Звездолет

Грудь сдавила паника, и Доран понял, что уже ничего не будет по-прежнему, как бы он ни старался все исправить. Старая жизнь закончилась, сменившись новым жалким существованием в бегах. 

«Нет. Даже не думай об этом». 

Отец нуждался в нем, потому Доран должен оставаться сильным и выполнить задание. Что бы ни ждало его в Пограничье, это точно ключ к их свободе. 

Проснувшись утром, Доран прищурился от света звезд, который проникал в каюту сквозь иллюминатор, и взглянул на Солару, скорчившуюся под ворохом одеял так, что наружу только нос торчал. 

– Почему ты до сих пор спишь на полу? – спросил Доран и закряхтел, прочищая горло. 

Ей явно было неудобно. Одного взгляда вниз хватило, чтобы от воспоминаний о жестких стальных панелях заныли плечи. 

Доран закинул руки за голову и выгнул голую спину, растягивая одеревеневшие после долгого бездействия мышцы. Ощущения оказались такими приятными, что он повторил прогиб, а потом по очереди поднял к груди колени, разминая и ноги. Как и в случае с горячим душем, Доран не ценил дар свободы движения, пока не потерял, но теперь поклялся больше не воспринимать собственное тело как должное. 

Солара зевнула и перевернулась на спину, высунув руки из-под одеяла и тоже потягиваясь. Он радовался, что она перестала носить перчатки, но решил помалкивать – слишком уж соседка чувствительна к любым упоминаниям о татуировках, еще взбесится. 

Не дождавшись ответа, Доран указал на пустое пространство рядом с собой: 

– Это двуспальная кровать, помнишь? Места более чем достаточно для двоих. – Он принюхался. – И я не воняю. Вроде бы. 

Солара села, брюзжа и потирая шею. Похоже, она сильно ворочалась во сне, так как волосы выбились из косы и спрессовались в некое гнездо прямо надо лбом. Доран улыбнулся. 

– Ты знаешь причину. Тебе нужно… 

– Чушь, – отмахнулся он от нелепых отговорок. – Со мной все в порядке. – Затем опустил одеяло до талии. – Подойди и сама проверь. 

Солара встала с пола и уселась на край матраца. В одной лишь футболке, едва достигавшей бедер. Кажется, она частично растеряла свою скромность – впрочем, Доран точно не возражал. 

– Гематомы никуда не делись, – упрекнула Солара, указывая на желтые пятна, рассыпанные по всему его телу. 

– Но уже не болят. 

С сомнением хмыкнув, она положила теплые ладони на его бока и провела ими по груди – вверх и вниз. Доран забыл, как дышать. 

«Черт-черт-черт». 

От ее прикосновений каждый внутренний орган напрягся – и кое-что из внешних тоже. Кожа под пальцами Солары едва ли не потрескивала, как будто энергия текла по замкнутой цепи, и Доран возрадовался, что плотное одеяло прикрывает его ниже пояса. 

– Больно? 

Он покачал головой. Ощущений было много, но боль в их число точно не входила. Возможно, совместные ночевки не такая уж хорошая идея. Доран сгреб руки Солары и отвел их на безопасное расстояние. 

– Видишь? – Он с трудом сглотнул. – Скоро буду как новенький. 

Она уставилась на кончики своих пальцев, будто и не замечая, что они зажаты в его ладонях. 

– И тогда ты уйдешь, а я смогу занять всю койку. Подожду. 

Доран промолчал, но она была права. 

Вчера они добрались до Обсидиана и приютились на огромном орбитальном метеоре, пока Солара ремонтировала двухместный челнок. Оклемавшись для путешествий, Доран сядет в него и отправится на планету к своему частному кораблю. После чего больше никогда не увидит ни «Банши», ни ее экипаж. 

Но думать об этом прямо сейчас не хотелось. 

Вместо этого Доран развернул руки Солары костяшками к себе и провел большим пальцем по выбитым на коже цифрам. Странно, но татуировки его уже не волновали. И не будь его активы заморожены, он бы нанял самого лучшего фальсификатора, чтобы помочь Соларе начать новую жизнь. Она заслужила это после всего, что сделала для Дорана. 

– Значит, теперь ты в силах на них смотреть? 

– Что? 

– Тогда в душевой, прямо перед поломкой топливного блока, ты сказал, дескать, если уж ты можешь смотреть на мои татуировки, то и я смогу. – Отдернув ладони, Солара сунула их себе под бедра. 

– Я не то имел в виду. Ты не дала возможности объяснить… 

– Ну ладно. – Она вызывающе вскинула бровь. – Объясняй. 

– Это долгая история. 

– Я никуда не тороплюсь. 

Доран заметил, что ее ноги покрылись гусиной кожей. Не то чтобы он пялился или типа того… просто случайно обратил внимание. И поскольку у него в трусах уже все успокоилось, он поднял одеяло, приглашая Солару погреться. Немного поколебавшись, она наконец подползла ближе, и вскоре они уже лежали в нескольких сантиметрах друг от друга в зеркальных позах, глядя в потолок и скрестив руки на животах. 

– Отлично, – сказала Солара, поерзав. – Порадуй меня. 

– Счастливого конца не жди, – предупредил Доран, и несмотря на все старания, голос прозвучал мрачно. 

Солара повернула к нему голову, но Доран продолжал смотреть прямо перед собой. Так было легче. 

– Об этом трепались на всех углах. Удивительно, что ты ничего не слышала. 

– До приютов не долетают сплетни из желтых газетенок. 

– В свое время дело прогремело, но это было давно. Думаю, ты просто забыла, даже если видела что-то в новостях. 

– Что забыла? 

– Когда мне было девять, меня похитили. – Заученные слова легко скатились с языка. – Нас с братом, ради выкупа. Няня оказалась подельницей. Она отключила сигнализацию и, пока все спали, впустила похитителей через заднюю дверь. 

Солара приподнялась на локтях, заставляя посмотреть ей в глаза. 

– У тебя есть брат? Я и не знала. 

– Нет брата. – Доран помолчал, пока она усваивала услышанное. – Теперь нет. 

Татуированные руки Солары взметнулись к груди, и, моргнув, он вновь как наяву увидел такие же помеченные кулаки мужчины, который зажал ему рот и выволок из постели в ту роковую ночь. Так много черных кодов – ряды, один над другим, – и Доран не понимал, что они означают. До следующего дня, когда его заперли в шкафу с сотрясением и разбитой губой. Потом он быстро все выучил. 

– Мне так жаль, – прошептала Солара, возвращая его к реальности нежным прикосновением. – Сколько ему было? 

– Сколько и мне. Мы близнецы. 

– Близнецы, – эхом повторила она. – Это, наверное, еще тяжелее. Я слышала, между близнецами особая связь. 

Доран понятия не имел, правда ли это. У него ведь не было других братьев и сестер, так что сравнивать не с чем. Он помнил, что они с Гейджем походили на две стороны одной медали: форма та же, но, если присмотреться, и особенностей хватает. Доран пошел в отца и «давил» конкурентов – других детей, продающих лимонад – своими низкими ценами. А Гейдж тенью бродил за матерью по лаборатории, с восторгом наблюдая за ее экспериментами. Однако, несмотря на все различия, они с братом были неразлучным и непобедимым преступным дуэтом. Они еще в раннем детстве выяснили, что для няни на одно лицо, и так как она никогда не знала, кто из мальчишек прыгал на диване или сунул мраморный шарик в пианино, то ни одного из них не наказывала.