Звездолет с перебитым крылом

— Может быть, и так, — согласился Дюшка. — Иногда сон приснится, а через два дня я уже и не разбираю, то ли сон, то ли было… Мне кажется, я скоро умру.

Я вздрогнул. Это действительно было неожиданно, от Дюшки то есть, обычно Дюшка собирался жить долго.

— Чушь несешь, — зевнул я. — Ты будешь жить вечно. Как и я. Могу поспорить.

На следующий день я заглянул к Котову.

Котовы жили и вправду хорошо. Дом у них на Коммунальной, тоже за мостом, хороший домик, с мансардой и балконом. Участок большой с грядками, гараж с ямой, синие «жигули» четвертой модели, георгины желтые, георгины красные, летний душ, долгий вид на реку, беседка и самовар.

Сам Котов сидел дома и обедал, ел рыбные пельмени. Увидев меня, он ничуть не смутился вчерашней и внезапной своей трусости, и объясняться не стал, словно ничего позорного не случилось.

— Привет, — сказал он.

Я — приличное знакомство, поэтому меня мама Котова пригласила за стол. Отказываться не стал, у Котовых всегда интересно готовят, то макароны длинные с укропом, то картошка, в масле жаренная, то пирожки с мясом. В этот раз были обычные рыбные магазинные пельмени, но не со сметаной, а с настоящим баночным майонезом.

Стали мы есть. То есть я ел, а Котов вилкой по тарелке скрипел. А меня не раздражает. Что там дальше вчера случилось, не спрашивал, вроде как неинтересно ему.

— И что? — спросил я, зачерпнул майонез чайной ложкой и съел. — Получилось? Фотографии то есть?

— Как сказать… — уклончиво ответил Котов. — Не все. Сейчас пойдем, посмотрим.

— Не получилось?

Котов задумчиво раздавил пельмень и размазал его по тарелке.

— А вы как? — все-таки спросил он. — Познакомились?

— Ага. Немного. Анна и Марк, они с Алтая. У них отец лесник, а сами они на каникулах.

— Ну да, сейчас же каникулы…

Ладно, мы доели пельмени, не сумели отвертеться от шарлотки и уже после шарлотки побежали в мансарду.

У Котова своя комната, то есть даже свой маленький этажик, мансарда, правда, сейчас напополам с дедом. А по бокам мансарды такие треугольные чуланы, в одном кладовка, в другом фотолаборатория. Котов, кстати, хороший фотограф, его часто в газете печатают в местной. Он портретист, фотографирует городских знаменитостей, комбайнеров, машинистов, ударников труда.

— Вот, вчера вечером проявил. Не знаю…

Котов вручил мне тоненькую пачку фотографий.

— Фотография — это не лобзиком выпиливать, — сказал Котов задумчиво. — Фотография — это стихия…

На первой фотографии как раз стихия. Река. Тот самый пляж с сухим деревом. Все очень четко, красиво, сразу видно — не хоть бы кто снимал.

— И что?

— Дальше смотри, — продолжал Котов.

Я стал смотреть дальше.

Хотя дальше смотреть особо и нечего было, на всех следующих снимках ни реки, ни Анны с братом — ничего, только размазанные сияющие пятна, такие получаются, если падающие снежинки камерой ловить.

— Непонятная такая штука, — сказал Котов. — Пленка словно частично засвечена. Но она не может таким образом засветиться. То есть может, но для этого ее надо в рентген-установку засунуть.

— И что ты думаешь?

— А ничего не думаю, — ответил Котов. — Если бы я на «Агфу» снимал, то тогда можно было бы думать. А это же «Свема», что с нее взять? Она в одном месте снимает, в другом не снимает, в третьем брак. А может, проявитель паршивый. — Котов пожал плечами. — Сейчас нормального проявителя и в Москве не найти… Вот, смотри, тут интересный кадр. — Он показал фотографию.

Самый краешек берега, река с изгибом, деревья. Левая часть снимка съедена белизной, а на правой над рекой висит яркий шар. А на некотором расстоянии от него еще один, поменьше.

— И что это значит? — не понял я.

— Похоже на гало, — пояснил Котов. — Природное явление. Это когда вокруг солнца круги. Иногда это совпадает с повышенной влажностью и объектив это ловит. Тогда образуется как бы световой купол, и создается впечатление, что на небе не одно солнце, а несколько…

— И что? Ты же сам говоришь — природное явление. Если природное явление, то чего удивительного?

— Природное, это да… — Котов проморгался. — Я про него в журнале читал, вживую никогда не видел. Как-то со льдом в атмосфере связано. Причем, кажется, оно крестообразное…

Котов достал лупу и стал разглядывать фотографию.

— Смотри. — Котов сунул фото мне под нос.

Много света, это точно. И при желании можно увидеть крестообразность — между маленьким и большим пятном вроде как протянута тоненькая световая жилка. А можно и не увидеть.

— Раньше считалось, что гало — это знак беды, — сказал Котов.

Еще один, подумал я. Знаковидец и предчувствователь. Я вот ни в чем никаких знаков не вижу, пусть хоть черная кошка через дорогу перебегает, я не сворачиваю. И на люки водосточные без опаски наступаю. И по дереву не стучу.

— Гало предвещает наступление тяжелых времен, — заметил Котов мрачно. — Это и в «Слове о полку Игореве» сказано.

— Ты что, туда же? — испугался я. — Читателем стал? «Слово о полку Игореве» осилил?

Котов усмехнулся:

— Нет, не читал, что я, Дюшка какой? Журнал «Советское фото», там про это заметка печаталась. Так вот, перед набегом половцев в небе целых четыре солнца сияли. Четыре. Во как.

Котов указал пальцем в потолок, точно там эти солнца крутились.

— Ты еще про грибы расскажи, — хмыкнул я. — Что грибы к войне лезут, а сова к гусеницам кричит.

— Сова не к гусеницам, — возразил Котов. — Сова к колорадским жукам. Если долго ухает, значит, жуков много вылупится.

Котов снова стал разглядывать фото.

— А ты что думаешь? Про Анну и ее брата?

— Ничего не думаю, — ответил Котов. — Они же вам сказали — отец их сюда на каникулы отправил, сам за ними скоро приедет. Вот и все объяснения. Слушай, Вадим, вот что я сейчас сделаю… — Котов почесал себя фотографией по носу. — Я сейчас к Геннадий Иванычу схожу, — сказал он. — У него увеличитель помощнее моего, может, еще чего из пленки вытянем… Хотя зачем? — Котов поглядел на меня.

— То есть как зачем? Узнать…

— Что узнать? — щурился Кот. — Ну, Дюшка понятно, он «Трех мушкетеров» перечитанный, но ты же нормальный человек. Ты-то что хочешь узнать? Что вы ко всем лезете, а? Живут люди, не трогают никого, а вы…

Котов умный. У него отец инженер, мама бухгалтер, и сам Котов считать умеет. И думать.

— Нечего узнавать, — повторил Котов. — Дайте людям покоя.

Котов умный, Котов прав. Чего мы взбесились, на самом деле, не надо лезть, пусть отдыхают, не деревенщина мы, точно.