Исторические приключения

Теперь я опишу наш остров и расскажу, как проходила наша жизнь. Остров был маленький, в нем не было, я думаю, и трех миль в окружности. Это была скала, к которой невозможно было пристать; море омывало его со всех сторон глубокими водами. Впоследствии я узнал, что он принадлежал к группе островов, на которые жители Перу присылают ежегодно корабли для собирания гуано морских птиц. Наш остров был меньше других и в некотором от них отдалении; гуано находилось на нем в меньшем количестве, поэтому им…

Самый старший – высок и широкоплеч. Черную бороду и черные же волосы его, как серебро черный камень, пронизывает седина. Благородная седина. Отливающая серебром. Второй – почти ровесник ему. Он невысок, крепок, лицо его – прямо-таки разбойничье: до самых бровей заросшее густой, неровной бородой. Нос перебит. Глубокий шрам рассекает бровь и переносицу, чудом минуя глаз. Третий – самый молодой, почти юноша. Он среднего роста, среднего сложения. Заостренные черты придают его красивому лицу выражение…

На данный момент нет точных сведений, как далеко к северу он продвинулся (по примерным подсчетам, до 48-го градуса северной широты), но плохая погода принудила его снова повернуть на юг и высадиться на берег в неизвестном месте, расположенном на тридцать восьмой северной широте, которое Дрейк назвал «Новый Альбион»; подлинность медной пластинки, найденной в 1937 году рядом с Сан-Франциско, штат Калифорния, остается недоказанной. Затем Дрейк пересек Тихий океан, достигнув Молуккских островов, где…

Саныч старался не отстать, прислушиваясь к стуку сердца. Он часто и шумно дышал, как во время бега, и Зураб, обернувшись, едва заметно покачал головой, жалея старика. Саныч знал, что ему, возможно, и не дойти до вершины, чей подкрашенный рассветом пик горел ярко и приманчиво под еще робкими лучами солнца. Ему и не очень нужен этот пик. Он был там уже не раз. Санычу хотелось добраться до его подножия, туда, где начинается ровная, словно стесанная гигантским топором, стометровая скальная стенка.…

Пятый год пошел, как Стриженой принял заставу, а все не привыкнет к таким вот природным метаморфозам. Внезапный порыв ветра рванул космы тумана, и провода антенны без обычной летней распущенности боязливо натянулись и тягуче залопотали: «Сты-нем, стынем». В тумане прошелестели чьи-то большие крылья. И аистам не спится. Тревога разбудила птиц. Счастливая застава, говаривали в отряде, на трубе гнездо аисты свили. А оно, гнездо это, Яде до войны было, а потом, еще при отце, когда он принял заставу,…

Вся забава заключалась в том, что они и в самом деле пытались прятаться и убегать. Каждый день, перед тем как ворота закрывались, и рыночные повозки друг за другом покидали город, несколько глупцов-аристократов пробовали вырваться из лап Комитета общественной безопасности [3]. Под любыми предлогами и любой маскировкой они старались ускользнуть за баррикады, бдительно охраняемые гражданскими гвардейцами республики. Мужчины в женской одежде и женщины в мужской, дети, наряженные в нищенские лохмотья,…

НОЧЬ МИЛОСЕРДИЯ. Преступление леди Алисы Лайл Одна давняя, но памятная англичанам специальная выездная сессия суда присяжных, по справедливости названная «Кровавой», среди множества других рассмотрела и дело по обвинению леди Алисы Лайл. Приговор и его исполнение потрясли общество, и потому эта история дошла до нас во всех подробностях. Даже в те жестокие времена, когда публичные казни были обычным развлечением обывателей, смертный приговор пожилой даме, вынесенный лишь за то, что она воспользовалась…

И несмотря на все это, душным вечером 16 мая 1855 года яркий костер горел в сумерках в южном Сундарбане, поблизости от берега Мангала, грязной реки, или скорее протоки, которая вытекает из Ганга и изливается в Бенгальский залив. Свет костра освещал небольшую бамбуковую хижину, у входа в которую спал, завернувшись в дорожное одеяло, молодой бенгалец атлетического сложения, с великолепно развитой мускулатурой, говорившей о необыкновенной силе и ловкости. Его смуглая кожа блестела от кокосового масла,…

На вершине пологого холма, возвышавшегося примерно в миле к югу от города, над кронами широкоглавых дубов и густыми зарослями кустарника виднелись шпили старинного замка времен войны Йорка и Ланкастера, который, судя по виду, впоследствии претерпел немалые изменения в эпоху царствования Елизаветы и ее преемников. Замок был не особенно велик; однако ж, судя по всему, жизнь в его стенах и по сей день еще не вовсе угасла — по крайней мере, к таковому заключению генерал Браун пришел, заметив струйки…

И, отперев какой-то шкафчик, он достал оттуда круглую пузатую бутылку с длинным горлышком. Бутылка была из белого молочного стекла, переливавшегося всеми цветами и оттенками радуги. А внутри бутылки светилось и трепетало что-то неуловимое, подобное то тени, то языку пламени. — Вот она, эта бутылка, — сказал человек и, когда Кэаве рассмеялся, добавил: — Ты не веришь мне? Так испытай ее сам. Попробуй-ка ее разбить. И тогда Кэаве взял бутылку и стал швырять ее об пол, пока не утомился, но бутылка…

Это был подросток лет четырнадцати или пятнадцати, длинный, сутуловатый, одетый во все взрослое. На тех двоих одежда тоже была с чужого плеча. Одежда, но не обувь. Три путника были обуты как люди, со знанием дела приготовившиеся к многокилометровому маршруту, шагали легко и слаженно. И это наводило на мысль о некоем маскараде. Итак, подросток. Бледный мальчик с ранними морщинками на лбу. Его продолговатое лицо было каким-то прозрачным, очертания носа, губ и подбородка плыли, уплывали, не давались…

Шерборн – учебное заведение солидного возраста; его устав даровал Эдуард VI в 1550 году, но были доказательства, что корнями оно уходит едва ли не в дни святого Альдхельма, жившего в восьмом столетии. Так вот, 28 июля 1783 года в его почтенных лет зданиях царило радостное оживление, охватывавшее школу в последний вечер семестра на протяжении почти целого тысячелетия. Такие вечера в течение нескольких веков мало чем отличались друг от друга, разве что менялся покрой одежды и стиль речи наставников…

Бернар поиграл у стены. По виду это был настоящий флегматик — толстенький, с пухлыми щеками. Глаза его очень напоминали две изюминки в румяной пышке, но в них светилось коварное любопытство. Свое шестилетие он решил отметить восхождением на стену. После напряженных трудов, мученического пыхтенья и царапанья восхождение свершилось. Короткий победный клич, и Бернар разлегся наверху в своей излюбленной позе — на брюхе. Перед ним развернулся широкий мир. Вниз уходила крутая волна листвы, насквозь просвеченная…

— Цветы! Покупайте цветы!.. А вот Мюгетта-Ландыш с лилиями и розами!.. Покупайте цветы, любезные дамы и господа!.. И все мгновенно расступались перед девушкой, нареченной именем нежного и кокетливого цветка: Ландыш. «Мюгетта-Ландыш, вот идет Мюгетта-Ландыш!» — слышалось со всех сторон, и на лицах парижан появлялись добрые улыбки — верный признак того, что маленькая цветочница была любимицей завсегдатаев улицы Сент-Оноре. Впрочем, стоило только посмотреть, как «любезные дамы и господа» (в основном…

На расстоянии одной мили от этого брода, вверх по течению, река запружена, и вода проведена через отводной канал, прозванный Acequia madre 3 , в долину, которую она орошает. Всего в каких-нибудь нескольких милях от этого поселения начинается уже собственно Апачерия, или территория апачей. Здесь путешественник с первых же шагов замечает, что цивилизованный человек очень редко осмеливался проникать в эту первобытную страну, где природа, которой дана полная свобода развиваться под всемогущим оком…

Эти дикари, коснеющие в самом жалком варварстве, сохранили изо всех благородных человеческих наклонностей только любовь к независимости, достигающей самого крайнего предела. Малейшее стеснение тяготит их; подчинение воле какого-либо вождя для них до того невыносимо, что они предпочитают подвергнуться всем превратностям жестокого изгнания из пределов своего племени. Хотя эти необразованные люди обращались со мной и с моими товарищами кротко, однако жизнь наша у них была ужасна — так ужасна, что…

Старое причудливо переплеталось с новым, не желая уступать. Еще продолжали выступать мрачные тени древних обрядов и суеверий, но жизнь неумолимо высвобождалась из тесных оков догматов и старинных устоев, совсем недавно казавшихся незыблемыми и вечными. В одно и то же время великий Галилео Галилей разглядывал в свой телескоп с 32-кратным увеличением горы на Луне, спутники Юпитера и пятна на самом Солнце, а Елизавете Баторий, родственнице польского короля Стефана [2] , доставляли невинных маленьких…

– Двенадцать лет я, рискуя жизнью, гоняюсь за успехом, но так же беден, как и в юности, – жаловался Рэли брату. – Хэмфри, в чём секрет успеха? Гилберт помог Уолтеру. Бывая при дворе, он несколько раз упомянул имя младшего брата, а потом представил его сильным мира сего – фавориту королевы графу Лейстеру, лорду-канцлеру Берли и даже могущественному государственному секретарю Френсису Уоллсингему. И когда в покорённой Ирландии вспыхнуло восстание католиков под предводительством графа Десмонда, Рэли…

Причины ясны, допущение введено, а история пошла по кривой дорожке. Суть криптоистории другая – фантастическое допущение устранено в последний момент, конница Груши заблудилась в полях, попытка Корнилова взять Петроград пресечена вертолётной атакой, а немцы остановлены усилиями мистиков. И в «Золотой звезде», которую вы держите в руках, и в романе «Карл, герцог» много от истории. Много исторического, слишком исторического. Здесь – Рим, там история бургундского герцога Карла, прозванного «Смелым».…

Глава I. МАЙОР СЭНДЗ И ГОСПОЖА УДАЧА Как человек, знающий себе цену, майор Сэндз был готов благосклонно принять милости, которыми могла удостоить его госпожа Удача. До сих пор у него хватало ума не поддаваться на ее удочку: уж он-то знал, на какое коварство была способна эта продувная бестия. Ему не раз случалось видеть, как она осыпала милостями людей недостойных и отворачивалась от тех, кто и вправду был достоин ее наград. И если она наконец улыбнулась ему, то вовсе не из великодушия или чувства…