Звездный странник – 4. Властелин душ Или мир оживших покойников

– В этой.

– Почти два месяца, – ответила она. – А что?

– С кем-нибудь из наших встречались? – спросил Сергей.

– Только с Ланой и Густавом, – ответила женщина. – Впрочем, вы же нас с ним видели, – добавила она.

Сергей кивнул. Снова на него нахлынули воспоминания. Заснеженные переходы и жилые карнизы Мегаполиса, серые гигантские массы монолитов, и единственное светлое и уютное место во всем этом мире – это его рабочая группа.

Он достал из шкафчика бутылку водки.

Алла Генриховна отрицательно покачала головой.

– Здоровье уже не то, – сказала она, тяжело привстав и отнеся со стола на кухню лишнюю посуду.

Он кивнул. Помедлил. Налил только себе, понимая, что это ему сейчас просто необходимо, как лекарство.

Ее морщинистое лицо, хоть и со следами косметики, но все же уже было не то, что раньше. И только глаза по прежнему таили в себе какой-то блеск, впрочем, уже с явным оттенком вечной печали и грусти.

Она тяжело села на табуретку, придерживаясь за угол стола.

– К вечеру спина начинает болеть, – обьяснила Алла Генриховна, заметив его взгляд. – Возраст.

Ела она тоже как-то по-стариковски, осторожно, маленькими порциями, тщательно разжевывая.

– За нашу встречу, – сказал он и залпом выпил.

Молча закусил. Молчала и она.

– А теперь вы, значит, работаете на Давора? – протянул он – обращаться на "ты" ему было как-то неловко и она это понимала и старательно делала вид что этого не замечает. – Вот жизнь-то как повернула.

Она тихо кивнула.

– Я всегда знала, что вы очень умны, все понимаете сходу. Извините, шеф, жизнь такая, – виновато сказала она и снова покраснела, замялась, нервно теребя старенький платок. – Не я – так кто-нибудь другой. А я и так никому не нужна, и за последние десять тысяч лет (земных, конечно) всего два раза и была в мире. А за это время даже звезды на небе заметно изменились, – добавила она, словно оправдываясь.

Он кивнул. Ему вдруг стало жалко эту женщину. Причем, как он вдруг понял, жалко именно оттого, что она столкнулась с ним еще молодым, а значит – словно вернулась во времена своей молодости, тем не менее оставшись старой. И это, наверное, самое страшное, что можно придумать для женщины.

– Ну что ж, – сказала она как-то даже спокойно и Сергей внимательно посмотрел на сидевшую перед ним сморщенную старушку. – Моя миссия на этом будет закончена. И уже надо начинать готовиться к уходу в небытие.

– Почему? – удивился он. – Неизвестно ведь, как все пойдет дальше.

Она только усмехнулась мудрой усмешкой многоопытной женщины.

– Давайте не будем об этом, хорошо?

– Ну хорошо, – пожал он плечами.

Она вдруг быстро взглянула на него и поспешно отвернулась.

– Шеф, – торопливо произнесла она, обратившись к нему по старой привычке, но голос был уже не молодой и задорный, а старческий и дребезжащий. – Я ужасно выгляжу? – Она повернула свое высохшее морщинистое лицо, тоскливо посмотрев на него своими глубоко запавшими глазами.

Он отрицательно покачал головой, понимая, что любые слова прозвучат неестественно.

– Как вы жили все это время? – участливо спросил он, перебивая предложенную его собеседницей скользкую тему.

– Как-как, весело жила, – ответила она равнодушно-усталым голосом, по-старчески махнув сморщенной ладошкой. – Веселые компании, беззаботное времяпровождение, красивые мужчины, праздники каждый день, шампанское рекой? А потом в какой-то момент все это вдруг исчезло. Никому я вдруг стала не нужна. И ни мужа ни детей. И как оказалось – и заводить их тоже стало уже поздно. Так и прожила одна до самой своей смерти. Просидела все эти годы на лавочке во дворе с такими же несчастными бабками как и я. И умерла от идиотской болезни. Но это здесь лечится.

Сергей был в шоке ото всех этих разговорах о смертях и прожитой жизни.

– Сначала я долго выбирала, – продолжила она. – А потом как-то так вдруг получилось, что и выбирать-то стало не из кого. Подружки замуж повыскакивали – с ними стало уже неинтересно. Так вот и осталась одна. Работала. Вышла на пенсию. Денег стало не хватать. Подрабатывала уборщицей, киоскером… Так вот моя жизнь и сложилась…

– А Ники? – ошарашено спросил Сергей, непроизвольно наливая себе водки.

– Ники? – переспросила старушка, словно что-то вспоминая. – А она тоже замуж не вышла. Протянула со своим Рейнольдсом. А потом – где искать мужа? На дискотеках? Там одни малолетки и педофилы. В барах? Там либо пьяницы, либо озабоченные сексом. Она ждала, ждала, вдруг повезет? Но не судьба. Так никто ей стоящий и не встретился.

Не глядя на свою собеседницу Сергей залпом осушил рюмку водки. Налил еще. Подумал. И все также не глядя на Аллу, снова выпил.

Он не стал спрашивать, когда и как умерла Ники. И так на душе было паршиво.

– Как это ни странно, Серж, – наконец первой нарушила она молчание. – Может это вам будет неприятно, но я до сих пор жалею, что у нас с вами ничего не получилось, – грустно улыбнулась она, быстро из под ресниц взглянув на Сергея, и тут же отведя глаза. Он молчал. – Глупая была, – продолжала она, – молодая. Хотелось всем нравиться. Поражать всех. Чтобы обращали на меня внимания, и только на меня. А на других – нет. Этого мне было вполне достаточно.

А Сергей молчал, почему-то вспоминая пиво в тесном кабинете, рыбу, разложенную на приборах, смущенную Лану, знойную красавицу Аллу. А потом – Новый год, сумрак праздничного зала, водная гладь бассейна при сауне, мокрое обнаженное девичье тело, затуманенный взгляд?

Он не сразу заметил, что взгляд Алла подернулся дымкой, и она все сильнее и сильнее стала опираться на стол.

– Что с вами?! – наконец спохватился он, разом прогоняя все свои воспоминания.

– Да так, ерунда, – еле слышно произнесла женщина. Ее шатало.

– Сердце? Лекарство? – быстро спросил он, стараясь придержать Аллу. – Позвать Эдика?

Она отрицательно покачала головой.

– Надо прилечь, – только и сказала она. – И все пройдет.

– Вы точно в этом уверены? – спросил Сергей, обхватив ее за вялую старушачью талию, и борясь с желанием разбудить соседа.

– Конечно, – несколько ворчливо ответила она. – Мне же лучше знать.

И Сергей спорить не стал. Старики – как дети, лучше им не перечить. Сергей, продолжая обнимать ее за талию, довел женщину до ее кровати, уложил, напоил водичкой. Она послушно пила, теребя беззубыми деснами стеклянный край стакана.

– Старая совсем стала, – словно оправдываясь, виновато пробормотала Алла Генриховна Сеймур. – Но жить все равно хочется, – посмотрела она на Сергея с невыразимой, щемящей душу, тоской.

503

* * *

Утром за завтраком у Аллы Генриховны пискнул линкер. Извинившись перед мужчинами (на этот раз Эдик тоже присутствовал за столом), она быстро глянула на маленький экран, потом виновато улыбнулась одному Сергею.

– Ну вот и все, – грустно сказала она, силясь весело улыбаться и стараясь держать спину прямо. – Моя короткая служба закончилась. Прощайте, Серж. Наверное, мы с вами больше уже не увидимся.