Исторические приключения

В одной руке у дядьки гуляла туда-сюда какая-то мудрёная штанга, обмотанная проводом и с колесом на конце. В другой держал он аккуратную лопатку, по виду иностранную. И штанга эта попискивала, мелодично так, навроде тетрикса. Приятели отвлеклись от выпивки и стали гадать, что за конструкция такая. Гога высказал предположение, что мужик геолог, ископаемые ищет. Витёк возразил, мол, какие тут у нас, в Киселях, ископаемые? – У нас тут отложения одни. Морские. Помнишь, географичка в школе рассказывала,…

Далее мы переходим к гипнотической части приёма – воспоминанию прошлой жизни. Осторожное погружение в состояние воспоминаний (регрессию) переходит в переживание медиумом давно закончившегося прошлого. Там происходит своя сильная история, на первый взгляд совершенно несвязанная с настоящим. На это уходит ещё часа полтора. После терапевтической беседы и регрессии обычно нет смысла погружаться в сложные разговоры. Медиум уже сильно устал, а главное переполнен впечатлениями настолько, что можно поговорить…

Старушка и полицейский заходят в дом. Вот и мой домик. – сказала старушка. А где ваш муж? – спросил полицейский. Несколько лет назад в нашей деревне произошел пожар. Сгорели два дома. В одном из них жил друг моего мужа. Муж сделал плод и поплыл в город за лекарством. Через несколько дней его лодку нашли. Также нашли его рюкзак. В общем все кроме тела. – сказала старушка. Полицейский лег на кровать. У нас в деревне ходит легенда. Когда-то к нам придет рыцарь и разрушит пещеру. И тогда проклятие…

– Слушаю…Жоржев! На том конце провода, что-то начали с жаром говорить, и этот жар отразился на лице председателя. Оно мигом покраснело. – Понял Иван Сергеевич! Будет сделано Иван Сергеевич! Гарантирую благоприятное для вас…ну то есть нашего государства правильное решение… понял. На том конце очевидно отбились и Капитон Васильевич вытер рукой вспотевший лоб. А что делать, звонил знакомый генерал из ФСБ и попросил посадить всех одиночных пикетчиков по максимуму на пятнадцать суток. И не важно,…

Монах бежал и проклинал меня, как мог. Ночь пала, утопив в пески прохладу. Дорога в лагерь, словно долгий путь домой. У входа в мой шатёр, как дань за правду, Стоял посланец от Епископа за мной. Тяжёлый разговор, пустой, никчемный. Монах состряпал припоганейший донос. Подонок, лгун он был, увы, отменный И всё, как надо было, в тексте преподнёс. Епископ знал абсурдность изложенья, Но он слуга и долг свой свято исполнял. Я молча разыграл пред ним смиренье, А про себя…

Конечно, у Новгорода есть причины быть местами неказисто пятиэтажным, подсказал Марку Гугл, ведь в годы войны город был разрушен полностью. Это не фигура речи, настаивал поисковик, и сыпал страшными кадрами – с израненной земли угоняют новгородцев в Германию мимо разграбленного кремля, покалеченных храмов, утопленных колоколов… Марк вспомнил печальное сообщение заказчика: «Там особая земля: кислая – всё сохраняет. Вы это почувствуете». Он и почувствовал – ком подступил к горлу от того, что этот…

Вокруг было много людей, для них его горе было бытом, его рассечённая надвое кровоточащая грудь – анатомической картинкой. Люди, которых наняли для выноса гроба, скучали, ерзали на стуле и ждали, когда прощание наконец закончится, чтобы побыстрее всё исполнить. А он, боясь превратить этот сокровенный момент в пошлость, не желая, чтобы его слова любви хоть краешком коснулись их ушей, говорил тихо и вкрадчиво. На переправе он обнаружил, что моста нет. Деревянный плашкоутный мост, был около пяти метров…

Из Москвы прилетела правительственная комиссия, учтиво изучила ситуацию и пообещала помочь, но как именно благоразумно не уточнила. Задерживаться не стали, потому что холодно и темно:

Встав кольцом, окружив оберегаемых Волхвов они отражали атаку за атакой, сначала стремясь не убивать, а просто вывести противника из строя лишить возможности сражаться. И только когда к ним на помощь подоспел второй отряд, пришлось задействовать все навыки, позабыть о желании сохранять жизни, возложить на себя бремя убийства. В пылу битвы Ратмир был оттеснён к самому болоту, где на него навалились всем скопом, он словно отбившийся от стаи волк в одиночку противостоял набросившейся на него своре собак.…

Ветеран войны уже успел рассказать «афганцам» про свой первый бой в 1942 году, о том, как сначала боялся фрицев, но уже через несколько минут был готов идти в атаку с криком «ура!» «Батя, я, когда первый раз в настоящем бою оказался чуть было не обделался, – под общий хохот со знанием дела сказал кто-то из военных, – и не верьте тем, кто будет говорить, что не было страшно. Всем страшно, когда первый раз понимаешь, что надо убивать, чтобы выжить самому». Пассажиры с интересом прислушивались к…

– Сколько времени я тут валяюсь? – Так уже четвертые сутки пошли. – А что слышно в городе? – Так ведь Владимир занял княжий терем, а дружинники новгородские стоят на всех городских воротах. Варяги в городе бесчинствуют. Горожан без суда грабят и девок насилуют.

– Значит, Вова, план такой – обратился к своему товарищу «дровосек» – бери машину, найди нам жилье. Хостел, квартиру, короче, как обычно. – А ты куда, хотелось бы знать? – Устрою мини-тур по столичным барам. – Дима! – Что «Дима»? Имею ли я право на пару виски-кола и дамские объятия? – Ладно, Бог с тобой. Иди, куда хочешь. Завтра в восемь-ноль-ноль на адресе нашего друга. – Блин, что так рано? Давай хотя бы в девять. Не денется никуда. – В семь-тридцать. – Сатрап! – Алкаш и развратник!…

Часть 1. Глава 1. Геракл Кассий Первый раз он родился и реинкарнировался у храмовой рабыни. На берегу Эгейского моря  играли  флейты, дудки, звенели многострунные лиры.   В  Лидийский порт Мелет входили тяжелые военные галеры – триеры. За ними следовал караван торговых судов из Причерноморья, среди которых были ,плененные ладьи руссов. Корабли швартовались у неволничего рынка, расположенного  прямо у причалов. Множество народа ожидало прибытия особо ценного товара -восточных рабынь с берегов…