Короткие любовные романы

— Мне показалось, что вы намекнули мне, чтобы я официально поздравила вас с вашей Мисс Достойной, — объяснила Келли. — Или я ошиблась? Стивен засмеялся, в его серебристо-серых глазах заплясали озорные чертики. — Язвительная королева снова наносит свой неотразимый удар. Что бы я делал без вас, Келли? Умер бы от скуки, наверное. Она снова почувствовала обиду, и это развязало ей язык. — Ничего подобного. Быстренько нашли бы себе кого-нибудь другого, над кем могли бы одерживать верх. — Одерживать…

— Конечно! Ты что, решил вернуться из Амстердама? — Да, дела там пошли не очень... Решил больше не мотаться. Так что мы тобой можем теперь иногда видеться. Ты не против время от времени выпить со мной чашку кофе? Есть о чем поговорить. Знаешь, все так нелепо получилось тогда... Я знаю, у тебя семья и все такое... — Да, Джой, у меня семья. И, кроме того, я очень тороплюсь. У мужа сегодня день рождения. Но конечно же мы можем посидеть, поговорить. Заходи к нам как-нибудь, запиши наш номер…

Собравшись с духом, Фиби решительно вскинула голову: — Нет, я не передумала, Пейс. — Она нарочито небрежно пожала плечами. — Не думаю, что отношения с тобой это то, что мне сейчас нужно. Он подошел ближе, и его теплое дыхание коснулось ее кожи. — Разве не было бы здорово узнать наверняка? От него исходили волны мужского магнетизма, но Фиби вспомнила другие причины и отказалась поддаваться искушению. У «Броудрикс престиж карз» корпоративные связи с «Голдмар продакшнс»,…

Познакомившись с Даниелем, Хасан пришел в восторг от мальчика и рассказал о своем единственном родном сыне Калиле, которого чуть было не похитили в Париже несколько лет назад. — Раффи спас его от смерти и вернул мне дитя, поэтому-то я и объявил Раффи своим названым сыном, — сказал он. Кейтлин вежливо улыбнулась. Мысли ее были заняты лошадьми в загонах и Даниелем, который все время крутился рядом. — Твой сын напоминает мне Раффи, — продолжал Хасан. — В будущем он станет сильной личностью.…

Итак, у моей трагедии теперь четко определились три действия. Первое – мое рождение и жизнь до болезни. Второе – моя болезнь и мучительные мысли которые не оставляют меня в покое, разрывают душу, и терзают ожиданием неизвестности. А третье… Третье, к сожалению это смерть. Смерть не случайная, не внезапная, а долгожданная, словно какой-то праздник, или важное событие. Смерть страшная, в агонии и муках, но если первой моей мыслью было избежать этих мучений и приложить свою руку к облегчению,…

– Ну? Продолжай, я внимательно слушаю! – не получив вразумительного ответа подал голос Ник. Тяжело вздохнув, я перевела взгляд на сидящего рядом парня. Расслабленная поза Никиты прямо-таки располагала к разговорам, он всем своим видом будто говорил: "Давай же, я слушаю". Молчание давалось всё трудней. – Ничего особенного, честно, – выдавила, кое-как разлепив непослушные губы. – Соф, ты прям заинтриговала, – Ник фыркнул, смерив меня насмешливым взглядом зелёно-коричневых глаз. – Что-то личное?…

— Может быть, будет лучше, если вы посмотрите номера? — предложил молодой человек. — В этом нет необходимости, — твердо заявила старая леди. — Мы берем их. И присмотрите за нашим багажом, любезный. Эмма протянула паспорта. Молодой человек нажал звонок и сказал что-то по-гречески крепкому парню, который появился из боковой двери. — Йоргиос проследит за вашим багажом, — произнес он жестко. Они вышли вслед за Йоргиосом из холла и спустились по длинному коридору. Наконец, он провел их по крытому…

– Это верно и все больше сердечных или от головной боли. Раньше сердечная недостаточность была другого рода, – смеясь, подержала ее Юля. – Да и род у нее был мужской, – Ольга подошла к столу и, не садясь, взяла фужер с недопитым шампанским. – Давай за сердечную недостаточность, но мужского рода, и чтобы она была приятной, а давление повышалось от учащенного дыхания. – И не только у нас, – воодушевленно заявила Юля, – но и у мужского рода тоже. Давай! И пусть мужики пускают слюни и, оборачиваясь…

Харриет старалась не смотреть на то, как хоронят мать, и не думать об этом. Она почти не слушала традиционные слова соболезнования, уносясь мыслями далеко отсюда. Ей, конечно, нужно в первую очередь найти место, где она будет жить. Сэм так добр к ней. Он сказал, что она может оставаться в его доме, сколько захочет, но она знала, что скоро все изменится. Может, ей удастся устроиться сиделкой? И потом, в Оксфорде постоянно требуются уборщицы, а она всегда хорошо делала работу по дому. Правда,…

— Ну-ка, девочки, не раскисать! У нас нет повода для грусти. Подумаешь, в очередной раз попался вместо мужчины мужчинка. Ну и что? Разве нам привыкать? Лаура, немедленно улыбнись и пошли Алека к черту! Лаура послушно подняла голову и попыталась изобразить на лице требуемое. Правда, не слишком удачно. — Я, Лаура Нортон, посылаю Алека к черту. Эстер, поставив поднос на кофейный столик и жестом пригласив подруг угощаться, ободряюще потрепала ее за щеку. — Уже лучше, дорогая. — Она придвинула…

Патрисия поморщилась, но миссис Мей восприняла эту гримасу как реакцию на свои слова. — И нечего морщиться! Я тебе правду говорю. Не будь ты такой упрямой влюбленной дурочкой, сама бы давно поняла. Вот хоть сейчас: утро субботы, погода на улице роскошная, люди кругом живут полной жизнью, а ты что? Так и просидишь одна-одинешенька только потому, что твой господин и повелитель не удосужился сообщить тебе о своих планах, а сама ты ничего решить не можешь, только под него подстраиваешься. И прошлые…

Кэтлин пока еще не привыкла к некоторым особенностям своей новой профессии. Ей приходилось иметь дело с мужчинами разного роста и телосложения. И для каждого она без труда придумывала нужный образ. Она смотрела на мужчин как на «материал» для своего творчества. Но иногда… Иногда ее вдруг охватывало сладостное волнение, она начинала слышать стук своего сердца. Вот и теперь, разглядывая великолепного запыленного ковбоя, она взволновалась. И сразу же устыдилась этого. Испугавшись, что смущение проявится…

— Что ты сидишь, Морозова? Почему лицо грустное? Случилось что-нибудь? — Не-ет, — затрясла головой Лера. — Просто жду, когда мальчишки уйдут домой, а то они толкаются. Директор поспешила по своим делам, но мимоходом заглянула в раздевалку, громко цыкнула на мальчишек и вышла обратно, неся в руках розовую Лерину шубку и мешок со сменкой. Положила все хозяйство на стульчик и распорядилась с ласковой улыбкой: — Одевайся, Лерочка, пока не простыла. Да, в этой школе…

Ей даже не пришлось ждать автобус: Джек ехал в город и по пути подвез ее прямо к дому. До вечера оставалась масса времени, с лихвой хватит, чтобы сходить в ближайший супермаркет и приготовить для Стэнли сюрприз: романтический ужин на двоих. В предвкушении будущей встречи после двухнедельной разлуки Линда, почти бегом поднявшись на третий этаж, открыла дверь в квартиру. И сразу почувствовала запах женского парфюма. Чужой. Незнакомый. Что бы это значило? Потом увидела ярко-красный клатч на тумбочке…

— Немного. Вернее, ни одного. Красивое у вас тут местечко! Вокруг зеленели лужайки с яркими островками цветов и шелестели раскидистые тенистые кроны деревьев. Тишина и спокойствие. Натан бросил на Изольду восхищенный взгляд. Ничего удивительного: все мужчины реагировали именно таким образом на длинные светлые волосы, высокие скулы и раскосые зеленые глаза юной графини Коссович. Но и ее собеседник заслуживал не менее пристального внимания. Высокий, стройный, широкоплечий, с темными непослушными…

Как-то независимый характер и внезапный романтический порыв заставил Джулию остричь косы и, переодевшись мальчиком, забраться на торговый корабль. Непонятно откуда взявшегося юнгу, который обычно предпочитал спать на палубе под шлюпкой, на третий день пути в Гонолулу разоблачил боцман. Высадить на берег девушку уже не было возможности, поэтому пришлось запереть ее в каюте второго помощника капитана и весь рейс охранять от жаждущих добиться ее внимания матросов. На ближайшем острове Джулию препроводили…

Фейс поехала медленнее, время от времени проверяя тормоз. Догнавший ее джип, посигналил — уступи, мол, дорогу — и неожиданно пошел на обгон. Поравнявшись с «олдсмобилем», водитель недовольно прокричал что-то. Фейс показала мужчине язык и тут же, смутившись, обругала себя. Когда же ты, черт возьми, повзрослеешь?! Ничему-то жизнь тебя ничему не научила. Живешь все в том же мире бесшабашных чувств и дерзких детских выходок. А пора бы уже остепениться. Видно, человек, которого ты так боялась, и еще пуще…

— В свое время ее лицо мелькало на экранах телевизоров почти так же часто, как лица дикторов, рассказывавших о ней. Когда журналюги пронюхали о предстоящем освобождении Уоттера, о Мэгги снова заговорили… Ее фотографии опять появились в газетах и в телевизионных программах. А сегодня на шоу Стеллы, идущего, как тебе известно, в прямом эфире, какая-то женщина проболталась, что Мэгги живет в Колорадо. — Проклятье! — И еще она сказала, — продолжал Грег, — что наша маленькая…

От жалости к себе на глаза Натали снова навернулись слезы. Миновав фойе, она вошла в кабину лифта и, нажав кнопку своего этажа, решительно смахнула их. Больше никаких слез из-за Томаса Салливана! Он их не достоин. Он вычеркнут из памяти! Пережив бессонную ночь, утром Натали вынесла бывшему жениху окончательный приговор. Вон из ее жизни! И если, когда она вернется с работы, Салливан не уберется из ее квартиры, тогда... Правда, Натали еще не придумала, что именно сделает, хотя воображение услужливо…

Я снова вижу, как мы идем по улице, как будто нахожусь здесь же, впереди, и наблюдаю со стороны за маленькой несоразмерной парой. Она уже думает о работе, куда вернется в семь часов и где останется до позднего вечера. Я уже буду спать, когда она вернется. Мы проведем с ней всего два часа, всегда одни и те же два часа, и будем делать примерно одно и то же: она будет сидеть передо мной за столом на маленькой кухне и сдерживать желание закурить, пока я буду пить свою чашку горячего шоколада, и будет…