Звездный час по тарифу

– Ты убедишься в том, что я права! – уверяла она дочку. – Не пройдет и полугода, как я стану баронессой! И знаешь, что я тогда в первую очередь сделаю? Выгоню эту пучеглазую треску Агнессу!

Ксения отправилась в сад, где бродила меж фонтанов и статуй, чувствуя себя глубоко несчастной. Барон вернулся под вечер, сестра-экономка подала поздний обед. Ситуация повторилась – Елизавета Порфирьевна слишком много выпила, и фон Холенброк велел Агнессе отвести ее в будуар.

– Дитя мое, – подсаживаясь к Ксении, проворковал австрийский посланник. – Тебе ведь хорошо в моем доме?

Ксения побоялась ответить, что более всего она хотела бы вернуться к сеньоре Диас – и пускай она работала там в качестве прислуги, пускай ее постоянно унижали и выставляли в качестве музейного экспоната для любопытных гостей, но в доме барона она чувствовала себя пленницей.

– Я знаю, что хорошо! – не дожидаясь ответа, заявил барон, и его холодная ладонь легла Ксении на коленку. – Я умею затронуть струны души маленьких девочек...

– А кто они? – спросила Ксения. – И кто такая Мария?

Барон вздрогнул, как будто его ударили по лицу, и испуганно спросил:

– Откуда ты знаешь про Марию?

– Я нашла ее плюшевого зайца, – ответила Ксения. Фон Холенброк процедил:

– Чертова Агнесса, я же велел ей уничтожить все следы... – Спохватившись, он добавил: – Ах, Мария – это дочка садовника, который раньше работал у меня. Но не стоит говорить о Марии!

Появилась Агнесса, которая принялась убирать со стола. Не выдержав, барон рявкнул:

– Ты что, остолопка, не можешь дождаться, пока мы закончим? Пошла прочь!

Шмякнув груду грязных тарелок на стол, Агнесса вышла из столовой. Барон любезно заметил:

– Моя сестра слишком любопытна, сует нос в мои дела... Дитя мое, чего тебе более всего хочется?

Фон Холенброк дышал Ксении в лицо, ей было до тошноты неприятно.

– Я хочу, чтобы... чтобы вы взяли к себе на работу нового садовника! – выпалила она.

Барон удивленно посмотрел на нее и сказал:

– Вообще-то я тоже думал об этом, пока что в саду работают приходящие садовники, но мне нужен тот, кто будет ухаживать за ним постоянно.

– И у меня есть на примете подходящий человек! – заявила Ксения. – Он раньше работал у нас в особняке!

Барон скривился и, подумав, ответил:

– Будь по-твоему! На первом этаже есть каморка, в которой он может жить. Вообще-то я не люблю, когда в особняке живет кто-то, кроме меня, сестры и моих гостей!

Ксения сказала барону, что следующим утром можно будет забрать тело Федора Архиповича. Посол заявил:

– Мой кошелек к твоим услугам, дитя мое! Я хочу, чтобы твой отец был достойно погребен! Я обо всем позабочусь!

На следующий день карета барона доставила Ксению и Елизавету Порфирьевну в эльпараисский анатомический театр, где они забрали покойного Самдевятова. Представители похоронной фирмы, работу которых оплатил барон фон Холенброк, быстро подготовили похороны. Тем же вечером на одном из эльпараисских кладбищ состоялось отпевание Федора Архиповича.

Елизавета Порфирьевна не выглядела убитой горем, она считала, что ей идет быть вдовой. Ксения предупредила Шадриных, и те пришли проводить хозяина в последний путь. Наконец все закончилось, и гроб с телом Самдевятова опустили в могилу и засыпали землей.

Приехал и запоздавший барон. Осмотрев Ивана Иваныча и его семью, он недовольным тоном сказал:

– Значит, это и есть садовник? Ну что же, милейший, можете приступать к своим обязанностям с завтрашнего дня.

Обернувшись к Ксении, он взял ее под руку и промурлыкал:

– А мы, дитя мое, поедем сейчас обратно в особняк, нас ожидает чудесный ужин!

Ксения, сославшись на то, что у нее болит голова, отказалась от ужина и отправилась к себе в комнату. Она не хотела сидеть за одним столом с бароном и пыталась поговорить об этом с Елизаветой Порфирьевной, но та была непреклонна:

– Как ты не понимаешь, что господин барон – наш спаситель! Без него мы бы все еще батрачили на эту выскочку, сеньору Диас! И как удачно, что умер твой отец, – когда барон сделает мне предложение, я смогу ответить «да»! Но сначала я должна рассчитаться с папенькой!

Самдевятова все чаще и чаще заговаривалась и поминала покойного графа. Оказавшись у себя в комнате, Ксения подтащила к двери комод, стоявший около зеркала: она не хотела, чтобы кто-то ночью шастал по ее комнате. Девочка вдруг заметила, что большое зеркало в золоченой раме висит немного криво. Она попыталась его поправить, но не смогла. И Ксения поняла отчего: зеркало было вмонтировано в стену, об этом свидетельствовала тонкая щель между стеной и рамой. Ксения поднесла к этой щели свечку, огонек заметался. У Ксении мелькнула странная мысль.

Отодвинув комод, она выскользнула из комнаты, прошла чуть по коридору и наткнулась на дверь, которую она раньше не замечала. Толкнув ее, она попала в небольшую комнату-кишку, посреди которой стоял стул, а на полу лежали запыленные детские игрушки.

Осмотревшись, Ксения едва не вскрикнула – в стене, напротив стула, было вмонтировано темное стекло, через которое она могла видеть собственную спальню! Ксения поняла, что это стекло – обратная сторона большого зеркала. Получается, что кто-то наблюдал за ней все это время!

Ксения толкнула зеркало, то с легким скрипом подалось, и она, как через дверь, прошла к себе в комнату. Вот каким образом некто попал в ее спальню! И она подумала, что знает, кто этот незваный гость, – барон фон Холенброк!

Следующим утром Ксения заявила барону:

– В моей комнате обитает привидение! Я слышу каждую ночь, как оно ходит и вздыхает! Я больше не хочу там жить!

Барон и Агнесса обменялись злобными взглядами, посол заметил:

– Дитя мое, это твое разбушевавшееся воображение, уверяю тебя, в моем доме нет привидений!

Елизавета Порфирьевна воскликнула:

– Как ты права, Ксения! Это все твой дед, будь он неладен! Он приходит с того света, чтобы отомстить мне! – Она обратилась к барону с чарующей улыбкой: – Вы не подскажете, где я могу взять черного петуха и кота, чтобы проучить старика, когда он в следующий раз заявится к моей дочери?

Барон пригласил нескольких специалистов по душевным заболеваниям, которые, обследовав Елизавету Порфирьевну, пришли к неутешительному выводу.

– Сеньора Самдевятофф страдает навязчивыми идеями, что позволяет нам сделать неутешительный вывод: это – признаки слабоумия! – доложили они фон Холенброку. – Наша рекомендация – эта сеньора, дабы она не стала опасной для окружающих, должна быть помещена в специализированное заведение, где ей будет обеспечен надлежащий уход!