Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей

— Это не мания величия?

— Нет… это опъянение от публичности

— Это телемания… желание телеэфира…

— Да… Это испытывают все кто приходит во власть. Он считает, что все должны слушать его и воспринимать его. Я не представляю себе как сейчас живёт Билл Клинтон. Это страшное давление. Как Ельцин сейчас себя чувствует?

— Иными словами была ломка?

— Верно … ломка была как после наркотика..

— Кто вам ставил капельницы и снимал ломку?

— Время излечивало…

— Сколько времени понадобилось?

— Около года?

— А почему вы не пригласили на помощь психолога?

— Зачем… полгода, год ничего страшного. Самое интересное то, что я пытался с этим бороться. Поэтому ещё раз выдвигался, баллотировался. Делал несколько попыток … совершенно не оправданных, которые кончились для меня ничем. Я баллотировался на должность губернатора в Санкт- Петербурге, на должность губернатора Красноярского края.

— Это были своего рода наркотики, но более слабые. Вы спускались в мир безвластия пытались найти ценности, но они вас не радовали… как наркомана…

— Да… с кем бы вы не поговорили все испытывают тоже самое.

— А вы эту ломку не снимали с помощью алкоголя или психотропных веществ?

— Нет…никогда

— Ведь многие именно поэтому начинают потреблять. Лишаются сцены и т. д.

— Да я страдаю комплексом публичности, но я не хотел бы никем управлять… (Пациент управлять не желает, а вознестись над публикой желает. Складывается впечатление, что пациент желает управлять аплодисментами публики, благодаря представлению продуктов своего творчества публике). Впрочем я тоже пытался быть лидером. Отец у меня был лидер. Наверно от этого. Я был капитаном КВН в школе. Я был комсоргом курса. Потом был членом команды в институте. Всю жизнь меня тянуло к публичной деятельности. Там я писал стихи, сочинял музыку. Когда я стал известным по поводу этого поступка со взносами партийными… это был страшный период, тогда мы это не делали с позиции публичности, а делали с позиции… этого самого… чистого расчета…

— Как складываются отношения с женским полом? Со своей супругой вы чаще были кем: сыном, отцом, братом?

— Ни тем, ни тем…

— Иного нет…

— Вот удивительно. Всё таки я к жене относился… ближе к дочери. Потом это были отношения двух одинаковых людей.

— А она кого бы в вас хотела видеть? Может быть сынишку…

— Она была стрелец, она совсем другая женщина, она умная?

— По-видимому, вот эта неопределённость в ролях, согласно которым вы жили и была вашей семейной проблемой.

— По- видимому…

— От этой неопределённости вы страдали?

— Нет… не особенно страдал…

— Это ваша первая супруга..?

— Нет… у меня было много жён… это мы говорим о той, с которой я прожил 16 лет. Поэтому тех я уже и не помню. Я женился в первый раз в 18 лет. Второй раз просто…

— Кого вы больше искали в женщине? Мать свою?

— Нет. Я искал себе скорее партнёра, а не мать и не дочь. Человека по интересам. Меня ужасно раздражало то, что она как только стала женой перестала со мной ловить рыбу. Я искал партнёра по жизни.

— И друга.

— Вот это правильно. Хотя женщина и мужчина не могут быть друзьями. Это разные существа. Моя жена не была похожа на мою мать, просто она была похожа на такой тип красоты женщин, которые мне нравились.

— Фрейд здесь отдыхает. Работает Юнг. Вы искали свою половинку, свою внутреннюю женщину — аниму, свою женскую подсознательную сторону в вашей мужской психике.

— Я чем старше становлюсь, тем мне меньше хочется тратить время на женщин, поэтому я покупаю женщин. Не стыжусь этого. Всегда могу привести к себе женщину. Это не проблема, ни в какой стране мира сейчас.

— В психоанализе очень важное понятие занимает перенос … это перенос чувств. Мы всегда неадекватны реальности и находимся в плену прошлого. Кто бы не стоял перед нами мы всегда переносим на него прошлые чувства… В плену какого переноса вы чаще всего находитесь… в диалоге с кем? Ваш комплекс публичности — показать, что Вы не хуже других?

— Нет… Отец отбирал у меня охоту… он меня заставлял стать физиком.

— Вы отца одновременно и любили и не навидели… правильно…

— Ненависти не было, я пытался быть справедливым. Но давление его с радостью воспринимать было сложно. С мамой мне было легче. Более комфортно. Я к ней уезжал отдыхать. В Пущино под Москвой. В последние годы. Я вырос в стае, где был лев…и когда льва не стало…

— Вы линию отца повторяли…

— Нет… у меня были проблески и я понимал, что лучше не развивать. Бывало с сыном. Иногда я думаю какой же я диктатор, но с другой стороны парня надо воспитывать…

— Маниями и зависимостями никакими не страдали?

— Нет…

— Рыбалкоманией?

— Ну какая это мания? Нет. Я играл в казино. Был период когда делать было нечего. Часто ходил в казино. Когда полно дел, то не до этого.

— Одним словом игроманией, жертвы которой в России растут с каждым днём, у вас нет?

— Нет.

— Нет. Потому, что есть трудомания и творчество?

— Верно… Когда власти нет и публичность теряется я подспудно продолжаю попытки её приобрести. Поэтому пытался стать членом общественной палаты, но меня не избрали. Меня забаллотировали, там надо было платить большие взятки. Если бы я прошёл бы, то я стал бы заместителем Велихова… я выходил бы на телевидение, комментировал бы. Я продолжаю выступать на радио, в журналы я пишу статьи. Всё это та же тяга к публичности. Тем более, когда мне удаётся, что-то скреативить в области экономики, градостроительства.

— А не кажется ли вам, что в творчестве вами движет только желание представить себя другим. Если бы это творчество не выходило бы на массы был бы источник творчества?

— Есть творчество, которое плевать мне как массы на него прореагируют, оно просто интересно. Многие вещи, которые я делаю никогда не будут звучать. Я сейчас буду поднимать сокровища Екатерины Второй, которые затоплены у берегов Финляндии. И мы уже это планируем как шумную пиар-акцию. Я прошёл огонь, воду и медные трубы, которые звучат и тянут. Но есть творчество, которое не публично. Я занимаюсь водородным генератором. Не потому, чтобы на первых полосах появились статьи.

— Потом после смерти. Посмертная слава.

— Никто не вспомнит.

— Картинки в голове крутятся о том, что вас будут вспоминать?

— Нет. Я просто хочу, чтобы этот генератор заработал. Это не я изобрёл. Я просто поддерживаю изобретателя.

— Какие, на ваш взгляд комплексы вами двигают? Вы страдали в детстве от хронического безденежья, недоедания, нехватки чего-то?

— Нет… я рос в благополучной семье. Недоедания не было… Я жил абсолютно в достатке и насколько я себя помню, меня это творчество начало двигать лет с пяти. В пять лет я садился за рояль и сочинял сонаты, в двенадцать я их играл не зная нот.