Звезды Сан-Сесильо

— Правда? — он поднял брови. — Откуда вам это известно?

— Мне, разумеется, не известно, но… вы в Испании заключаете браки по расчету, а ведь любить по приказу нельзя!

— В самом деле? — На этот раз он смотрел на нее дерзко, забавляясь ее смущением. — И все же такое количество подобных браков оказывается удачным, что можно подумать, будто выгоднее выращивать растение специально, чем предоставить ему расти на воле. Дикие цветы быстро погибают, тогда как растение в оранжерее может жить много лет.

Ее заворожил его спокойный, размеренный тон, и она, не отрываясь, смотрела ему прямо в глаза.

— Вы согласны со мной?

— Нет, — она сильно тряхнула головой. — Я, как вы только что отметили, ничего не понимаю в любви, но я бы предпочла охапку диких цветов искусственно выращенным растениям! Конечно, дикие цветы поражают своим совершенством, даже самые простые из них. А ведь никто не знает, как будет выглядеть растение или каковы будут его цветы, если выращивать его специально, — а впрочем, я не садовник! — заключила она так решительно и твердо, что он рассмеялся.

— Тогда вам мы порекомендуем собирать дикие цветы, и вероятнее всего, вам удастся сорвать одну совершенную розу в саду! Если вам, конечно, повезет и вы найдете сад, где можно найти такую розу! — Он серьезно наблюдал за ее реакцией. — Это вам подошло бы?

Она поспешно посмотрела в свою пустую чашку, и доктор тотчас же заказал официанту вторую.

— Нет, нет! — возразила она. — Разве остальные вас не хватятся? Я не должна вас задерживать.

— Бог с ними, с остальными, на всю оставшуюся жизнь! — ответил он. Вид его выражал нетерпение. — Я задал вам вопрос. Это вам подошло бы?

— Одна роза?.. — Подняв на него глаза, Лайза почувствовала, что краснеет. — Да, естественно!

— И вам даже не захотелось бы выбросить ее?

— Нет, если бы я ее нашла! — ответила она серьезно, преодолев робость.

Доктор посмотрел в свою пустую чашку.

— К сожалению, в этой жизни мы редко находим то, к чему стремимся, — заметил он.

Лайза любовалась его черными как ночь волосами, поднимавшимися легкой волной, как у Марии Стюарт, над прекрасной линией лба. Не в первый раз удивлялась она его длинным густым ресницам, и сердце ее билось, когда она смотрела на его сильные красивые губы. Они выражали спокойствие и сдержанность.

Прежде чем до нее дошло, что она говорит, у нее вырвалось:

— Вы сказали, что каждая женщина надеется найти любовь, каждая испанская женщина, скажем так! А как насчет испанских мужчин? Они тоже надеются на это?

Он зажег сигарету и смотрел на Лайзу сквозь слабую синюю дымку.

— Мужчины — мужчины любой национальности — отличаются от женщин. Их задача состоит в том, чтобы заявить о себе в этом мире, добыть средства к существованию, чтобы обеспечить женщину, которую они себе выбирают. Эта идея стара, как мир. А в Испании и сегодня именно так и принято. Наши женщины редко сами обеспечивают себя и добровольно не берутся за иную работу, кроме домашней. У вас все обстоит, разумеется, иначе.

— Но любовь? — не совсем понимая зачем настойчиво задавала она этот вопрос, удивляясь, как у нее хватает на это смелости. Ведь доктор был ее хозяином, и их разделяла значительная дистанция, которую он сейчас нарушил, снизойдя до нее.

Он откинул голову и проследил взглядом за спиралями дыма, поднимающимися с солнечным воздухом к ветвям деревьев, нависающих над ними.

— Испанских мужчин занимает любовь как таковая, — ответил он, и ее тонкие брови нахмурились. — Они любят жизнь и хотят прожить ее с интересом! Вот почему они презирают смерть и бросают ей вызов на корридах! Вот почему наши корриды так же популярны, как ваши футбольные матчи! Здесь больше опасности!

— А испанцы любят опасность?

— Они любят элемент риска, игру со смертью. Кроме того, чем больше они рискуют жизнью, тем ярче горят глаза у тех, кто смотрит на них!

— Мы опять возвращаемся к любви!

— Вы опять возвращаетесь к любви, — мягко поправил он. — Но вы молоды, и вас занимает сама мысль о ней. Что же касается меня, я слишком занят, чтобы много рассуждать о ней… Я намного старше вас, мои опыты в прошлом, там они и останутся!

У нее возникло чувство, будто она получила умышленный отпор. Горячий воздух стал менее горячим, и площадь вдруг утратила свое очарование.

— Мне кажется, вам и в самом деле следовало бы присоединиться к донье Беатрис, — сказала она, поднимаясь и беря в руки сумочку и корзину с покупками.

— Почему? — он протянул руку, чтобы взять у нее корзину. — Я что, не могу посидеть здесь на солнышке, если мне этого хочется? — насмешливо спросил он, наблюдая за ее суетливыми движениями.

— Вы забываете, — напомнила она, глядя на часы в окошке аптеки напротив кафе, — что приближается час ланча, а донья Беатрис что-то упоминала о ланче в отеле. Она будет ждать вас. А мне, — твердо продолжила она, — придется подождать автобус!

— Если намечено позавтракать в отеле, то вы будете с нами!

В ее ясном английском языке прозвучали язвительные нотки:

— Нет! Сеньора Кортина ждет меня с покупками, а я не могу позволить, чтобы меня отвлекали на ланч в рабочее время, да еще мой хозяин! Но если вы хотите, чтобы я забрала Жиа с собой, я готова!

— Если вы с Жиа поедете домой, то поедем и мы, — резко произнес он вставая. Бросив на нее жесткий взгляд, он резко спросил: — Вы бы пообедали в рабочее время с разрешения хозяина с кем-нибудь другим, если бы вас попросили?

Она удивленно воззрилась на него:

— Но меня никто не просил!

— Сегодня утром — не просили! Но может быть, в какое-нибудь другое утро? Например, мистер Питер Гамильтон-Трейси, ваш близкий друг, как считает донья Беатрис, может пригласить вас, и вы тогда обратитесь ко мне, чтобы попросить разрешения?

Она покраснела от ярости:

— Донья Беатрис не имеет никаких оснований считать, что мистер Гамильтон-Трейси мой близкий друг, тем более что это неправда!

— Но тем не менее он может когда-нибудь попросить вас позавтракать с ним. И что же тогда? — допытывался он.

Она раздраженно отвернулась, он же с корзиной в руке шел рядом с ней. Ходить с корзиной в руках было, конечно, ниже его достоинства, но будь корзина у нее, она могла бы попросту убежать от него.

— Подождем, пока я получу подобное приглашение, а уж тогда я дам вам знать об этом, — произнесла она с лукавой застенчивостью, а он с любопытством скользнул взглядом по ее лицу.