказать все кому-нибудь. А вы – верховный магистр. Если кто-то и в силах помочь мне, так это вы.
Шайо-Шаоло смотрел ему прямо в глаза. В них были страх, отчаянье, вина, решимость. Все эти чувства сразу. Но что же такое могло произойти, что довело мальчика до такого состояния?
– Расскажи мне все. Я уверен, что мы сможем найти решение.
Конас рухнул на пол, упершись спиной в каменный бортик. Он поджал колени и обхватил голову руками. Он издал звук, похожий на сдавленный крик, но после этого вдруг успокоился, решив, наконец, говорить.
– Я солгал вам, когда рассказывал о своем испытании. Когда я дошел до границы с порчей, я не повернул назад, а пошел дальше. Пока я подходил к границе, уже тогда я чувствовал влияние темной стороны. Это странное и… приятное ощущение, когда ты уже не можешь, да и не хочешь сдерживать свои эмоции, и появляются самые разные мысли. Я начал думать, что достаточно сильный, чтобы идти все дальше, что способен на все. Но когда пересек границу… - он с трудом произносил каждое слово, - я окончательно потерялся во тьме. Мои мысли путались, я не понимал, что делал там. Мне начало казаться, что джедаи хотели моей смерти, потому и отправили меня туда одного. И… постепенно я начинал сам становиться частью темной порчи… не знаю, как это все объяснить, но проклятие медленно затягивало меня. Не знаю, сколько времени провел там, пока меня не нашла мой учитель. Они с магистром Йонаром скорее всего решили, что меня нет уже слишком долго, и что произошло что-то нехорошее. Она отправилась искать меня, а когда нашла… - мальчик не мог сдерживать слезы, - потом она рассказала, что застала меня роющим гнилую почву руками. Я заталкивал в рот найденных червей, сгнившие корни, все, что попадалось под руку. К тому времени я уже стал частью того зла… Но учитель спасла меня. Несколько дней подряд она ухаживала за мной, успокаивала мое сознание, исцеляла его. Постепенно я начинал понимать, что произошло. Учитель Сорлина… она хотела вывести меня из пораженной зоны как можно скорее, потому что очень за меня боялась, но… но она не подозревала, как глубоко проникла в меня порча. Когда мы выбирались из зоны, на нас напала стая страшно измененных ящеров, но только потом я понял, что это была сама порча, которая не хотела нас отпускать. Стая преследовала нас несколько дней, так что я очень устал не только физически, но и от постоянного страха. Мастер Сорлина поторапливала меня, и я помню, как сильно меня это злило. Ее забота, ее помощь, ее доброта… тогда мне казалось, что всем этим
она унижает меня.Он прервался и посмотрел вверх, на звездное небо, со страшным горем на лице. Он продолжил, уже не пытаясь унять слезы, которые текли из открытых глаз. Он не всхлипывал, только крепко сжал голову руками и зажмурился, пытаясь неимоверными усилиями сдержать отчаянье и гнев на самого себя, чтобы суметь закончить рассказ.
– Однажды ночью, они напали со всех сторон. Она ожидала этого, но была уже так истощена отсутствием сна и исцелением моей головы, что не могла одолеть их в одиночку… Мы попытались бежать, но ее ноги опутали какие-то щупальца, появившиеся из-под земли. Она упала. Я… я видел это, я пробежал дальше, а потом обернулся и увидел, что она лежит на земле, извивается, пытается отбиться от пут. Она кричала, просила меня помочь, – он с трудом произносил каждое слово, - но я стоял и смотрел. Просто смотрел, как к ней все ближе приближались те твари. Я даже улыбнулся ей, довольный, что она заплатит за ее отношение ко мне. Она… она не верила до последнего, что я предам ее. Я видел это в ее глазах – удивление, когда она поняла, что я не помогу ей. Вместо этого я развернулся и пустился бежать. Ее крики раздавались в воздухе, в моих ушах, в Силе, подгоняя меня. Я все бежал, дальше и дальше, пока не упал. Когда я проснулся, то понял, что был уже далеко за границей с этой стороны. Порча перестала влиять на меня, но моя голова… я до сих пор иногда чувствую темный зов… Тогда, вдруг, я все понял. Я помог убить учителя Сорлину. Это все моя вина. Я подвел ее, и теперь уже ничего не исправить…
Его голос сорвался. Мальчик задыхался от прорвавшихся, наконец, наружу рыданий. Все его тело содрогалось. Несколько раз он сильно ударил себя кулаком по виску. Он уже не мог остановиться, и теперь рваные сквозь всхлипы обжигающие слова вырывались наружу.
– Я… я совершил ужасный поступок… и мне никогда его не исправить. Я бы сбежал… но с этой планеты никак не сбежать. Не знал, что мне делать, просто не знал. Я ушел подальше от проклятой порчи, и мысли… они понемногу встали на место. Я жил в лесу, все думал об этом. Долго… Мне не хватило бы храбрости вернуться в храм, если бы не стало холодать. Я даже вернулся только из страха… за свою жизнь. Я представлял, как признаюсь во всем магистру Йонару, но когда осталось всего пару дней пути, то снова струсил. Решил, что лучше умру в пещере от холода… но потом встретил вас… Тогда, на берегу реки, я решил, что признаюсь вам во всем, что совершил.
В тот момент Конас убрал руки от лица и посмотрел заплаканными молившими о прощении и помощи глазами на сидящего рядом старика.
– Пожалуйста, умоляю, помогите мне! Я сделаю все, что скажите, что угодно! – он замолчал, бессильно опустив голову, и прошептал уже самому себе.
– Нет мне прощения… нужно было убить себя… трус…
Шайо-Шаоло, молчавший во время этого ужасного признания, переживал смешанные чувства, но больше всего он чувствовал всеобъемлющую, великую печаль. Он был шокирован тем, что только что услышал. Падаван, который цинично оставил умирать своего учителя… За свою долгую жизнь ему довелось стать свидетелем многих горьких событий, но с такой ситуацией он столкнулся впервые. К счастью, его совесть подсказывала не торопиться с решением, которого мальчик так страстно желал. Да и само решение не принадлежало ему. С трудом, которого от себя не ожидал, Шайо-Шаоло сказал:
– Ты правильно сделал, что все мне рассказал. Правда обладает большой силой и ценностью. Завтра, когда магистр Йонар вернется, я поговорю с ним. Расскажу ему все, и он сам будет принимать решение о том, что с тобой делать. Но тебе придется рассказать все это еще раз и ему тоже.
Мальчик услышал свой приговор, и весь терзающий его стыд и бесконтрольный страх вернулись вновь. Он обессилено кивнул в знак того, что принимает решение магистра.
– Я знаю, что никогда себя не прощу.
– Ты не можешь ненавидеть себя за то, что произошло. В конце концов, это не только твоя вина. Джедаи пошли на риск, поселившись на этой планете, риск, который разделяете вы все. Как бы то ни было, сейчас тебе нужно отдохнуть. Позволь Силе решить твою судьбу.
Казалось, слова магистра немного привели Конаса в чувство. Он встал, немного покачиваясь из стороны в сторону, развернулся и пошел в сторону лестницы, ведущей вниз. Но остановился на середине, чтобы сказать кое-что еще.
– Но ведь ни с кем больше не произошло ничего подобного. Никто из падаванов не сошел с ума. Многим там бывает не по себе, но не так. Значит, все дело во мне. Значит, я сам позволил тьме завладеть мной.
По тому, каким тоном он сказал это, и по тому, что сделал это только в последний момент, Шайо-Шаоло понял, что именно этот вопрос волновал Конаса больше всего, что он и сам много думал об этом, скитаясь в одиночестве по диким лесам Тайтона. Однако, он не знал какой ответ дать мальчику. Когда магистр заглядывал в него, то видел смущение Силы, неопределенность судьбы и метания души.