Звезды и стрелы

Сержанты, не обращая никакого внимания на свистящие вокруг них пули, расхаживали перед строем, следя за порядком.

— Держать строй! — вопил пожилой сержант, с которого пулей сбило фуражку. — Держать строй!

В сплошной линии синих мундиров образовались огромные бреши. Трупы лежали повсюду, а те солдаты, что остались на ногах, были с ног до головы забрызганы кровью.

Барабаны янки замолкли и во внезапно воцарившейся тишине загудели трубы.

— Огонь! — закричали офицеры.

— Огонь! — вторили им сержанты.

Уцелевшие федералы подняли свои ружья. Передний ряд опустился на колено, а второй ряд сделал шаг вперед, целясь поверх голов товарищей.

Залп сотен мушкетов хлестнул, словно бичом. Казалось, что сам воздух ожил, и зашевелился вокруг нас!

Закричали, падая на землю раненные «тигры», мертвые падали молча.

Недолго думая, мы ответили залпом. Теперь пришел черед янки, согнуться под свинцовым ливнем!

Казалось невероятным, но здоровяк, которому Маленькая Птица попал в шею, был все еще жив! Он решительно поднял винтовку, тщательно прицелился в моего друга и выстрелил. Пуля чиркнула Маленькую Птицу по щеке, однако тот даже не моргнул! Перезарядив мушкет, он хладнокровно прицелился и выстрелил в ответ.

Янки покачнулся, и его синий мундир почернел на груди от крови.

Не обращая внимания на рану, здоровяк сунул руку в патронную сумку и принялся перезаряжать ружье.

Пуля сержанта Акерса ударила его прямо в лоб. Голова янки дернулась назад, но и это не смогло опрокинуть гиганта. Обливаясь кровью, он продолжал стоять, сжимая в руке патрон, который так и не успел донести до рта, и наполовину вытащенный шомпол.

Пули жужжали вокруг нас, как свинцовые пчелы, в поисках кровавого нектара. Поле боя опять затянуло пороховым дымом, и нам приходилось раз за разом палить наугад.

Подняв ружье, я ждал, пытаясь угадать в клубящемся тумане хоть какое-нибудь движение. В дыму что-то полыхнуло, и вражеская пуля вспорола мне брюки прямо между ног!

Сердце заколотилось как сумасшедшее! Не решаясь даже посмотреть вниз, я выстрелил туда, где только что увидел вспышку.

Вновь загрохотали «наполеоны» на левом фланге, но было слишком поздно! Прямо перед нами из порохового дыма появились сверкающие штыки!

— Бей их! — закричал сержант и первым бросился на врага, сжимая ружье за ствол, как дубинку.

С жутким воем «тигры» ринулись вперед, на ходу вынимая свои страшные тесаки и отбрасывая в сторону разряженные ружья.

Вынырнувший из клубящегося облака штык оцарапал мне шею. Янки с перекошенным лицом и окровавленными оскаленными зубами что-то закричал, нанося один удар за другим, целя мне в лицо.

Отпрыгнув назад, я поднял мушкет, с торчащим из дула шомполом, который так и не успел достать, и нажал на курок. Грянул выстрел, и шомпол, как стрела, пронзил грудь янки и вышел у него из спины.

Поднырнув под окровавленный штык, я воткнул дымящееся дуло мушкета солдату прямо в глаз, и сильным толчком повалил его на землю.

Вокруг меня кричали люди. Мелькали полосатые штаны и синие мундиры. Гремели пистолетные выстрелы, и лязгала сталь.

Выхватив из-за пояса томагавк, я бросился вперед, и тут же споткнулся о клубок из сцепленных тел, с нечеловеческим рыком катающийся по земле.

Протянув руку вперед, я ухватил одного из дерущихся за волосы, и потянул на себя. Солдат был одет в синий мундир, а его грязные окровавленные пальцы впились в глазницы «тигра», которого другой янки крепко держал за руки.

Ударив томагавком янки в висок, я почувствовал, как его тело обмякло, а освободившийся ослепший «тигр» впился зубами в лицо противника, раздирая в клочья плоть, и скрежеща зубами по кости.

Такой схватки я еще никогда не видел! Люди дрались как дикие животные, пуская в ход все, что только попадало под руку.

Насколько хватало глаз, земля была покрыта извивающимися и дергающимися телами. Мелькали лезвия ножей, брызгала кровь, слышались стоны, хрипы и проклятья.

От одуряющего запаха Смерти кружилась голова! Этот запах дразнил, сводил с ума, пробуждал в сражающихся все самые древние первобытные инстинкты, дремлющие под личиной цивилизованного человека!

Это была схватка, о которой потом у костров будут слагать песни, и многие поколения воинов будут вспоминать о ней с благоговением и содроганием!

С правого фланга, возле нашей батареи, артиллеристы, окруженные со всех сторон, из последних сил отбивались от наступающего противника.

Линия, которую занимали «тигры», выгнулась теперь дугой, и вот уже первые янки начали просачиваться нам в тыл, и нападать на защитников сзади, нанося удары штыками и стреляя из револьверов.

Еще несколько минут и все будет кончено! «Тиграм» ни за что не удержаться против превосходящих сил противника!

Я выдернул томагавк из груди поверженного янки и едва успел отразить удар штыка. Острое лезвие пронзило мою куртку и запуталось, проткнув сумку с патронами.

Дико визжа, молоденький солдатик, перепуганный до полусмерти, дергал винтовку из стороны в сторону, не желая выпустить ее из рук. Я подался вперед, чувствуя, как трещит куртка, а ремень от сумки затягивается у меня на горле, ухватил янки за пояс и потянул его на себя, одновременно нанося удар томагавком.

Скользкая от крови рукоять переломилась у меня в руке, а лезвие осталось торчать у солдатика во лбу.

Сбросив сумку и разодранную куртку на землю, я отпихнул в сторону хрипящего противника, который все еще был жив и отчаянно царапал собственное лицо, пытаясь ухватиться за торчащее из него стальное лезвие.

Где-то сзади раздался бодрый рев трубы, и земля под моими ногами задрожала!

Я упал на колени, и лихорадочно зашарил руками по земле, в поисках чего-нибудь, что могло сойти за оружие.

Кавалерия капитана Александера налетела как ураган! Темные силуэты скакунов с легкостью перепрыгивали через горы трупов, а сабли в руках всадников сверкали как молнии!

Врезавшись в плотную массу наступающей пехоты, кавалеристы разметали ее, как кучу палых листьев. Янки развернулись и побежали, преследуемые грохотом копыт и свистом сабель, рассекающих воздух и плоть с одинаковой легкостью.

«Тигры» медленно поднимались с земли. Раненных было много, одежда была разорвана в клочья, однако убитых было гораздо меньше, чем я ожидал!

— Подобрать оружие! — закричал у меня за спиной сержант Акерс. — Заряжай!

Я оглянулся, и увидел бравого ирландца стоящего над двумя мертвыми янки. В одной руке у него была сломанная сабля с золотой окровавленной кистью на витом шнурке, а второй рукой он зажимал вспоротый живот, из которого наружу торчали внутренности.