Звезды в моих руках

Выхожу на балкон, сажусь в кресло-качалку и читаю классику. Задания по литературе невыносимо скучные, от математики хотя бы скулы не сводит. Просыпаюсь от запаха табака, щекочущего ноздри. Потираю глаза, убираю книгу.

– С добрым утром, – говорит Вася, махнув в знак приветствия. – Вижу, Достоевского читаешь? Не поздновато ли?

Я и забыл про него. Наш сосед с огромной плазмой и пустой квартирой. Стоит по пояс голый, в пушистых тапках на босу ногу и в темно-зеленых штанах в коричнево-желтую клетку. Какая безвкусица. Какое ему дело до того, что я читаю?

– Экзамены скоро, – говорю, – освежаю в памяти.

– Кому ты брешешь? Я видел, как ты заснул. Спорим, что ты ее даже не прочитал?

– Твоя проницательность бесит, – я говорю вслух то, что думаю. Может, мне удастся избавиться от навязанного общения? Он помог мне выбраться с закрытого балкона, но это не делает нас лучшими друзьями.

– И че? – смеется Вася. – Стыдно стало что ль?

– Нет. Просто эта концепция устарела, – мне становится легко. В школе и с матерью я не высказываю своих мыслей. Проще адаптироваться и подмазываться так, чтобы никто не знал, какой ты на самом деле. С Алей… с ней все сложно. Ей я еще не врал, но не знаю, что будет, когда у нас завяжутся отношения. А с этим чуваком с голым торсом, торчащим на балконе, когда на улице плюс пять, все как-то просто. Будто так и должно быть.

– Какая?

– Типа вот Раскольников убил людей и такой весь раскаивается. В современном мире постоянно кто-то кого-то мочит. Вон, почитай новости: то на бытовой почве, то из-за бухла, то еще че. В убийстве уже давно нет ничего удивительного. Во времена Достоевского такое читали, трясясь под одеялом, в наше время можно нагуглить фотки с мест преступлений с самых разных ракурсов, и не почувствовать ничего. К тому же почему-то все забывают, что Достоевский писал за деньги, которые проигрывал в азартные игры. Почему я вообще должен тратить время на эту книгу?

Я замолкаю. От длительного монолога собственный голос звенит в ушах. Охренеть, никогда так много не говорил. Вася тушит сигарету и ухмыляется.

– Если твоя училка по литре узнает твое мнение, она засунет его тебе в жопу и поставит два.

– Поэтому я ей ничего не скажу. Напишу сочинение из общеизвестных фактов и псевдоанализа. Ноль творчества или вольнодумства. Другого от нас в школе и не ждут, – хмыкаю я.

– Интересно базаришь, – Вася чешет подбородок с пробивающейся щетиной. – Ты прям бунтарь. Смотрел фильм «Footlose»?

– Нет.

– Там в городке запрещена рок-музыка. Типа от лукавого, все дела. И туда приезжает новенький, который танцует под эту музыку. Чувак пошел против системы. Сам фильм снимали в восьмидесятых, по-мойму, не суть. Вот ты мне его напоминаешь.

– Даж не знаю, комплимент это или унижение.

– Посмотри и узнаешь. Может, че нового для себя отметишь, – Вася оглядывается, и я слышу звонок стационарного телефона. – Ладно, мне тут уже десятый раз звонят. Че-то срочное, наверн. Бывай.

Он скрывается в квартире. Я поглядываю на часы. Ничто не помешает мне посмотреть фильм, пока буду готовить.

* * *

Нужно действовать быстро, если я хочу контролировать ее на протяжении года. Я достаю телефон и звоню Кристине. Наши матери знают друг друга, поэтому у моей не возникнет подозрений или вопросов, почему мы общаемся. Крис отличница, умница, и прочие применимые к ней эпитеты, я же лоботряс, списывающий работы в решебниках, у одноклассников за деньги, подкупающий учителей. Мы с ней разные, и только богатые родители объединяют наши интересы. От нас ждут, что мы станем владельцами крупных корпораций, или займем посты директоров; может, откроем франшизу, или несколько разных франшиз. Одно время Крис верила, что нас с ней продали друг другу еще с того момента, как УЗИ определило наш пол.

– Да, Жора? – Крис берет трубку.

– Пришло время вернуть должок. Где ты сейчас?

– Я пока живу у Розы, это моя одноклассница. А что, придешь, если скажу?

– Да, мне срочно нужна твоя помощь.

Свободного времени у меня мало, лучше всего сделать это сейчас, а вечером или утром не принимать душ. Я мог бы попросить Крис помочь мне перед школой, но риск, что она проспит, слишком велик.

– Ну, хорошо. Это, конечно, чужая квартира, но ты ведь ненадолго? Мне потом перед хозяевами отчитываться, если они тебя увидят.

– Не бойся. Я активирую ниндзя-режим и уйду через окно.

– Тут одиннадцатый этаж, – смеется Крис.

Она скидывает мне адрес, и я добираюсь к ней. Дверь открывается, едва я жму на звонок. Кристина стоит в джинсовых шортах и топе на голую грудь, поверх накинут прозрачный халат.

– Ты пришла из девяностых? – спрашиваю ее.

– Эй, я же буду визажистом, – дуется она, пропуская меня в квартиру. – Я должна не только видеть моду, но помнить ее и уметь воссоздавать образы.

– Ладно, визажист, мне как раз нужна твоя профессиональная помощь, – разуваюсь, вешаю куртку на крючок и прохожу за ней в комнату. – Кстати, что ты забыла в квартире Розы?

– Да так, уговорила предков отпустить меня пожить среди обычных людей. Типа посмотрю на квартиру среднего класса и пойму, как надо ценить то, что у меня есть, – Крис усмехается. – Я что, зря столько лет на папе училась глазки строить? Да он через пару дней растает и все мне простит.

Кровать, в сложенном виде, застелена светло-сиреневым покрывалом. В углу скромно стоит раскладушка. Компьютерного стола нет, зато есть огромный туалетный столик. Роза фанатеет от косметики.

– Так и есть, – говорит Крис, заметив мой взгляд. – Она даже разрешила мне попользоваться ею, представляешь? – я не разделяю ее восторга. – Так что тебе нужно, Жорик?

– Нарисуй на мне синяки.

– Что? В смысле, для чего? – ее глаза округляются, как у разбуженной совы.

– Это секрет. Просто нужно и все. Ты ведь моя должница, так что просто выполни просьбу.

– Ну… Ладно. Давай попробуем. Только где их нарисовать?

Я стягиваю с себя свитер, бросаю на кровать. Расстегиваю пуговицы на рубашке одну за другой, раздвигаю полы. Щеки Крис краснеют. Она не может оторвать глаз от моего обнаженного торса.

– Здесь, – показываю пальцем на свой живот.

– Эм… Ты предлагаешь мне изрисовать твой торс синяками?

– Только понатуральнее. Представь, что меня избили.

– А как же лицо? Руки? Ноги?

– Лицо и ноги обойдутся, – я снимаю рубашку и вешаю на спинку стула. – Давай, покажи мастер-класс. Руки, спина, живот и грудь – вот твой холст.

Сажусь на стул и выпрямляюсь. Смущение покидает Крис. Она разглядывает мое тело уже по-деловому, потом осторожно щупает.

– У тебя ведь нет аллергии на косметику?

– Понятия не имею.