Звонок мертвецу. Убийство по-джентльменски (сборник)

— Да, я все понимаю, — сказал Смайли. — Я ведь тоже был свидетелем, пусть многого и не видел.

— Да, Дитер говорил об этом.

— Дитер говорил вам об этом?

— Нет. Фрайтагу. Как и мой муж, он тоже сказал, что вы очень умный человек. По словам Фрайтага, однажды, еще перед войной, вы сумели обмануть Дитера, который узнал об этом лишь много лет спустя. Он считает вас лучшим в своей профессии.

— Когда же Фрайтаг рассказал вам все это?

Она долго смотрела на него. Смайли еще не доводилось видеть столь скорбного выражения лица, полного безнадежности и отчаяния. Ему вспомнились слова, сказанные ею раньше: «У меня слезы кончились уже давно, мистер Смайли — я пуста. Мне пришлось оплакивать слишком многих». Он понимал ее настроение лучше, чем тогда, и вновь уловил его отголоски во фразе, которую и ожидал услышать:

— А разве вы еще не догадались? В тот вечер, когда он убил Сэмюэла. В том-то и заключалась самая невероятная ирония судьбы, мистер Смайли, что в тот самый момент, когда у Сэмюэла появилась возможность дать им действительно много — не какие-то обрывки информации и не время от времени, а чуть ли не каждый день, — когда им оставалось лишь заготовить побольше папок для нот, именно в этот момент их собственный страх все разрушил, лишил разума, превратил в животных, заставил уничтожить то, что они создали.

Сэмюэл постоянно повторял: «Они победят, потому что знают, а остальные погибнут, потому что этим знанием не обладают. Люди, которые работают ради осуществления своей мечты, не остановятся на полпути». Это его слова. Но мне-то было виднее. Я предчувствовала, что их мечта нас уничтожит. Идеи губят людей. Даже вера в Христа, мечта о Его вечном царствии.

— Это Дитер видел меня в парке с Феннаном?

— Да.

— И подумал, что…

— …что Феннан предал его, и приказал Фрайтагу убить Сэмюэла.

— А анонимное письмо?

— Ничего о нем не знаю. Понятия не имею, кто его написал. Но мне кажется, этот человек хорошо знал Сэмюэла. Быть может, работал с ним вместе, имел возможность наблюдать за ним и обо всем догадался. Или они познакомились еще в Оксфорде, оба были членами компартии. Для меня это загадка. И Сэмюэл тоже предположить не мог, кто это был.

— Но предсмертное письмо…

Эльза посмотрела на него, и ее лицо сморщилось, словно от боли. Она готова была зарыдать и потому низко склонила голову.

— Его написала я. Фрайтаг принес бумагу, и я напечатала текст. А подпись на листке уже стояла. Подпись Сэмюэла.

Смайли подошел, сел рядом на диване и взял ее за руку. Но она резко повернулась к нему и с нежданной злобой почти выкрикнула:

— Уберите от меня руки! Неужели вы решили, что я теперь вся ваша только потому, что больше не принадлежу им? Убирайтесь! Отправляйтесь убивать Фрайтага и Дитера. Игра должна продолжаться, не так ли, мистер Смайли? Но только не думайте, что я теперь на вашей стороне, слышите? Потому что я — Вечная Жидовка, всегда на ничейной земле и под огнем с двух сторон там, где вы играете в солдатики. Вы можете бить меня, топтать ногами, но никогда, слышите, никогда не прикасайтесь ко мне и не говорите, что сожалеете. Понятно? А теперь уходите! Идите и продолжайте убивать!

Она сидела, вся дрожа, словно от холода. Дойдя до двери, он обернулся. В глазах у нее не было слез.

В машине его ждал Мендель.

Глава 13 Странные поступки Сэмюэла Феннана

В Митчам они приехали к обеду. Там их подкарауливал Питер Гиллам, сидевший в машине.

— Ну, ребятишки, какие у нас новости?

Смайли достал из бумажника листок бумаги и отдал ему.

— Был еще и телефонный номер на случай чрезвычайных обстоятельств — «Примроуз девяносто семь сорок семь». Проверь и его, и адрес, но я не связываю с этим особых надежд.

Питер вышел в прихожую и сел на телефон. Мендель принялся хлопотать в кухне и через десять минут вернулся в гостиную и принес на подносе пиво, хлеб и сыр. Гиллам присоединился к ним и уселся, ни слова не говоря. Вид у него был обеспокоенный. После затянувшейся паузы он спросил:

— Так что же она тебе рассказала, Джордж?

Когда Смайли подошел к концу отчета о своей утренней беседе, Мендель принялся убирать со стола.

— Понятно, — протянул Гиллам. — Все это очень тревожно. Что ж, пора ставить точку, Джордж. Мне придется изложить это дело на бумаге в виде рапорта и сразу же отправиться с ним к Мастону. Охота за мертвыми шпионами — дело неблагодарное и может обернуться самыми печальными последствиями.

— Какой доступ он имел к документам МИДа? — спросил Смайли.

— В последнее время самый обширный. Потому и было решено провести с ним беседу, как тебе, несомненно, известно.

— Но все же в основном к какого рода материалам?

— Этого я пока точно не знаю. Он работал на азиатском направлении, но несколько месяцев назад получил повышение, и характер его деятельности изменился.

— Он стал заниматься американцами, если мне не изменяет память, — сказал Смайли. — Но есть один важный вопрос, Питер.

— Какой?

— Ты задумывался, зачем им срочно понадобилось убивать Феннана? Даже если допустить, что, как они полагали, он их действительно предал, зачем его устранять? От этого же ничего не менялось. Его смерть ничего им не давала.

— Верно, скорее всего ты прав. Здесь есть над чем поразмыслить… Или же объяснение лежит на поверхности. Вообрази, что их предал бы агент уровня Маклина или Фукса. Что произошло бы в таком случае? Предположим, они опасались возникновения цепной реакции — не только здесь, но и в Америке, а быть может, и по всему миру. Могли они пойти на убийство, чтобы предотвратить ее? К сожалению, многого мы так никогда и не узнаем.

— Как, например, о звонке в половине девятого утра? — спросил Смайли.

— Вот именно. А теперь — до встречи. Побудьте здесь, пока я не позвоню. Мастон должен непременно пожелать встретиться с тобой. Представляю, как они забегают по коридорам, когда я сообщу им радостные новости. Мне придется нацепить особую улыбочку, которую я приберегаю на случай кризисных ситуаций.

Мендель проводил Питера и вернулся в гостиную.

— Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, — это улечься отдохнуть, — сказал он Смайли. — Ты выглядишь так, словно вот-вот собираешься рассыпаться на части. Поверь, я не преувеличиваю.

«Мундт либо еще в стране, либо уже нет, — думал Смайли, лежа на кровати, не сняв жилетки и заложив руки за голову. — Если он сбежал, то делу конец. Мастон будет решать, как поступить с Эльзой Феннан, и, зная его, можно предсказать — он решит вообще ничего не делать».

Если Мундт остался в Англии, то по одной из трех причин:

а) потому что Дитер приказал ему затаиться и ждать, пока пыль осядет;

б) потому что он сейчас не в фаворе и боится возвращаться сам;