Звездные войны. Записки Темнейшего
Шрифт:
А что? Заботиться о душевном равновесии джедая я не нанимался. Так что говорю, что думаю. Оби-Ван приятель Энакина? Вот именно. Энакина. Не мой. Так пусть Энакин когда поправится с дружком своим и разбирается.
Стою еще некоторое время. Просто чтобы убедиться в стабильном состоянии ученика. Остался бы и дольше, но времени нет катастрофически.
— Я могу остаться здесь? — обращается ко мне Кеноби, когда я уже у выхода.
— Как знаешь. Если в Храме дел нет…
Может, я и перегнул немного палку. Не знаю. Сегодня я наконец могу говорить джедаям то, что я о них думаю. Только
Впрочем, узнаю я это уже сейчас. Не успеваю вернуться в рабочую часть здания, как мне доложили об уличном эксцессе: толпа на площади перед Сенатом не пропускает внутрь гранд-магистра Йоду. Не очень представляю это технически, поэтому отправляюсь посмотреть. Чисто из любопытства.
Толпа вокруг Сената собралась нешуточная. Сразу на нескольких уровнях все ближайшие направляющие перекрыты разумными. Но теперь они пришли не штурмовать, а защищать Сенат. Ну, может быть, чуточку надавить на его решение тоже. Но осознанной целью это для большинства собравшихся не является. Сперва мое появление встречают радостными возгласами, но очень скоро они сменяются недовольным гулом. Что не так? К платформе с Йодой меня подпускать не хотят.
Только и остается, что достать меч и отсалютовать алым клинком толпе. Прямо народный ситх, прости Великая. Но помогает. Выскочившие откуда-то сбоку смутно знакомые парни в форме спецназа корпуса юстиции расчищают площадку, на которую опускается открытая платформа. Вообще-то транспортер. Но сейчас она будет трибуной. За штурвалом танкист Вирс.
Ласково киваю моему водителю. В его ответном взгляде очевидный даже для неодаренного вопрос.
— Со Скайуокером все в порядке. Состояние тяжелое, но жить будет.
Не испорченный этикетом парень отворачивается куда-то в сторону и показывает поднятый вверх палец. На стоящих по краям площади шагоходах тотчас моргают фарами. Раздолбаи. Над дисциплиной еще работать и работать.
Йода прибыл на такой же платформе. Теперь две машины зависают борт к борту так, что при желании мы можем перелезть друг к другу в гости. Еще на подлете мне показалось, что гранд-магистру в ночной драке уши пообрывали. Оказавшись ближе, понимаю, они плотно прижаты к голове, как у испуганной или готовой к драке собаки. Никогда его таким не видел. Неужели и ему бывает страшно?
— Слушаю вас, уважаемый гранд-магистр Йода.
— Уже нет, ситх. Вина за раскол и гибель многих джедаев на мне лежит. Не увидел опасности внутри. Не разглядел врага снаружи. Покинуть Орден следует мне.
— Разумное решение.
Над платформой повисла пауза. Йода чего-то ждет. Впрочем, мне-то ясно, чего. Но для почтеннейшей публики следует подержать интригу. Поэтому спрашиваю не сразу.
— Уважаемый враг мой попрощаться со мной заехал или?..
— Избавить мир от исчадия Тьмы должен я.
— Поединок?
— Поединок, да.
— Только гадский ситх на него не пришел. Какая досада.
Толпа вокруг не успевает сформулировать свое отношение к услышанному недовольным или насмешливым гулом, как я лихим сальто с разворотом выпрыгиваю с платформы чтобы чуть пижонски
приземлиться на заполненном людьми тротуаре метрах в пятидесяти. Вот теперь всеобщее испуганно-восторженное «ах!» сменяется почти хохотом и скандированием моей последней фразы. До Вирса приходится докрикиваться с помощью Силы.— Офицер, дружочек, доставьте пожалуйста, уважаемого Йоду в космопорт, а то общественный транспорт не ходит. И билет купите за счет республиканского бюджета.
— Исполним в лучшем виде, сэр! — отзывается тот, уже подхватывая лучом захвата грузового манипулятора платформы своего нового пассажира.
Понимая, насколько смешным он сейчас выглядит, Йода не сопротивляется. Меня же эта шутовская роль почему-то не раздражает. Наверное, потому что я паясничаю перед теми, кто обладает силой, способной на то, чтобы дать мне власть, ничего конкретного не желая взамен? Да, эта сила аморфна и нуждается в управлении. Так же, как и Великая Сила, впрочем. А Великую я уважаю. Да и тот, кто однажды стоял лицом к лицу с миллионной толпой, навсегда разучится ее презирать.
Уходить не тороплюсь, потому что понимаю: появление Йоды — пробный шар. Проверка того, как ситх на конкурентов отреагирует. Теперь и новым магистрам появиться следует.
Появляются. Восемь из положенных двенадцати. Кто-то на хозяйстве остался, или кадровый голод после последней поножовщины? И наконец-то ставшего магистром Квай-Гона Джинна они зря с собой взяли. Ну, не дипломат он. Ни разу не дипломат. Впрочем, его дело — подтанцовка. Говорить мне предстоит с магистром Дуку. Что, гранд-магистром? Мои поздравления.
— Совет Ордена джедаев доводит до сведения вашего превосходительства, — начинает как по писаному, такое народу нравится, Дуку: — что рыцари Света с уважением относятся к выбору народов Небесной реки. И если в этот трудный час галактика хочет видеть своим лидером ситха, мы не вправе этому воспрепятствовать.
Не в праве или не в силах? Вслух этого не говорю, ибо подозреваю, что этот конформизм обусловлен не только взглядами нового лидера, но и пониманием того, что клин (террориста Дарта Плэгаса) клином вышибают. Тем временем оратор продолжает.
— Вместе с тем Орден Света не считает возможным служить Тьме.
Для замершей толпы звучит пафосно, и только я улавливаю едва заметную интонацию вопроса в конце.
— Полагаю, учитывая нынешний внутренний кризис храма, Сенат освободит Орден от обязательств служить Республике. Она в ваших услугах более не нуждается. Надеюсь, вы понимаете, что государственное финансирование в новых условиях неоправданно нецелевая трата казны для нас, и, смею надеяться, недопустимая потеря лица для вас.
Когда речь заходит о деньгах, из толпы летят язвительные варианты на тему того, на что теперь храмовники жить станут. Продолжаю тему.
— Впрочем, памятуя о большом опыте дипломатической деятельности джедаев, я считал бы возможным осуществление отдельных миротворческих миссий в рамках гражданско-правового договора, например.
— Ежели по ходу миссии конфликт полыхнул с новой силой — то шиш, а не оплата! — некий юридически подкованный забрак громогласно поясняет собравшимся суть моего предложения.