Короткие любовные романы

— Моя ма­лыш­ка. — лас­ко­во про­из­нёс я. Обо­жаю свою ма­шину, она — са­мое до­рогое сер­дцу, что у ме­ня есть, ко­неч­но, пос­ле ро­дите­лей. За­вёл ав­то­мобиль и от­пра­вил­ся в уни­вер. *** Не ус­пел я при­пар­ко­вать­ся, как ме­ня ок­ру­жили. Боль­шинс­тво сос­то­яло из де­вушек. Ни­ког­да я ещё не влюб­лялся, да и от­ча­ял­ся уже най­ти се­бе де­вуш­ку. Нет, прос­то де­вуш­ку, я мог най­ти се­бе, а вот свою лю­бовь — нет. Мне нуж­на де­вуш­ка, ко­торая лю­била бы ме­ня не…

      - Присаживайтесь. Мы внимательно вас слушаем.       - Ярослав Евгеньевич, мы приехали для того, чтобы пролонгировать наш договор. При вашем желании, конечно. Условия меня мы не будем. Не хотим терять такого компаньона.       - Ну что ж, я очень рад. Мы с удовольствием останемся в этих стенах. У вас есть с собой договора.       - Да. Ознакомьтесь и, если все устроит, подпишем.       После прочтения и подписания, Ярослав и Олег поднялись, чтобы проводить Инну и ее юриста.…

будет кормить детей и где будет с ними жить. Это только в песне, с милым рай и в шалаше, а в жизни так и будешь один куковать в этом шалаше. Засвистел чайник. Механически снял его с плиты и налил кофе, как она любит. Потом опомнился, зачем? Придётся пить самому. Добавил три ложки сахара, как любит сам и, усевшись в кресло задумался. Кого он обманывает? Ведь и так всё понятно. Кто он и кто она? Он разведённый, живущий на старенькой даче в черте города. Домик в три комнаты, сад,…

— Леночка пришла, — вскочил со стула и бросился открывать. Загремел ключами, уронив их от нетерпения и нервозности, и, открыв дверь, впустил в квартиру невысокую худенькую девушку, лет двадцати, в красном пальто с высоко поднятым воротником, на котором уже подтаивали снежинки. Девушка, войдя в тёплое помещение квартиры, высунула замёрзший нос из воротника и поздоровалась с парнем: — Привет, Костик, я замёрзла, там такой ветер поднялся, и снег валит всё сильнее и сильнее! — кинула взгляд в окно…

— Безопаснее? Наоборот, чем дольше я нахожусь здесь, в Королевской Гавани, тем больше опасаюсь за свою безопасность. — Уверяю Вас, миледи, Вам не будет здесь никакого вреда. Король Роберт следит за этим. — Забавно, мой брат говорил то же самое, — скривилась Лианна. — Должна ли я сказать Вам, что шептал мне Роберт, когда пришел навестить меня прошлым вечером? Он сказал, что даст мне корону. Не из цветов и пустых девичьих мечтаний, а настоящую. Можете ли Вы винить меня, милорд, за то, что мне страшно?…

— Да? — Вель задумалась. — Я слышала вести о том, что некая королева поклонщиков украла его сердце. Видимо, это были просто сказки копьеносиц, — заметила она и улыбнулась Сансе… обнадеженно? Вель повернулась к ожидающему мейстеру. — Веди, поклонщик. — Пошли, Призрак, — сказала Санса, прежде чем повернуться, чтобы уйти, но лютоволк выглядел явно сомневающимся, глядя то на нее, то на Вель. — Иди, — сказала одичалая зверю, и тот медленно встал и последовал за Сансой. _______________________________________…

— Эйгон украл Сансу, отец, украл этой ночью. Я не смог… Я не смог остановить его, отец, я не смог сохранить ее… И, к всеобщему удивлению, лорд Тирелл отложил завтрак и встал, чтобы обнять Уилласа, и Гарлан заметил только что, что его брат дрожал — от потрясения, страха, гнева — он не знал, от чего именно, но знал, что единственным способом остановить это было найти Сансу. — Он украл ее из постели, отец, — сказал Уиллас. — Я обещал ей, что здесь, в Хайгардене, она всегда будет в безопасности,…

Гермиона без конца ломала голову над загадкой, начиная и вновь отказываясь от самых фантастических идей. Каждый раз ей казалось: еще чуть-чуть, и она найдет тот самый фактор, ту переменную, которая уравнивала и чистокровных, и магглорожденных в их общей трагедии. Гермиона предположила, что существуют разные причины появления сквибов: у магглорожденных, в отличие от чистокровных, отсутствовал магический источник, который питал бы их, а у полукровок он постепенно истощался. Но что же приводило к такому…

Именно эти слова засели глубоко в моем подсознании, после чего сформировалась одна единственная мечта — выйти замуж на олигарха. Причем его образ менялся с годами. Сначала я мечтала о молодом и красивом парне, который будет носить меня на руках и всю жизнь боготворить только мою персону. После парочки неудавшихся свиданий с сынками нашей местной элиты стало понятно, что если уж обеспечивать свое будущее, то лучше присмотреться к их папам, а не к мальчикам-мажорам, которые умеют только тратить деньги,…

Я лишь упрямо задрала подбородок, борясь со слезами. Как я была зла и расстроена, не описать в одной строчке! Ну папочка, ну и удружил! А мама? Повернулась к ней. Она стоит и неловко переминается с ноги на ногу. - Девочка моя, я понимаю, как ты расстроена. Но войди в наше положение. Граф Азэлстэйн очень нам помог в свое время, помнишь? А сейчас его сыну уже двадцать пять, дальше им нельзя тянуть, ты же знаешь. Мы больше ничего не можем предложить графу в благодарность… - Кроме вашей дочери! Отлично!…

Так я думала, пока в следующую минуту не увидела одну очень интересную и неприятную картину. На выходе одного из домов стоял Рэн, а рядом с ним какая-то блондинка! И все бы ничего, но они стоят и нагло целуются у всех на виду! В этот момент, не хотелось верить своим глазам, но не могло же это быть глюком?! Боли не было, была лишь огромная волна обиды. Теперь понятно, к какой он «больной бабушке» ходил все это время! Охваченная яростью, я подошла к этой парочке и произнесла: - Ох, Рэн,…

- А ты дверью не ошиблась? - скрестив руки на груди поинтересовалась Вика, сверля меня пристальным взглядом. - Нет, меня Елена к вам пересилила. - я неловко улыбнулась, стараясь быть дружелюбной, но брюнетка лишь презрительно оскалилась. - За что нам такой подарок? - Вика, перестань! Что с тобой? - поспешила успокоить подругу Даша, положив руку ей на плечо. - Ничего, просто нам и втроем неплохо жилось! - девушка скинула руку блондинки со своего плеча и быстрым шагом вышла из комнаты, громко…

Драко Люциус Малфой, какого черта? — строго произношу я, а он давится смехом. Рывком поднимает тяжелое сильное тело и замирает надо мной. В серых Плутонах глаз расплескалось озорство. Касаюсь его лица, и тонкие бледные веки вздрагивают — так хорошо. Так нравится. Ласкающие руки на разных полюсах. Одна исследует горы, терзает их снежные вершины, другая в знойных песках Сахары, где он находит маленький бугорок оазиса, способного дать столь необходимую влагу. Он нетерпеливо поглаживает его, чуть…

- Валентин? - Да, моя хорошая? - Они живы? - Конечно. И очень тебя ждут. Как и я, детка, как и я. По щекам покатились слезы: вот так он, значит. Софи достала из кармана платок, вытерла лицо, высморкалась и попыталась осмыслить ситуацию. Она тренировала своих новичков в свой день, на нее напали люди Валентина и захватили Вика и ребят. И теперь Валентин готов обменять их на нее. Обмен, конечно, выгодный, только Софи знала, чем это для нее обернется. Живой она точно не выберется, и ладно бы…

— Слушаю, — сказал я таким тоном, будто только и ждал этого звонка. — Ну а куда ты денешься, если трубку у уха держишь? — услышал я знакомый сиплый баритон. — Это Краснов, твою мать! Узнал?! Не узнать Ваню Краснова было невозможно. В пору моей студенческой жизни он был мне как брат. Мы прикрывали друг другу спины, писали вместе все эти невероятные курсовые работы, не спали перед экзаменами. В моем сознании сразу возник широкоплечий русоволосый молодой человек с аккуратной рыжеватой бородкой,…

В день её восемнадцатилетия на неё напал демон, и спас её тогда черноволосый парень, который оказался таким же сумеречным, как и она сама. В тот день она узнала о совершенно ином мире, который существует рядом с обычным, но о котором никто не должен знать. Тогда она впервые пришла в Институт, который скрывался ото всех за видом заброшенной церкви; который стал для неё домом. Тогда она познакомилась с Лайтвудами. Эти ребята стали для неё друзьями, её семьей, с которыми она всегда чувствовала себя…

«Где уж тебе, рафинированной барышне, выжить в этом мире», – насмешливо тикали часы. Она вроде бы держалась на плаву, как-то барахталась, но налёт утончённости, отличавший её в студенческие годы, сошёл с неё уже давно. Жизнь – суровая штука, и неженкам в ней не место, она это усвоила. « Интеллигентный лоск, оттопыренный палец, кофе в турке – это внешнее, наносное, тонкая плёнка цивилизованности, которая слетает, стоит человеку попасть между жерновами жизни. Лишь внутреннее достоинство не подвержено…

«Что толку орать? Надо успокоиться и ждать. Рано или поздно Уолтер обо мне вспомнит», — подумала Кэтрин. Время шло. Запястья болели. Она замерзла, проголодалась и захотела в туалет. Наступил вечер, и постепенно Кэтрин стал охватывать настоящий страх. Черт возьми, где же Уолтер?! Глядя на часы над кроватью, Кэтрин наблюдала, как медленно ползут стрелки. Праведный гнев становился все сильнее. Прошла вечность, прежде чем она наконец услышала шуршание гравия во дворе, а затем собачье посапывание…

В 1846 году Йокаи вместе с поэтом-революционером Шандором Петефи основывает журнал «Картины жизни», вокруг которого группируется большинство прогрессивных литераторов того времени. Дружба их, начавшаяся еще в школьные годы, крепнет с каждым днем. За что ты полюбил меня? Я столько ненависти видел! За что тебя я полюбил? Я столько в жизни ненавидел! Мой друг, люблю тебя… — говорил Петефи в стихотворении «Мору Йокаи». [1] 1 Перевод Н. Чуковского. …

И, вот, она в квартире, сидит в кресле напротив. Дима молча слушает такое, что душа его вянет. В Приморье, в Арсеньеве, семнадцатилетней, она вышла замуж за лейтенанта, только что из училища. Скоро он облучился, запил и к началу девяностых годов дослужился лишь до капитана, постоянно ее за это упрекая. Сына взяла в детдоме. Он вырос и стал шофером, постоянно попадавшим в аварии, терявшим груз, кошельки и мобильные телефоны. Тем не менее, женился и женился безусым на девушке, не умевшей работать…